Конан у Ворот Зла

Грин Роланд Джеймс

Воин глазами обшаривал кусты и деревья в поисках источника боя барабанов. На мгновение у Говинду появилось ощущение, что дерево, за которое он уцепился в последний момент перед падением, не могло укрыть его от взгляда этого человека, равно как не могло скрыть от стрел. Неужто этот человек — могучий маг? Может быть, весь его народ — могущественные маги? Но даже если тип этот и был магом, магии его было явно недостаточно, чтобы обнаружить Говинду. Однако же человеку не требовалось никакой магии, чтобы увидеть бамула, собравшихся на открытом месте, или подать сигнал своим товарищам, прятавшимся где-то поблизости. Он трижды поднял и опустил топор. Только

те, кто стояли за ним, могли видеть этот знак. Они да еще Говинду. Увидел черный паренек и то, что несколько окрестных кустов также задрожали. Стало быть, этот человек возглавляет небольшой отряд. Если у всех у них луки…

Говинду знал, что ему нужно сделать, если все незнакомцы вооружены луками. В этом случае он окажется один среди, самое малое, шестерых врагов и неминуемо умрет. Но если он успеет перед смертью подать сигнал, то его отец и другие останутся жить. Если он вовремя сообщит им об опасности и воины узнают, кто это сделал, потомки будут вечно помнить беззаветную храбрость Говинду, спасшего своих соплеменников, и сказители вечно будут петь о том легенды.

И Идоссо узнает, каков у Бессу сын. И конечно же, согласится, что лидерство в отряде должно принадлежать отцу героя, предводителю малых бамула. А если Идоссо этого не поймет, то догадается Кубванде.

Человек в кустах снова приподнялся. Теперь в его руках был натянутый лук со стрелой. Встав, он повернулся к Говинду боком. Ростом он был чуть меньше юноши, однако стоял так, что являл собой роскошную цель.

Говинду метнул копье. В тот момент, когда копье поразило незнакомца, молодой воин рупором приложил руки ко рту и прокричал:

— Вайо! Вайо! Вайо! Враг идет! Вайо! Вайо! Вайо! Сын Бессу зовет!

Конан продолжал взбираться по склону. Он как раз достиг вершины, когда услышал барабаны. Можно было потратить больше времени, осматривая местность с этой возвышенности, но для киммерийца и короткого взгляда было достаточно.

Это действительно был север. Здесь росли сосны и ели, небо было куда более блеклым, а солнце более слабым, чем в земле бамула. Вдалеке виднелась серая полоска — море, совершенно не похожее на теплую синеву вод, где плавал корабль Бэлит.

На мгновение опять вспомнилась Бэлит и все, связанное с ее смертью. Конан потряс головой. Порыв ветра хлестнул его по плечам. В его родной Киммерии был именно такой ветер, но никогда подобные ветры не дули на Черном Побережье. Грусть прошла, сменившись мрачной решимостью.

Те края, куда занесли Конана Ворота Зла, не были похожи ни на Черные Королевства, ни на Вендию. Это была какая-то неизвестная Конану северная земля. Как только отыщется Вуона, нужно будет обязательно разузнать, куда же зашвырнуло его колдовство. Должно быть, среди здешних скал и елей скрывается хозяин Ворот Зла.

Конан искал следы Вуоны, когда услышал барабаны. Он тотчас же решил подкрасться поближе к барабанщикам и понаблюдать за ними из укрытия. Если они выглядят дружественными, то можно будет узнать у них, куда его занесло, а у костерка, за ужином с добрым элем, попросить их помощи в поисках Вуоны. Он сомневался в том, что ему откажут в помощи, какое бы племя ни населяло здешние края. Если, конечно, удастся найти с ними общий язык.

С другой стороны, если местные люди с виду покажутся враждебными, то можно будет захватить пленника и узнать все, что необходимо, от него, правда, в куда менее дружеской обстановке. В этом случае также можно узнать, какая судьба постигла Вуону и кому за это мстить.

Конан

начал спускаться вниз по склону, двигаясь с грацией человека, выросшего среди скал. Он беззвучно скользил между деревьями. Киммериец двигался так тихо, что не тревожил даже белок. Вскоре, Конан разглядел первых местных жителей. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что на дружеский прием рассчитывать не приходится.

То были пикты. А слово «пикт» для любого киммерийца равнозначно слову «враг». О пиктах Конан знал немало от людей, которым доводилось воевать в Дебрях Пиктов, — и от киммерийцев, и от прочих. У многих бывалых воинов остались на память жуткие шрамы и неутоленная жажда мести за чудовищно умерщвленных друзей. Все рассказчики, как один, дружно ненавидели пиктов.

«Есть в них нечто совершенно противное любому богу, — вспомнились Конану слова одного аргосского наемника. — Пикты враждебно относятся ко всем, даже к собственным соплеменникам. Будь у них оружие получше того, что у них имеется, они оказали бы нам истинное благодеяние, перебив друг друга. Ну а так, скажу я тебе, эта чума будет бродить по земле еще долго после того, как мой внук сам станет дедом».

Искусно умевшие маскироваться пикты были легко вооружены и, естественно, не могли тягаться с Конаном в битве один на один. Но в этих землях Конан один, а пиктов сотни, и каждый вооружен луком.

Барабаны продолжали стучать. Звук смешался. То ли ветер относил его в сторону, то ли барабанщики перемещались с места на место. Конан решил, что ветер дует от основного отряда пиктов к нему, так что тихий шорох его шагов врагам не слышен.

Киммериец хотел подкрасться к ним незамеченным, прежде чем они атакуют того, кому решили объявить войну. Если их вероятный противник происхождением из цивилизованных земель, то он будет благодарен Конану за помощь. Если же речь идет о простой усобице между пиктскими кланами, то обе стороны будут враждебны к чужакам. Зато в этом случае Конану удастся заполучить пленника. Пленник-пикт избавил бы Конана от необходимости самому изготавливать лук.

Конан прикинул, где может находиться фланг пиктского отряда. При этом он рассуждал, исходя из собственного опыта. Где бы он сам, Конан, поставил людей, вздумай устроить здесь засаду? Расчет Конана оказался верным. Вскоре показался большой отряд пиктов. Если бы кто-то находился внизу, среди деревьев, то он едва ли что-нибудь увидел. Но для пронзительных голубых глаз, следящих сверху, весь отряд был как на ладони.

Конан уже было собрался пасть на четвереньки, чтобы подобраться поближе, когда заметил хрупкую темную фигуру, поднявшуюся из укрытия немного ниже по склону. На мгновение лучи солнца блеснули на наконечнике копья, которое метнул молодой воин. Один пикт распрощался с жизнью, и Конан услышал бамульский боевой клич.

Клич все еще звучал в воздухе, когда пикты, находящиеся ближе к Конану, вскочили и бросились карабкаться по склону. В следующее мгновение киммериец узнал того, кто бросил копье. Это был тот самый деревенский мальчишка, Говинду. Теперь, судя по всему, дела парня плохи, жить ему оставалось недолго, и здесь рядом находился лишь один-единственный человек, кто мог бы считаться его другом.

Конан издал неистовый боевой киммерийский клич, и меч его вылетел из ножен. Галька посыпалась у него из-под ног. Не переставая кричать, Конан бросился вниз по склону, проламываясь сквозь кусты, будто катящийся камень, увлекая за собой в этом безумном беге гальку, щебень, валуны и катясь страшной лавиной на пиктов.