Конан в цитадели мрака
Шрифт:
— Ну, они поверят вам, — заявила Лейла. — Более нерегулярной кавалерии ни за что не сыскать.
— Раз мы наемники, — сказал Убо, — тогда кто же она? — Он мотнул головой в сторону Лейлы.
Конан ухмыльнулся во весь рот:
— Кто-кто, моя хозяюшка. Командирам дозволено.
Со смехом и гиканьем они поскакали к городу.
— Я сыграю свою роль на публике, но не наедине, киммериец, — объявила Лейла к еще пущему оживлению головорезов.
Прежде всего они подъехали к озеру, спешились, дали попить лошадям, прогуляли их и напоили вновь. Недалеко располагалась каменная купальня. Там женщины и юные девушки, облаченные
— Все они чьи-нибудь жены и дочери, — сказал он. — Мы собираемся пробыть здесь долгое время, и нам не нужны ссоры с горожанами. К вашим услугам в городе найдутся профессионалки. Пойдемте поищем, что смогут нам здесь предложить.
Они вновь оседлали коней и поскакали по мощеной дороге, окаймленной рядами высоких пальм. Дорога упиралась в пышные каменные ворота, гордо смотревшиеся на фоне куда более обветшалых стен. Въехав в ворота, они сразу услышали громкую музыку, доносившуюся откуда-то из центра городка.
— Это уже лучше, — сказал Конан. — Веселье в самом разгаре. Давайте-ка присоединимся!
Они двинулись по узким улочкам, привлекая к себе лишь праздные взгляды горожан. Незнакомцы, даже вооруженные до зубов, были здесь делом привычным, ибо только приезжими и кормился этот город.
Куда бы они ни взглянули, везде были солдаты: люди в остроконечных стальных шлемах с защищающими шею лаковыми пластинами, сплетенными между собою шелковистыми шнурами, одетые в подобные же короткие латы и обшитые сталью сапоги. Все кривоногие, они прогуливались покачивающейся походкой прирожденных кавалеристов. Доспехи их были отделаны шелком, окрашенным в яркие цвета, а вот лица солдат казались на редкость свирепыми и хищными. Большинство выглядело либо пьяными, либо всеми силами к тому стремящимися.
— Смотрятся так, что лучше с ними не связываться, — заметил Осман.
— Точно, — согласился Конан. — На этот раз у меня возникнут маленькие трудности, дабы убедить своих негодяев ступать полегче.
Подобно большинству городов, расположенных в бесплодных землях, Зеленая Вода был построен в форме неровного квадрата с просторной площадью в центре, что служила местом для рынка и где располагались правительственные учреждения, а также собирались местные жители и приезжие. Когда бандиты выехали на центральную площадь Зеленой Воды, они обнаружили ее куда величественней, чем можно было ожидать от столь ничтожного городка.
Она была не только обширна, но в центре ее находился прекрасный фонтан, чья главная струя высоко взлетала в воздух и падала вниз, заполняя широкий круглый резервуар, а оттуда бурно низвергалась в прямоугольный пруд, где резвились яркие разноцветные рыбки. На площадь выходило несколько таверн, каждая с прилегающим садиком, где можно было пить и закусывать, взирая на помосты с представляющими свое искусство плясуньями, извивающимися под звуки пронзительных флейт и грохочущих тамбуринов. Тут и там высокие стройные пальмы бросали тень на разноцветные плиты, коими была вымощена площадь.
— Выглядит более чем подходяще, — сказал Конан, ожидавший увидеть убогий городок, подобный многим, попадавшимся на его пути.
— Ну, — согласился
На северной стороне площади Конан обнаружил большое общественное здание, над которым развевалось знамя короля Иранистана, а рядом на шесте пониже, — флаг, где на черном поле смотрели друг на друга два алых вздыбленных льва. Вдоль всего выходящего на площадь фасада здания тянулся широкий портик под черепичной крышей, подпираемой колоннами с обвивающими их вырезанными в камне стеблями плюща, раскрашенными в естественные цвета. Вокруг стола, что находился на этой веранде, сидело два десятка мужчин, выглядящих воинскими командирами в своих серебреных или золоченых доспехах.
— Давайте поищем место, насколько возможно далекое от вон тех вот, — предложил Осман.
— Читаешь мои мысли, — сказал Конан.
Они поехали вкруг площади, пока не достигли таверны, самой далекой от месторасположения офицеров. Здесь они привязали коней и нашли место за длинным столом. Подозвав служанку, Конан распорядился принести всем еды и вина. Рядом с ними на помосте танцевало несколько женщин, кружащихся в сложных, замысловатых движениях средь множества развевающихся покрывал.
Они были ярко и пышно одеты, а руки их были унизаны браслетами. Их покрывала и головные платки окаймляли темные лица с черными глазами, носы сверкали драгоценными блестками, соединенными с вычурными ушными кольцами крошечными золотыми цепочками.
— Для настоящих плясуний на этих бабах слишком много одежд, — недовольно проворчал один из бандитов.
— Несомненно, в глубине аллей ты отыщешь заведения со зрелищами, более угодными твоему сердцу, — сказал Конан.
— Точно, — подтвердил Ауда. — В нескольких домах отсюда я заметил святилища бога похоти.
— Похоже, прежде всего тебе необходима баня, — посоветовала Лейла. — Есть некоторые вещи, с которыми не смирится даже самая падшая женщина.
— Да, — признал одноглазый Убо, покручивая кончики своих усов. — Еще неплохо бы найти цирюльника, способного вернуть мне надлежащую привлекательность.
— Это за пределами могущества самого лучшего брадобрея, — сообщил ему Чемик. — Возможно, наш колдун сможет помочь.
— Только всех ослепив, ничто другое не поможет, — сказал Осман.
Весь стол разразился хохотом.
Конана беспокоили куда более серьезные вещи. Он нагнулся, дабы обратиться к солидному по виду мужчине, сидевшему с компанией за смежным столом.
— Простите, господин, но мы чужестранцы и только что прибыли сюда. Не житель ли ты этого чудесного города?
— Так и есть, — ответил мужчина. — Я Ушор, торговец специями, а это полноправные члены моей гильдии.
И он обвел рукой прочих сидящих за столом, таких же представительных мужей, учтиво склонивших головы.
— Тогда, вероятно, ты сможешь поведать нам, что это за солдаты. Нет ли войны в этой приграничной земле?
— А, это кавалерия генерала Кэтчки, командующего северной армией. Здесь они, дабы защитить нас от мятежников, что наводнили округу в последние годы.
— А вы нуждаетесь в защите от этих мятежников? — спросил Конан.
— Ну конечно! Их неповиновение возмутительно, а мы здесь все — законопослушные подданные короля. — Эти слова, во всеуслышанье произнесенные Ушором, сопровождались им самим и его компаньонами бесконечно циничными усмешками.