Концерт Чайковского в предгорьях Пиренеев. Полет шмеля
Шрифт:
— Экзотика, да? — подмигнул мне Шмелев, с удовольствие глядя на исполняемый танец.
От активных движений, оттого что женщина крутилась перед нами, как змея, без устали, тело ее покрылось мелкими капельками пота и теперь блестело все, как кожа настоящей змеи…
— Ну, пойдем, — сказал вдруг Шмелев. Он встал со своего места и взял женщину за руку. — Мы вас покинем, — сказал он мне и указал глазами на расстеленные в углу комнаты ковры сомнительной чистоты. — А ты тут располагайся, — сказал он мне.
Потом, видя, что я все еще с непривычки проявляю нерешительность,
— Это чтобы ты во вкус вошла, — сказал он ей, наконец отпуская ее грудь. — Смотри, Маринка, старайся. Это — мой друг. Чтоб ему понравилось. А то ты знаешь, что будет. Давай, — он еще раз посмотрел на меня и удалился вместе с Рашидой, которую вел, держа за талию.
Мы остались одни, и я вообще не знал, как теперь себя вести. Дело в том, что я хоть и не «синий чулок», и вполне люблю так называемые «радости жизни», но в подобную ситуацию попал впервые. Мне еще никогда не приходилось иметь дело с настоящей проституткой. Ведь женщина легкого поведения — это совсем другое. Мало ли у меня бывало всяких женщин, которые были по их собственному признанию и признанию окружающих «слабы на передок»… Очень много.
После каждой премьеры в театре можно было в коридоре «снять» пьяненькую актрисочку и увести ее… Это — не проблема. Не говоря уж о гастролях. Тогда все живут в гостинице и каждая актриса просто мечтает использовать такую замечательную возможность для того, чтобы переспать с режиссером. Они ведь, глупые, как рассуждают… Они, бедные актриски, думают: вот как здорово. У нас гастроли. Я вырвалась от мужа, рядом в соседнем номере — главный режиссер. Сейчас я как бы невзначай зайду к нему, якобы затем, чтобы спросить что-нибудь и соблазню его. А он потом даст мне роль Анны в «Ричарде Третьем»… Глупышки! Как будто одно связано с другим… Переспать я с удовольствием пересплю, конечно. Но роль королевы Анны тут совершенно ни при чем. Это уже вопрос профессиональный, это марка театра, и моя тоже… Так что извините…
Впрочем, я отвлекся. Проституток у меня никогда в жизни не было. И вот я, что называется, «нарвался»…
Марина сидела рядом со мной совершенно голая и «сверкала» бритым лобком. Наверное, она приняла мою нерешительность за желание, чтобы она сама проявила инициативу. Поэтому женщина вдруг сама потянулась ко мне, и приникла всем своим обнаженным телом.
— Как тебе нравится? — спросила она негромко. — Куда ты хочешь?
— Чего — куда? — не понял я, но на всякий случай встрепенулся.
— Куда ты хочешь меня иметь? — пояснила она. — В какое отверстие?
— Во все, — улыбнулся я облегченно.
Теперь я хоть понимал о чем идет речь. Ну и денек мне сегодня выдался, подумал я. А может быть, это и правильно, что я согласился ехать с Шмелевым и влез в это дело… Так я сидел бы дома и пил водку и плакал о брате… Которому уже все равно ничем не поможешь. И смотрел на Ларису, которой перестал доверять.
— А в какое сначала? — кокетливо улыбнулась Марина. — В ротик
За стенкой, через плохо прикрытую дверь слышались звуки любовной схватки Шмелева и Рашиды. Женщина стонала и даже вскрикивала, а мужчина пыхтел, как паровоз, и его сопение достигало моего слуха.
Однако, он меня обогнал, подумал я тоскливо, трогая рукой голое, подставленное тело Марины. Она выжидающе смотрела на меня.
Всю жизнь не любил обязаловки. Вот стоит только подумать о том, что должен непременно что-то сделать, и сразу руки опускаются. Так случилось и в этот раз.
— Слушай, — сказал я Марине, — ты сегодня уже была с мужчиной? Только честно. — Она потупилась. На щеках ее играл румянец, но это наверное, от жары в комнате. — Ну же, скажи честно, — поторопил я ее.
Она посмотрела нерешительно на меня, не зная, зачем я спрашиваю, и какое впечатление произведет на меня ее честный ответ.
— Честно? — переспросила она. Потом решилась, вероятно подумав, что заранее все равно ничего предвидеть нельзя. — Была, — сказала Марина.
— С одним? — поинтересовался я деловым тоном.
— Нет… С двумя, — ответила Марина, закусив губу и ожидая моей непредсказуемой реакции.
— Ну так вот, — сказал я задумчиво, — мне что-то вообще сегодня не хочется. Нет настроения, наверное. Давай лучше поговорим. Ты не возражаешь?
Марина заерзала голым задом на лавке и тревожно спросила:
— А о чем?
— Мне бы хотелось, чтобы ты рассказала мне о своей жизни, — пояснил я. — Как ты стала… проституткой, — я к своему стыду замялся, прежде чем произнести это слово. Было как-то непривычно говорить женщине в глаза такое слово о ней. Даже несмотря на все, что уже было, и на то, что она сидела передо мной в таком виде… — Ты ведь была замужем, — сказал я. — Мне сказали, что ты стала такой после того, как уже была замужней женщиной.
— Об этом уже почти все знают, — прошептала Марина. — Эта история стала всем известной. Надо мной часто смеются и издеваются за это. Вот и тебе рассказали.
— Я — приезжий, — пояснил я. — Так что мне интересно послушать. Давай, расскажи. Время у нас есть. Шмелев, похоже, не скоро закончит. Так что нам никто не помешает.
Еще Дейл Карнеги писал, что самая интересная тема для любого человека — это говорить о нем самом. Рассказать о себе не отказывается почти никто. Поэтому я не ошибся. Не прошло и нескольких минут, и мне удалось уговорить Марину заговорить.
— Мы с Павликом поженились сразу, как только закончили институт. Раньше это сделать было невозможно, так как родители Павлика сказали ему, что подарят ему квартиру, если только он женится не раньше получения диплома. Так вот мы и ждали этого момента. А как только он наступил, сразу же подали заявления, и первую брачную ночь провели уже в собственной квартире, которую, как и обещали, подарили его родители.
Брачная ночь — это в наши дни довольно условное понятие. Кто же ждет свадьбы для того, чтобы впервые совокупиться? Это теперь все из области седой старины и дедовских преданий…