Кондотьеры 2. Будь проклято зло
Шрифт:
Необходимым местоположением была 18 улица, дом 15. Приземлившись, Уэйн нерешительно подошел к порогу и постучал в дверь.
– Войдите – послышался мелодичный женский голос.
Уэйн вытер свои армейские ботинки о коврик, стоящий у входа, и вошел в дом.
Повернувшись к нему спиной, на кухне готовила ужин женщина, выглядевшая достаточно молодо, но явно старше Уэйна. У нее были длинные кудрявые черные волосы, острый нос и карие глаза. Ее лицо очень сильно напоминало лицо самого Уэйна, и не случайно.
– Здравствуй, мама – печально произнес Уэйн, не зная, чего ожидать от такого «эффектного появления».
Женщина, накладывающая суп в тарелку, выронила кастрюлю на пол и замерла, уставившись на незваного гостя в черном плаще с синим капюшоном. Уэйн снял капюшон, и женщина охнула.
– Дэнни! Господи! Не может быть! – завопила женщина, и кинулась обнимать сына.
Ее звали Теодора Уэйн. Испанка по национальности, она была как две капли воды похожа на самого Дэниэла Уэйна.
– Где ты пропадал? Мы так за тебя беспокоились? – начала женщина, из глаз которой покатились слезы. – Мы думали, что ты…
– Нет, мама, я жив – грустно констатировал Уэйн, будто бы жалел об этом факте.
Уэйн был удивлен таким теплым приемом. Он ожидал как минимум того, что в него запустят чем-то тяжелым, и даже был готов применить телекинез для предотвращения получения повреждений от какого-нибудь железного утюга. Опасался Уэйн по одной простой причине. Последний раз он видел мать 16 лет назад.
Уэйн ушел из дома в день смерти своего отца. Боясь осуждения со стороны матери и брата, не хотев выглядеть убийцей в их глазах, он предпочел оставить дом и отправиться в «свободное плавание» куда глаза глядят. Поначалу он работал на трех работах, дабы оплатить свое жилье. Правда, работа грузчика не так тяжела, когда ты обладаешь даром телекинеза, а профессия уличного фокусника и вовсе превращается в любимое хобби.
– Где ты был, сынок? – сквозь слезы прошептала Теодора. – Почему не связался с нами?
– Ты знаешь почему – сухо произнес Уэйн, стараясь сдержать слезы, однако у него плохо получалось.
– Мы искали тебя годами. – начала Теодора, вытирая слезы со щеки. – Мы думали, что ты погиб, когда полиция сказала, что розыск официально завершен и не дал результатов.
Уэйн знал, что его искали, но умышленно уклонялся от «преследователей». Будучи юным подростком, он был напуган и убежден, что его ищут с целью его дальнейшего ареста за убийство отца. Уэйн вышел в свет только спустя три года, когда об этой истории уже все забыли, и никто в Олдтаунском университете даже не заметил, что на юридический факультет поступил молодой человек, признанный умершим по документам полиции. А еще через шесть лет, когда Уэйну было 23, он поступил на службу в полицию.
– Прости меня, мама… – беспомощно ответил Уэйн. – Прости за все. За то, что ушел, и за отца…
– Ты не виноват – оборвала его мать. – Это был несчастный случай. Это установлено полицией. Ты был напуган, а твой алкоголик-отец ужасно пьян. Ты непричастен к его смерти, сынок.
Мать крепко обняла сына, еле доставая ростом ему до плеч.
– Где Уинстон? – поинтересовался Уэйн.
Уинстон был младшим братом Уэйна, которому на сегодняшний день было уже 22 года. Это был молодой человек худощавого телосложения, среднего роста, с лицом, покрытым веснушками и с вечно торчащими на макушке каштановыми волосами. А еще это был парень, который все это время находился за дверью соседней комнаты, и слышал абсолютно весь разговор.
– Здравствуй, братишка – неловко улыбнулся Уинстон, не зная, как себя вести.
Уэйн подбежал к брату и крепко его обнял.
– Как же ты вырос! – удивился Уэйн. – Возмужал, стал настоящим мужчиной!
– Да и ты, я смотрю, времени даром не терял – улыбнулся Уинстон.
– Чем занимаешься сейчас? – поинтересовался Уэйн.
– Я веду небольшой собственный бизнес в Олдтауне – пояснил Уинстон. – У меня на этой улице небольшой продуктовый магазин.
– У тебя всегда были задатки настоящего бизнесмена – заметил Уэйн.
Теодора Уэйн никак не могла прекратить рыдать. Оба ее сына подошли к ней и разом обняли ее, чтобы успокоить.
– Садись, Дэнни – предложил Уинстон, указывая на диван. – Думаю, за все эти годы у тебя накопилось много всего рассказать.
Они беседовали около четырех часов. Уэйн не стал рассказывать ни о своих способностях, ни о Кондотьерах, ни о «Зеленом свете». Он соврал семье, что продолжает работать детективом в полиции, что вызвало большую гордость его матери. Большинство времени Уэйн сам расспрашивал о делах семьи, многократно извиняясь за свои ошибки прошлого.
– Позволь не совсем тактичный вопрос, братишка… – начал Уинстон. – При всем уважении, тебя не было столько лет… Что-то ведь побудило тебя вернуться, верно?
– В этом ты прав, мистер проницательность – улыбнулся Уэйн. – Мама, Уинстон, слушайте внимательно. 25 февраля в 12.00 я жду вас в Олдтаунской православной церкви. Я женюсь.
На щеках Теодоры Уэйн выступили слезы радости.
Наступил день свадьбы. Одетый в непривычный для себя черный смокинг Уэйн подошел к православной церкви Олдтауна. Перекрестившись, чтобы снять волнение, он переступил порог и вошел внутрь.
На скрип старой двери обернулись все сидящие в зале. Уэйн увидел всю свою команду, красиво одетых и приведенных в порядок после недавнего мальчишника. Кондотьеры дружно зааплодировали торжественному появлению жениха. В конце зала стоял священник, одетый в красивый белый наряд, богато украшенный драгоценностями, которые, вероятно, были куплены на деньги прихожан.
В левом ряду сидела Теодора и Уинстон Уэйны. Рядом с ними не переставала аплодировать Хелен Ли, а ее мать – вдова Мэри Ли с маленьким ребенком на руках неловко улыбнулась. Это был полный список гостей. Больше не ожидалось никого. Никого, кроме самой невесты.
Минуты ожидания скрасила команда Уэйна, окружившая новоиспеченного жениха.
– Семейная жизнь… – серьезно начал Оливер – очень ответственный, но безусловно важный шаг в процессе развития личности…
– Кончай нести эту ерунду, Оливер! – улыбнулся Магнус. – У человека праздник, а не похороны!
– Поздравляю тебя – дружелюбно воскликнул Вэйд, протягивая Уэйну руку для рукопожатия.
– Да, Уэйн, с праздником… – замялся чувствующий себя неловко Уилл.
– Это не праздник. – вставил Тони. – Истинная цель, для чего это все делается, это ничто иное, как первая брачная ночь.