Конец лета (др. перевод)
Шрифт:
Они снова прошлись по коридору от начала до конца, и так раз семь или восемь, прежде чем присели отдохнуть на два стула с прямыми спинками. Глаза Дины потускнели от усталости. Она стала разглядывать краешек своей весьма помятой юбки кремового цвета.
— Ты помнишь тот день, когда ей исполнилось пять лет и мы достали ей эту собачку? — Вспомнив об этом, она улыбнулась. Они посадили маленького щенка в ботинок и поставили его в шкаф Пилар, приказав ей немедленно открыть дверцу и разобрать свою одежду. Пилар вся сияла от восторга, когда она обнаружила его там, выглядывающего из ботинка.
Марк
— Я навсегда запомню ее лицо.
— И я тоже. — Дина взглянула на него с улыбкой сквозь слезы и взяла его носовой платок, чтобы высморкать нос. Как странно. Всего лишь час назад они ссорились, и Дина намекала ему на возможность развода. Сейчас это не имело значения. Сейчас имел значение не их брак, а только их дочь. Что бы ни было между ними плохого, у них была их общая дочь, Пилар. В данный момент Марк был единственным человеком, который понимал их чувства, а она была единственной родной душой, которая делила с ним страх возможной утраты. Они, казалось, держались крепко друг за друга, не отпуская руки, продолжая двигаться, говорить, надеяться и молиться… что тогда Пилар будет с ними по-прежнему; она не могла умереть. Дина посмотрела на Марка снова, и он погладил ее по руке.
— Постарайся отдохнуть.
Она снова вздохнула, закрыла глаза рукой, но прежде, чем она смогла ответить, рядом с ними возникла медсестра.
— Доктор Киршманн хотел бы вас видеть. Он сейчас у вашей дочери.
Они вскочили на ноги и почти бегом направились в палату. Он стоял у изножья кровати, попеременно смотря то на девочку, то на приборы. Казалось, прошли часы с того времени, как они вышли в коридор.
— Docteur? [65] — Марк заговорил первым. Доктор выглядел расстроенным.
65
Доктор? (фр.).
— Я хочу еще немного подождать. Если ей не станет лучше через час, мы снова заберем ее в операционную и будем думать, что делать дальше.
— А что вы думаете? — Марк жаждал получить от него обещания, заверения.
— Не знаю. Она держится. Сказать большего не могу. — Он мог бы сказать им, если бы у нее был шанс, но его не было, поэтому он не стал рисковать. — Вы хотите посидеть с ней немного?
— Да, — не раздумывая, сказала Дина и возобновила свое дежурство у изголовья Пилар. Марк встал рядом.
Так они стояли почти целый час. Пилар спала, издавая странные, отрывистые звуки, время от времени шевелясь и, казалось, пытаясь справиться с дыханием. Марк положил одну руку на кровать, чтобы чувствовать трепет маленького тела рядом с ним, и не спускал глаз с лица Пилар. Дина держала ее руку и ждала. Ждала… с надеждой. Час был на исходе, когда она проснулась.
— Пить…
— Подожди чуть-чуть, дорогая. — Ласковые слова, сказанные шепотом, Дина подкрепила улыбкой. Она дотронулась до ее лба еле заметным движением руки.
— Скоро, моя любовь. Поспи теперь. Мама и папа здесь, дорогая. Спи… Ты почувствуешь себя намного лучше, очень скоро.
И тогда Пилар улыбнулась. Это была такая улыбка, которая, несмотря на все трубки у ее лица, дошла до самого сердца Марка и Дины.
— Я чувствую… лучше… сейчас…
— Я рад, дорогая. А завтра тебе будет еще лучше. Мама права. — Голос Марка был мягким, подобно летнему ветерку. И снова Пилар улыбнулась и закрыла глаза.
Через минуту появился доктор и кивком головы попросил их выйти.
Когда они выходили, он тихо сказал им:
— Мы будем сейчас готовить ее к операции. Вы можете вернуться обратно через некоторое время. — Он повернулся, и они вышли. Дина почувствовала, что она сейчас задохнется, и ей, как и Пилар, придется жадно ловить воздух.
Коридор одновременно был и душный, и холодный, и ей пришлось держаться за Марка, чтобы не упасть. Было уже четыре утра, но никто из них не заснул ни разу за эти два дня.
— Она сказала, что ей лучше. — Марк держался за эту хрупкую надежду, и Дина согласно кивнула. — Мне показалось, что цвет лица у нее стал лучше.
Дина хотела что-то ответить, но в самом конце длинного коридора появился доктор. Киршманн. Он направлялся к ним.
— Merde [66] . Ему следует оставаться с Пилар, черт возьми. А не искать нас. — Марк пошел ему навстречу, но Дина остановила его. Она уже поняла и схватила Марка за руку. Она поняла и не могла больше идти. Мир только что прекратил свое существование. Пилар была мертва.
Глава 17
66
Дерьмо (фр.).
Они покидали больницу, когда солнце только вставало. Больше часа ушло на то, чтобы подписать необходимые бумаги и распорядиться о приготовлениях к похоронам. Марк пожелал, чтобы похороны состоялись во Франции, Дине было все равно. Один из ее малышей покоится в Калифорнии, другой — во Франции. Теперь для нее это не имело никакого значения. И она полагала, что Пилар сама захотела бы остаться во Франции. Доктор Киршманн был очень внимателен и любезен. Он мало чем смог помочь. Когда девочку доставили к нему с юга Франции, ее состояние было крайне тяжелым. Травма головы была настолько серьезной, что он только удивился, что она не умерла сразу же после аварии. «Ох… эти мотоциклы!» — сказал он, и Марк съежился от его слов.
Им предложили кофе, от которого они отказались, и в конце концов они, завершив все дела, покинули больницу. Марк взял ее под руку и медленно вывел на улицу. У нее было такое ощущение, будто за последний час ее мозг отключился полностью. Она не могла соображать, двигаться и даже чувствовать. Она механически проделала все необходимые формальности, и ей показалось, что она тоже умерла вместе с Пилар.
Марк довел ее до маленького голубого «рено» и отпер дверь.
— Чей это автомобиль? — Задавать такой вопрос в это утро было так нелепо, и она рассеянно посмотрела ему в глаза.