Кондор улетает

Грау Шерли Энн

— Решила заехать?

— Я возвращалась от Рэчел и увидела машину.

Трудно не заметить, подумал Стэнли. Единственный лимузин на всю округу.

— А ты хорошо выглядишь, — сказал он. — В этом платье ты совсем девочка.

— Оно меня уж слишком молодит.

В столовую вошел Майло Томас, ночной сторож. Его голубая форма была туго накрахмалена, широкий лакированный пояс блестел.

— Как поживаете, мисс Вера? Как дела, Стэнли?

Он сел на красный табурет у стойки.

Было ровно шесть часов. Майло вышел на дежурство и заглянул выпить первую рюмку. Теперь

он будет забегать сюда весь вечер, пока бар не закроется и Говард не уйдет домой, что по воскресеньям бывало в два часа. Четыре раза ему разрешалось выпить за счет клуба, остальное он оплачивал из своего кармана.

Говард положил на стойку исписанный лист, и они с Майло начали шептаться. В будние дни они играли на футбольном тотализаторе, и Говард время от времени звонил букмекеру, проверяя ставки. По воскресеньям они подводили итоги.

— Ты что-нибудь ставил на этой неделе? — спросила Вера.

Стэнли покачал головой. Иногда он давал Говарду пять долларов, чтобы тот поставил за него.

— Я даже не помню, какие команды встречались на этой неделе.

— Во всяком случае, ты сберег пять долларов, — сказала Вера.

Прогнозы Говарда, несмотря на его положение и телефонные звонки, не отличались точностью.

Стэнли смотрел на две головы, склонившиеся в углу над стойкой. Ему нравился Говард, ему нравился Майло и ему нравилось сидеть тут, в подвальчике без окон, но с большим цветным телевизором, всегда дающим размытое изображение, оттого что каждый считал своим долгом подкрутить ручки настройки. (Телевизор был подарен Стариком. «Ты будешь столько времени тратить на ожидание, — сказал Старик как-то много лет назад, — так пусть хоть телевизор там будет приличный». С тех пор каждый год первого марта старый телевизор заменялся новым.)

— Вера! — Он перегнулся через стол и тронул ее за локоть. — Старик сегодня подарил мне деньги. Настоящие деньги.

Она отвела большие круглые глаза от пары у стойки.

— Мы с тобой теперь богатые черномазые.

— Стэнли, это не смешно.

— Они подумывают о торговом центре. — Он машинально повторил слова мисс Маргарет. — Наша доля может стоить, — он запнулся, почти испугавшись произнести вслух эту цифру, — что-то около миллиона.

— Но почему? — спросила Вера.

— Потому что он маразматик, — сказал Стэнли с раздражением. — Почему же еще? Он думает, что удержит меня так навсегда. Я его вестник с перьями, набитыми золотом.

— Слишком много. — Ее пальцы приглаживали волосы. Стэнли понял, она проверяет свой парик — а делала она это, когда бывала взволнована или расстроена.

— Мы можем уехать, куда захотим, в любое место. Ты ведь всегда говорила, что нам лучше перебраться куда-нибудь, — сказал он.

Это была правда. Ей даже снились такие сны. «Давай уедем, — говорила она. — Туда, где все лица черные. Иногда мне до того надоедает видеть белые лица…»

— Столько денег нам не нужно, — сказала она. — Ведь у нас нет детей, которых надо было бы обеспечить.

— Дело же не только в детях. — Он вдруг с горечью понял, как она страдает из-за своей бездетности. — Разве тебе не хочется стать по-настоящему богатой? Только представь

себе, как это разозлит кое-кого из здешних белых.

Она отвела взгляд от телевизора и посмотрела на него.

— Я этого не хочу, а ты?

Истинная причина была погребена в глубинах его сознания, где затаились смутные образы горящих крестов и болтающихся черных тел. Ярость, которая неумолимо требовала выхода. Ярость, которая росла все больше и больше, пропорционально его преуспеянию в мире белых. Он иногда чувствовал, как содрогается от нее его тело, и тогда он перечислял про себя все, чего ему удалось добиться. У меня есть новый дом, много лучше, чем у белых, и кухня со всеми приспособлениями, о которых только может мечтать жена любого белого, и жалованье у меня больше, чем у любого жителя этого городишка, и в банке у меня хранятся акции… И все-таки у меня черная морда… Черт бы все побрал.

— Да, — сказал Стэнли. — Я хочу денег. Больших денег.

Вера выпила еще виски, и они сели играть в покер с Говардом и Майло. Через час Стэнли был в выигрыше на полтора доллара.

Майло сказал:

— Я на минутку отлучусь.

В семь тридцать ему полагалось делать обход. Он выйдет через служебную дверь, обогнет здание клуба и, описав полный круг, зайдет к коменданту пристани. Перекинется с ним двумя-тремя словами и вернется. Все это займет минут десять.

Привезли лед, и Говард начал сбрасывать мешки в холодильные камеры.

— Ну, мне пора идти за ним, — сказал Стэнли.

— Ладно, — сказала Вера, — а я поеду домой.

Вошел Майло, на его плаще блестели капли.

— Дождь льет, черт бы его побрал, а я без сапог.

— Дождь? — Пальцы Веры привычным движением коснулись парика, приглаживая его, оберегая.

— Ну, — Стэнли неторопливо встал, — значит, мне не придется искать его по всем террасам.

— И дождь, и ветер, — сказал Майло. — А какой-то дурень взял да и отправился покататься. Я видел его огни. А мне торчать тут всю ночь с мокрыми ногами.

Стэнли поцеловал Веру в щеку.

— Ну, до скорого, девочка.

— Ты поздно придешь?

— Навряд ли. У мистера Роберта сегодня ночью наверняка свидание. Я только свезу его к Старику, а уж дальше пусть сам как знает.

Вера улыбнулась, блеснув крупными зубами.

Что-то она грустная, подумал Стэнли. Да, плохо все-таки, что у них нет детей. Может, им стоит взять ребенка на воспитание. Это им по средствам. Вполне.

В коридоре уже пахло дождем, по бетонному полу тянулась дорожка мокрых следов.

Вера толчком распахнула дверь и побежала к своей машине. Он услышал шлепки дождевых капель по песку и свистящие вздохи ветра. Медленно поднимаясь по лестнице, он словно ощущал в ногах тяжесть выпитого пива. Двое кухонных рабочих катили в посудомойную тележки с грязными тарелками — значит, ресторан открылся и в баре станет меньше народу, подумал Стэнли. Легче будет пробраться к мистеру Роберту. Здешним посетителям не нравится, когда он проталкивается между ними, но мистер Роберт просто не замечает осторожных сигналов. Не похлопаешь его по плечу, так он и не встанет.