Кондотьер Богданов
Шрифт:
— Как?
Андрей рассказал.
— Бедненькая! — пожалела Аня. — Так надеялась!
— Может, переиграем?
— Дудки! Венчанные! На всю жизнь!
— Если ведун обманул княжну, то, возможно, и нас, — сказал Богданов. — Боюсь, придется остаться.
— Это дезертирство! — возмутилась Аня.
— Дезертир покидает часть по своей воле, нас не спрашивали. Мы здесь два месяца. В полку ждать перестали. Записали в без вести пропавшие, извещения родственникам выслали.
— Мама!.. — вдруг всхлипнула Аня. — Никогда ее не
Богданов обнял ее, стал гладить по спинке. «Многие не увидят! — подумал горько. — Война…»
— Попросим Бога, чтоб вернул нас? — внезапно предложила Аня.
Богданов не нашелся, что ответить.
— Мне Ульяна сказала перед крещением, — продолжила Аня, — Бог обязательно подаст, если просишь от чистого сердца. Я попросила — он дал. Я сказала: «Пусть меня ранят! Пусть даже убьют, но чтоб с ним!»
— Анечка!.. — сказал Богданов потрясенно.
— Попросим?
— Обязательно! — заверил Андрей. — А если не подаст?
— Подаст! — решила Аня. — Обязательно!
— Анечка! — Богданов поцеловал ее в плечико. — Мы не знаем, чего этот бог замыслил. Вдруг здесь оставить? Что делать? Кому я нужен?
— Мне нужен! — возразила Аня. — Очень-очень!
— Я о другом. Займемся чем? Кончатся боеприпасы — и я не воин. Профессии нет, как семью кормить?
— Придумаем что-нибудь! Ты замечательно ладишь с людьми. Данило хотел тебя зарезать, а ты с ним подружился. Вместо княжны женился на мне, а она не прогнала. Швейцарцы готовы за тебя сражаться, хотя ты убил двоих и денег им не платишь. Люди на тебя разве что не молятся. Ты можешь стать даже князем.
— Князем нужно родиться!
— По-другому нельзя?
— Ну… Поискать княжну, жениться…
— Нет! — возразила Аня. — Княжон искать мы не станем! Законная жена имеется, другой не положено. Если кто попытается, приговор будет суровым. За измену Родине!
— Только начал мечтать! — вздохнул Богданов. — На белом коне, в красном плаще…
— Князь из тебя никудышный! Людей пораспускаешь, имущество растранжиришь…
Богданов сделал обиженное лицо.
— Да-да! — подтвердила Аня. — Растранжиришь! Ты такой. Корову женщине купил, здесь деньги раздаешь… Коня сироте подарил, чтоб замуж взяли, целый табун смердам сожженной деревни отдал… В драки вечно встреваешь… Один против банды разбойников полез…
— Та-ак! — заинтересовался Андрей. — Откуда сведения?
— Данило сказал.
— Трепло он!
— Совсем не трепло! Летели тебя выручать, ему страшно стало. Взмолился. Я говорю: «Расскажи, что-нибудь!», чтоб отвлекся. Он и рассказал.
— С тобой в самолете не такого наплетешь! Чуть не угробила сотника!
— Я, может, неважно летаю, — обиделась Аня, — зато не вру, как ты!
— Когда я врал?! — возмутился Богданов.
— Всегда! Главное, так хитро придумает! Собралась стреляться, сказал, что давно меня любит. Мол, такой-сякой, признаться стеснялся. Я уши и развесила. Разозлилась, стала его мучить
Богданов насупился.
— Наплетет — и глазом не моргнет! — продолжила Аня. — Стала ревновать его, заявил: измены моей боится. Лешу Тихонова приплел, заставил оправдываться. Это ж надо придумать: я буду ему изменять! Я! — она чуть не задохнулась от возмущения. — Врун! Законченный!
— Так! — сказал Богданов, приподымаясь. — Оскорбление непосредственного начальника и старшего по званию!
— Меня не проведешь! Каждое словечко твое помню! Каждый взгляд!
— Глаза залепим, уши заткнем! — сказал Богданов, делая страшное лицо. — Руки-ноги свяжем, отнесем в подвал! За не имением гауптвахты…
— Не посмеешь! — она уперлась ладошками ему в грудь. — Я тебе не просто подчиненная, я жена…
Она не договорила. Богданов преодолел сопротивление и прижал ее к себе. Приник к губам. Она ответила на поцелуй и обмякла. Он приподнял ее и усадил на себя. Он недоуменно застыла, но он помог ей понять… После последней судороги она, задыхаясь, упала ему на грудь.
— Распутник! — прошептала сердито. — Разве можно вот так?
— Нужно! — сказал он, чмокая ее в макушку. — Всякий раз, как будешь оскорблять командира, стану наказывать! Именно так!
— Да? — она задумалась. — А я не договорила…
Он засмеялся и стал ее целовать. Она довольно жмурилась, и даже приподнялась, помогая ему дотянуться не только к лицу. После чего принялась целовать его. Закончилось это очередным наказанием, в конце которого как виновная, так и правая стороны упали на постель истомленные, но довольные.
— Все равно буду тебя ревновать! — сказала Аня, устраиваясь на плече мужа. — Не отговоришься!
— Это от безделья! — предположил Андрей. — Найдем работу!
— Какую?
— Купим дом, заведем хозяйство… Целый сарай живности подарили! Будешь присматривать. Потом детишки пойдут! Каждый год по одному.
— Да? — возмутилась Аня. — Буду им сопли вытирать, а ты — по бабам?
— Сопли вытирать я тебе не доверю!
— Это почему?
— Знаешь, какие у них носики? Маленькие, нежные…
— Справлюсь!
— Это тебе не рычаги самолета дергать! Не подпущу! Ты будешь рожать, а я воспитывать!
— Тогда сам и рожай!
Она надулась. Он не выдержал, фыркнул. Она приподнялась, глянула с подозрением.
— Все шуточки?
Он засмеялся.
— Значит так! — сказала Аня. — Никаких княжон и Средневековья! Возвращаемся в полк! Дети, пожалуйста, но после войны. Ты меня не проведешь! Демобилизуюсь, беременная, а он к другой — шмыг! Я полковых баб как облупленных знаю! Мигом уведут!
Богданов не удержался, захохотал.
— Хаханьки ему! — нахмурилась она. — Разлегся! Завтракать пора, а я непричесанная…
Завтракать им не пришлось. Едва Богданов покончил с косами, как в клеть постучали. Это был Конрад.