Конец цепи
Шрифт:
Альберт покачал головой. Ничего хорошего ведь не мог сказать.
– Они нашли меня. Я, возможно, убил одного из них.
– Они? – спросила она. – И кто это такие?
Такой вопрос напрашивался сам собой. Но у него не было ответа.
– Я надеялся, что у вас есть какие-то мысли на сей счет.
Сейчас пришла очередь Кристины покачать головой.
А потом они снова сидели молча. Слушали визг колес при резких поворотах и ругань водителей.
Они выехали за пределы города; уже начало темнеть, свет дорожных фонарей и фар встречных автомобилей освещал их с равными
– Из-за чего вы оказались здесь?
Кристина посмотрела на Альберта:
– Что тебе известно?
– Только то, что ты сказала моему помощнику.
Кристина сделала вдох. Стала рассказывать с самого начала. С того, как исчез Вильям. Как Лео обнаружил статью о подруге Альберта. О сходстве. Оба ведь занимались шифрами, разгадывали их, пусть и совершенно по-разному.
Альберт слушал. Кивал в надлежащих местах, но не перебивал.
Его одолевали противоречивые чувства.
С одной стороны, ему вроде хотелось поверить в связь между обоими событиями. Это облегчило бы дело, они могли сравнить данные и как все происходило и, пожалуй, пришли бы к чему-то, что повело бы их дальше. Но с другой стороны, особенно не за что было зацепиться. Просто речь шла о двух исчезновениях, и, конечно, у обоих пропавших случайно оказалась похожая специализация, но их пропажу разделяло полгода, и все происходило в разных странах.
Кристина почувствовала его скепсис.
Перевела дух.
– Я просидела без сна эту ночь, – сказала она. – Прошлась по всем доступным мне архивам, разыскала все возможное. О расследовании. О Жанин.
Лео бросил короткий взгляд на нее. Он не знал об этом.
– В одной из статей все случившееся с ней описывается как добровольное исчезновение, поскольку…
Она искала нужное слово, хотела использовать как можно более точную формулировку.
– … поскольку она, судя по всему, забрала с собой все свои личные вещи. Что-то вроде этого.
Альберт посмотрел на нее. Ждал. Это была интересная деталь, и если она метила туда, то, по его мнению, не напрасно. Она удивила его. В его глазах появились искорки интереса.
– Да, – сказал он.
– Когда мой муж исчез… – она повернулась на своем сиденье, положив ногу на ногу, постаралась оказаться лицом к нему, насколько получилось, не отстегивая ремень безопасности, – он забрал с собой все. И когда я говорю все, то имею в виду не только одежду, предметы личной гигиены, ты понимаешь, и прочее, что берет с собой мужчина, когда забирает все. Я имею в виду абсолютно все. Компьютеры, научную литературу, папки со старыми бумагами, все то барахло, которое вовсе не стоило тащить с собой куда-то.
Лео наблюдал за ней боковым зрением. Ждал продолжения относительно оставленных фотографий дочери. Но она не упомянула их. Только прищурила глаза и смотрела на Альберта несколько мгновений, не говоря ничего.
И в конце концов он нарушил молчание.
– Они сказали, что она бросила меня, – прозвучало с заднего сиденья. Альберт произнес это спокойно, но немного вяло. Пожалуй, усталость давала о себе знать, и у него плохо получалось точно подбирать слова. – По
Пауза.
– Я просто знал.
Он посмотрел на Кристину. Она уже сформулировала это для него:
– Она взяла с собой все.
Он покачал головой, и это означало «да». Означало, что он задавал те же вопросы, что и себе раньше, но сейчас вслух кому-то, кто, похоже, думал точно так же, как он.
– Зачем ей понадобилось делать это? Тащить куда-то одежду, которую она не носила. Конспекты старых лекций, курсов, совершенно не волновавшие ее. Вещи, оставшиеся от моей матери, но лежавшие в ее гардеробе. Все.
– И каков твой вывод?
– Кто-то упаковал все это для нее.
Кристина просто кивнула. А потом снова воцарилась тишина.
– Если одни и те же люди стоят за этим, – сказал Альберт, сделав ударение на первом слове и слабым голосом, словно не осмеливался поверить в это сам, – о чем же тогда идет речь?
Никакого ответа.
А он посмотрел на нее, судя по всему, договаривался с самим собой. Думал что-то сказать, но не знал, стоит ли.
Наконец, наклонился вперед:
– Твой муж имеет какое-то отношение к Швейцарии?
Вопрос оказался настолько неожиданным, что она вздрогнула.
– Нет, – ответила она. – Почему ты спрашиваешь?
– Потому что я получил это.
Он посмотрел на нее. Достал из кармана пальто желтый конверт, тот, на котором стояло «Эмануэлю Сфинксу», запечатанный при помощи франкировальной машины с надписью «Берн». Именно его он показал полиции и в результате больше не осмеливался поехать ни домой, ни на работу, ни куда-то еще, где теоретически мог появиться.
Кристина взяла его. Осмотрела.
Три исписанные от руки страницы.
Тысяча вопросов. И она раскрыла рот, чтобы задать их.
И в то самое мгновение, когда сделала это, раздался хлопок.
Реакция Лео, собственно, оказалась полностью неверной, но, возможно, именно это спасло их.
Лео подумал, что в них врезались, причем исключительно по его вине, и взял вправо, ему почему-то пришло в голову, будто он попал на встречную полосу, сам того не заметив.
Но они ехали справа так далеко, как только возможно.
И когда вылетели на обочину, там уже не было никакой дороги, лишь трава, и откос, и чертова куча бугорков, которые они миновали, в то время как Лео отчаянно вдавливал тормоз в резиновый коврик со всей возможной для него силой.
Только когда автомобиль остановился, они поняли, что случилось.
А когда выбрались из него, их встретил запах бензина и свежевспаханной земли, и было темно от дыма, и шум только нарастал.
26
Больше всего Вильяма удивило то, каких усилий ему стоило собраться с мыслями.