Конан в цитадели мрака
Шрифт:
— Не сомневаюсь, что недавняя вылазка вашего превосходительства оказалась успешной?
Он откусил большой кусок мяса, затем запил его глотком сладкого финикового вина. Он не опасался быть отравленным человеком, что мог уничтожить его одним ленивым движением руки и ни перед кем не держал ответа.
— Все было вполне приемлемо, — сказал Кэтчка, хриплый голос будто доносился откуда-то из глубин его пуза. — Мы преследовали мятежников, схватили нескольких и распяли их в назидание остальным. Но большинство переправилось через реку и засело в своей крепости.
— Через реку? — переспросил Конан. — Ты имеешь в виду Ильбарс?
— Это
— Может ваш король обратиться к королю Турана с требованием выдать их? — спросил Конан.
— Так уж вышло, — объяснил визирь, — что земля, куда они сбежали, — это спорная территория.
— Как это? Я думал, Ильбарс — граница между Тураном и Иранистаном.
— Так и есть, — сказал визирь, — но границы, определяемые реками, иногда меняются. — Он окунул палец в вино и провел на столе волнистую линию. — Здесь Ильбарс. А здесь, — он изобразил широкую петлю, — земля, где стоит цитадель мятежников. Она вся на юге от реки, на территории Иранистана, включающей в себя землю внутри этой излучины. Затем, несколько лет тому назад, река разлилась. Поток залил узкий перешеек, и территория оказалась к северу от основного течения. Король Турана утверждает, что основное течение и является границей, так что земля эта теперь его. Наш король, естественно, утверждает противоположное: настоящей границей является извилина, что течет севернее, и земля по-прежнему его. Пока земля необитаема, за исключением коз и овец, эта перебранка может длиться из поколения в поколение. Но в данном случае возникло затруднительное положение. Его величество, будучи весьма осмотрительным монархом, приказал нам не пересекать реку даже здесь, ибо не желает спровоцировать войну с Тураном.
— Король Турана симпатизирует бунтовщикам? — спросил Конан.
— Естественно, сам он утверждает, что нет, — сказал Акба. — Так же как естественно, что симпатизирует, хотя мы не думаем, что он оказывает им сколь-нибудь значительную поддержку.
Конан недоумевал, зачем они рассказали ему все это. Впрочем, долго ему удивляться не пришлось.
— У его превосходительства есть для тебя предложение, — сказал визирь.
— Да, — сказал Кэтчка. — Поскольку ты со своими людьми — чужеземцы и не имеете отношения к трону Иранистана, вы сможете напасть на остров и захватить их оплот без всяких осложнений между двумя странами.
— Мне приятно, что вы считаете нас пригодными для такой задачи, — произнес Конан, — но мой отряд обескровлен. Несомненно, нам не подавить силу, что даже вам доставляет изрядные трудности.
— На нас напал их летучий отряд, а не основные силы, — проворчал Кэтчка.
— Действительно, там всего лишь горстка мятежников, — подтвердил визирь Акба. — Но мы и не просим тебя пойти и разбить их.
— Тогда чего же вы желаете?
— Мы хотим, чтобы вы присоединились к нам! — сказал Кэтчка и разразился хохотом, звучащим будто тигриный рык.
— Понимаю, — сказал Конан, слова генерала показались ему петлей, затягивающейся вокруг шеи. — Полагаю, тебе нужна информация об этих мятежниках, их численности и расположении, слабых местах укреплений.
— Нет, от всего этого нам толку мало, — сообщил генерал. — Я хочу, чтобы ты убил вождя мятежников, посягающего на трон. Принеси мне его голову, и я заплачу тебе три тысячи унций чистейшего золота, которого хватит тебе и твоим головорезам на целый год беспробудного пьянства! — И снова послышался этот тигриный, кашляющий
Пока генерал говорил, Конан судорожно искал выход, как бы не выдать себя колебанием и нерешительностью.
— Заметано! — вскричал он. — За три тысячи унций золота я пойду и прикончу самого туранского короля!
Услышав это, генерал и визирь от всей души рассмеялись и принялись хлопать по спине своего гостя. Генерал собственноручно наполнил кубок киммерийца.
— Известны вам имя и внешность посягателя? — осведомился Конан.
— Его зовут Идрис. Никто из нас не лицезрел юношу, но известно, что от роду ему шестнадцать лет. Если он и вправду королевский сын, то должен быть весьма невелик, с привлекательными чертами лица. Его мать была красоты неимоверной, иначе не стала бы королевской наложницей. Следовательно, можно предположить, что он красивый парень. Если они будут представлять какого-нибудь огромного, неуклюжего и уродливого малого как Идриса, знай, что это обман, которым надеются ввести в заблуждение наемных убийц. Ищи миловидного юношу, с чьим мнением считаются остальные, даже если он будет одет как попрошайка и отзываться на какое-нибудь другое имя.
— Меня им не одурачить, — уверил их Конан. — С такими штучками я встречался и раньше.
— Превосходно! — с лучезарной улыбкой подытожил визирь.
Он навалил на блюдо Конана засахаренных фруктов и велел подать вина из личных генеральских запасов.
Часом позже Конан вернулся к своему столу у таверны. К Убо, Чемику и Ауде присоединилась Лейла со своим отцом. Киммериец отцепил меч и вновь занял свое место, лицо его было мрачно.
— Вы с генералом, похоже, отлично поладили, — сказала Лейла. — Удивительно, что ты еще можешь ходить.
— Надо уметь сохранять разум, когда тебя усиленно потчуют крепким вином, — отозвался он. — А теперь послушайте меня все. Мы в смертельной опасности.
— Рассказывай, атаман, — сказал Убо.
Конан быстро обрисовал им суть предложения, сделанного Кэтчкой и Акбой. Когда он упомянул о золоте, глаза бандитов загорелись.
— Не только наемник и бандит, — проговорила Лейла, — но еще и наемный убийца! Я и не предполагала встретить человека столь разносторонних талантов.
— Не вижу, в чем проблема, атаман, — сказал Чемик. — Дело, возможно, слегка рискованное, но не более, чем налет на Шахпур. Три тысячи унций, риск стоит того.
— Точно, — сказал Ауда. — Не говоря уже об опасности при отказе.
Конан сплюнул на мостовую.
— Вы что, совсем дураки — думать, будто эта свинья в доспехах собирается заплатить нам три тысячи унций золота? Даже если мы добьемся успеха, он просто заберет голову парня и убьет нас всех, дабы скрыть свою трусость и вероломство. Затем он и этот лукавый придворный вернутся к королю, покажут ему голову и расскажут о грандиозной битве с мятежниками, в которой они захватили бесценный трофей. И они пожнут награды и титулы, а мы будем кормить шакалов в пустыне.
— Так, — проговорил Убо. — Я понимаю.
— Что же нам тогда делать? — спросил Чемик.
— Мы уезжаем, будто приняли предложение, — сказал Конан. — Затем скачем до самого острова, ибо Кэтчка способен послать своих псов следить за каждым нашим шагом. Я предлагаю проехать прямо рядом с крепостью мятежников и пересечь излучину реки с другой стороны.
— На туранские земли? — осведомился Волволикус. Казалось, он полностью оправился от дневной слабости. — Не рискуем ли мы тогда нарваться на дозоры Торгут-хана?