Конец эпохи
Шрифт:
Однако дни шли за днями, а Софи и не думала вешаться ему на шею. Ожидание начало его томить, он думал о ней всё чаще и чаще, еще не подозревая, что Амур уже спустил свою тетиву. А потом…
Потом ошеломляющее своей новизной чувство, внезапное и болезненное, как ожог, вспыхнуло в нем, и он почувствовал, что погибает. Приступы любовной лихорадки, которые Родриго испытывал раньше, теперь казались ему легкими переживаниями чересчур восприимчивого юноши. Сейчас всё было иначе. Не искра, не мигающий на ветру огонек, а факел, вспышка, взрыв!
Нельзя сказать, чтобы Софи его сторонилась. Встречая Родриго, она мило улыбалась ему, и, как правило, между ними завязывался небольшой разговор. К огорчению десантника, Софи никогда не расспрашивала его
Однако он ждал большего, чем ни к чему не обязывающие беседы. Наконец страх потерять Софи вынудил Родриго изменить своим правилам. Перед самым отлетом он «поймал» ее в какой-то полузнакомой компании, увел на улицу и единым духом выложил всё.
Приговора не последовало. Софи выслушала признание Родриго без тени удивления, затем сжала его руку – несильно, ровно настолько, чтобы он понял: его не отвергают, с ним хотят заключить союз.
– Я знала, что ты не сможешь улететь просто так, – сказала она. – Откуда знала? Наверное, интуиция. А вообще-то я видела, что ты в последнее время сам не свой. Всё просто, думала я: он долгое время не общался с женщинами, и вот – головокружение, порыв неуправляемой страсти, который пройдет, стоит ее утолить. Но любовь?.. – Она помолчала. – Не хочу тебя огорчать, но, знаешь, давай вернемся к этому разговору, когда ты снова будешь на Земле. Не выношу скоропалительных решений. Не подумай, что я в тебе сомневаюсь, но… Мне необходимо разобраться в самой себе. Поверь, это непросто. Гораздо труднее, чем ты думаешь.
Их разговор был недолгим. Но, проводив Софи, Родриго не смог заснуть и целую ночь в приливе какого-то радостного возбуждения пробродил по безлюдным улицам. Когда он вернулся из полета, оказалось, что начальство, учитывая прошлые заслуги, предоставило ему трехмесячный отпуск. Это походило на знамение судьбы.
Софи действительно ждала его. Правда, она сразу же смущенно призналась, что решения еще не приняла. Но это не огорчило Родриго. Он уже видел ее в свадебном наряде и нисколько не сомневался, что согласие на брак будет получено прежде, чем о нем вспомнят и вновь зашвырнут в созвездие Персея. Родриго уговорил Софи выхлопотать себе столь же длительный отпуск, и они отправились путешествовать. Оба были людьми не бедными, поэтому начали с входящей в моду Антарктиды. О, в этом белом царстве было что посмотреть! Софи совершенно по-детски смеялась, передразнивая неуклюже переваливающихся с боку на бок пингвинов, а фантастический средневековый город, вырубленный в толще материкового льда, потряс ее больше, чем всё виденное ранее. Потом, для контраста, они махнули на Таити. На очереди были Австралия, Непал, Египет… Побывали и в Монтевидео, где родился Родриго. Не задерживаясь нигде дольше чем на четыре-пять дней, они объездили полсвета. Но не разу за это время не были близки.
Постепенно, фильтруя в памяти обрывки их бесед, Родриго пришел к выводу, что год или два назад Софи пережила жестокую любовную драму. Выяснять подробности он не решился, но, во всяком случае, поведение француженки уже не казалось ему сумасбродством, которому предавалась избалованная герцогиня Джозиана из «Человека, который смеется» Гюго.
– Родриго, – как-то сказала ему Софи, – ты, наверное, думаешь, что я тебя нарочно мучаю? Вовсе нет. Как бы тебе объяснить… Ты знаешь, что я не старомодна и не стеснительна – иначе не видеть бы тебе меня голышом на нудистских пляжах. Но решиться на последний шаг… Я придаю этому слишком большое значение. Когда-то девушка не должна была спать с женихом до свадьбы. Сейчас это кажется романтическим вздором, все спят со всеми и желают только одного – сменить как можно больше партнеров. У меня так не получается. Я должна полюбить. Пусть даже мы не поженимся – формальности для меня мало что значат. Но делить постель с другим человеком без любви… Мне потом будет плохо. Очень плохо. Поверь, я прошла через это… Не строй, пожалуйста, преждевременных планов только потому, что мы путешествуем вместе. Просто я хочу узнать тебя как можно лучше… а заодно, наверное, и себя. Подожди еще немного – я почувствую, когда настанет время дать ответ…
Остаток отпуска они решили провести на Мальорке – больше их уже никуда не тянуло. Вот тут-то между ними возникла стена, поначалу тоненькая-тоненькая, как первый, еще почти невидимый ледок на поверхности воды. Софи постепенно отдалялась от него, словно медленно отступала в густеющую туманную дымку, и Родриго ничего не мог с этим поделать. По правде говоря, он уже не раз представлял, что всё закончится именно так, но упорно давил в себе зародыши сомнения, отвергал доводы холодного рассудка.
Он всё еще надеялся ее удержать – пытался чем-то занять, придумывал всё новые и новые развлечения. Но всё было бесполезно. Нет, она не нашла себе кого-то другого на этом многолюдном курорте – и всё же ускользала от него. Так вода тонкой струйкой сочится из сомкнутых ладоней.
Родриго понял, что жил до сих пор как бы закованным в броню. Роль сверкающих лат выполняла принадлежность к десанту – элите Сил безопасности. Многие считали десантников чуть ли не полубогами, им отчаянно завидовали, их успех у женщин не поддавался описанию. И вот – впервые! – столь притягательные для дам рыцарские доспехи раскололись, превратились в груду ржавеющего лома. А сам рыцарь? Впрочем, какой там рыцарь… Что может чувствовать моллюск, которого вырвали из раковины и выбросили трепещущую нежную плоть корчиться на прибрежных камнях?
Наконец они объяснились. «Извини, ничего у нас не получилось», – сказала она. Этого было достаточно. Если бы Софи, не умевшая притворяться, подбирать лживо-утешительные слова, начала подробно объяснять, почему всё так вышло, Родриго было бы еще больнее. В тот же день она улетела с Мальорки. И тогда пришла Исабель…
Родриго долго сидел в полной неподвижности. Наконец, бросив взгляд на часы, он заставил себя встать, подойти к столу и спрятать голограмму.
Глава 7
РЕКОНКИСТА
«Др-р-р-и-и!» – пронзительно заверещал сигнал побудки.
Родриго открыл глаза. Он лежал, обхватив руками подушку и подтянув правую ногу чуть ли не к подбородку. Левая нога наполовину свешивалась с кровати. Одеяло лежало на полу.
Давно уже Родриго не встречал утро в таком мерзком настроении. Всю ночь ему снился, с перерывами, мучительный бессвязный сон. Его окружали кривляющиеся призраки-тени, к телу прикасались, вызывая мурашки на коже, невидимые мокрые щупальца, а сзади молчаливой глыбой возвышалось какое-то гигантское существо, и его взгляд, физически ощутимый, давил на спину, подталкивая вперед. Это было невыносимо. Родриго резко оборачивался, чтобы увидеть загадочного наблюдателя, и… просыпался. Но облегчения это не приносило. Теперь ему казалось, что он лежит на дне глубокой воронки, в которую стекает, погребая его, непрерывно уплотняющаяся, вязкая, как гудрон, ночная чернота. А сон всё не шел и не шел. Родриго долго ворочался с боку на бок и наконец, уже почти отчаявшись заснуть, проваливался в объятия бесформенных монстров. Кошмар продолжался…
Стены и дверь комнаты были звуконепроницаемыми, но он знал, что по коридору уже движется поток полуобнаженных людей – и десантники, и научники спешили размяться. Ближе к выходу поток раздваивался: одни направлялись в физзал, другие выскакивали наружу и начинали бег по периметру поляны.
В другой день Родриго вылетел бы в коридор одним из первых. Но сегодня… Он не узнавал своего тела. Мышцы казались вылепленными из глины. Хотелось зарыться в подушку и наплевать на всё. Но покушение на святая святых – распорядок дня – могло обернуться довольно неприятными последствиями.