Кондотьер Богданов
Шрифт:
— Просит люд! — сказал Данило, смущаясь. — Что делать? Когда еще князь будет?
В одной веси суда попросил смерд с широким, хитрым лицом. Звали его Кочет.
— Сына у меня свели! — жаловался Кочет. — Вели вернуть!
Данило велел привести сына. Тот пришел не один. Рядом семенила, придерживая выпиравший живот, худенькая женщина в простенькой рубахе. Лепко, как звали сына смерда, замер перед сотником, глядя исподлобья. Женщина встала рядом и взяла Лепко за руку.
— Вот она и свела! — торжественно указал Кочет. — Единственный сын!
— Пошто батьку не слушаешь? — спросил Данило.
— Он мне косую нашел! — возразил Лепко. — Не буду с ней жить! Мне Сладка люба!
— Подумаешь, косая! — возмутился Кочет. — С лица воду не пить! Остальное гожее. За ней коня дают, справного! Кого ты выбрал? Сироту, голь перекатную!
— Мне Сладка по сердцу! — насупился Лепко. — С ней останусь! Дите у нас будет!
— Видишь! — повернулся Кочет к сотнику. — Вели ему, господин!
«Задачка!» — подумал Богданов.
— Если б дали за Сладкой коня, взял бы снохой? — спросил Данило.
— Девка она работящая и на лицо гожая, — сказал Кочет, — хаять не буду, но как смерду без коня? Моего зимой волки задрали, другого купить — гривна серебра! Где взять? Землю я волами вспашу, но ни лесу привезти, ни в Сборск на торг съездить… Конь нужен! Кто мне его даст?
Во дворе, где шел суд, повисло молчание.
— Я дам! — сказал вдруг Богданов.
Кочет от удивления раскрыл рот.
— Такой сгодится? — лейтенант указал на мышастого.
Кочет, забыв сына, бросился к жеребчику. Заглянул в рот, пощупал бабки, обошел кругом.
— Молодой конь, справный! — заключил в завершение осмотра. — Такого возьму! Еще б сироте на обзаведенье…
— А плетей? — спросил Данило, вставая.
Кочет отшатнулся.
— Погоди! — остановил его Богданов. Вытряхнул из кошеля серебряные пфенниги и высыпал в руку Кочета. — Хватит?
— Спаси тебя Бог! — поклонился смерд.
— Справишь свадьбу, как положено, — сказал Данило, — за конем в Сборск приедешь, через неделю, сейчас Богдану надобен. Гляди, сноху работой не нагружай! Внука тебе носит!
Кочет поклонился. Сладка метнулась в ноги Богданову, тот еле успел подхватить.
— Ты что, дура! — шепнул на ухо. — Дите потеряешь!
— Спаси тебя Бог, добрый человек! — всхлипнула Сладка. — Сироту пожалел…
Богданов укоризненно посмотрел на Лепко. Тот подскочил и забрал Сладку. Они ушли, все так же держась за руки, женщина несколько раз оглянулась. Смерды разошлись.
— Прости, что встрял! — сказал Богданов Даниле.
— Правильно сделал! — ответил сотник. — Я сам хотел пожаловать, но одумался. Одной дашь — завтра толпа набежит! Сколько таких сирот! Всем коней не наберешь… Ты богатырь — к тебе не побегут. Побоятся… Как ты без коня?
— Добуду! — махнул рукой Богданов. Он не подозревал, что случится это уже завтра.
… В дверь постучали на рассвете.
— Заборье горит! — прокричал взволнованный кмет. — Отрок прибежал — чудь налетела!
— Седлай
Не прошло и получаса, как маленький отряд выступил поход. Отрок из Заборья бежал впереди, показывая путь. Вслед конным поспешали мужчины с рогатинами, некоторые прихватили луки. Лесная тропа была узкой — едва проехать двоим, но отряд не растягивался. До Заборья оказалось верст пять — доехали быстро. На опушке Данило велел остановиться, сам осторожно выглянул из-за кустов.
…Весь догорала. Несколько десятков конных суетились у околицы, выстраивая в цепочку телеги, груженные добром. У телег толпились женщины и дети.
— Пограбили, ополонились! — сказал Данило подъехавшему лейтенанту. — К себе потянутся.
— Весь зачем жгли? — удивился Богданов.
— Немцы научили. Им радость, когда земли русские пустошат.
— Ударим? — спросил лейтенант.
— Их три десятка, нас — вдвое менее. И только семеро в броне. Не справимся.
— А это зачем? — Богданов показал пулемет.
— Там бабы и детишки! — возразил Данило, уже знакомый с действием «ДТ». — Пуля не разбирает.
— Зачем им пленные? — спросил Богданов.
— В рабы продадут, или себе служить оставят. Кого-то в жертву идолам своим принесут. Поганцы! — Данило сплюнул.
— А если выманить гадов?
Данило посмотрел на него:
— Как?
— Выскочить на коне, показаться! Увидят, что один — пустятся догонять! Вот тогда их…
— Это кметы Жидяты за тобою скакали! — возразил Данило. — Чудь не побежит. Заложится за возами и вышлет разведку. Увидят нас, порежут полон и рассыплются по лесу. У них кони малые, но добрые, любым болотом пройдут. Не поймаем!
— Что предлагаешь?
— Телега тропой не пройдет, дорогой двинутся. Здесь она одна. На ней переймем!
Маленький отряд двинулся вдоль опушки. После блужданий по чащобе, вышли к широкому лугу. Край его упирался в берег реки, второй подступал к лесу. Посреди, параллельно берегу, луг прорезала дорога — узкая, но накатанная.
— Через две версты на реке брод, а на том берегу — Ливония, — объяснил Данило. — Перейдут реку — и все!
— Встретим здесь? — спросил Богданов.
— Далеко до дороги! — возразил Данило. — Пока доскачем из леса, успеют встать за возы и натянуть луки. Самострелов у них нет, это не немцы, но из луков стреляют метко. Надо в лесу.
— В лесу с пулеметом плохо! Попрячутся за деревьями, начнут стрелять. Много людей потеряем. Надо в поле. Там не спрячутся!
— Как дело мыслишь?
Богданов рассказал. Данило слушая, качал головой.
— Храбрый ты человек, Богдан, но больно опасно! Убьют тебя, что княжне скажу? Не простит она мне! Скажет: сам тебя под смерть подвел! В лесу переймем!
— А ежели не выйдет! Ежели пробьются к броду? Уйдут, а после вернутся. Не каждый раз мы рядом. Сколько еще весей сожгут! Надо врезать так, чтоб дорогу забыли!