Конечно, это не любовь
Шрифт:
«Как Ричарда Брука», — подумал Шерлок, а вслух сказал:
— Для волшебника он слишком хорошо ориентировался в нашем мире.
— Это несложно. К тому же, он был в тени, редко ездил в метро — уверен, оно его пугало, редко бывал среди толпы. Он не использовал магию, поэтому техника слушалась его без проблем. Освоить компьютер, интернет, смартфон — дело нескольких дней для умного человека, — Поттер вздохнул, — впрочем, он уже не важен — он вышиб себе мозги. Но его люди наверняка остались. Чтобы уничтожить сеть Лестрейнджа в волшебном мире, я потратил полгода. Боюсь,
— И пока она существует, — произнес Шерлок, — я должен оставаться мертвым.
Поттер кивнул. Шерлок соединил кончики пальцев, стараясь не выдать обуревавших его эмоций. Он выжил. Слово «жив» звенело в его голове, затмевая четкий образ Чертогов. Но вместе с сумасшедшей радостью Шерлок испытывал стыд. Когда-то профессор сказал ему, что хуже неудавшегося самопожертвования может быть только несостоявшееся самоубийство, и Шерлок понимал, что он был прав. Вчера он точно знал, что умрет, ему было страшно, но он держал себя в руках. И он совершил большую ошибку, зная, что ему не придется за нее расплачиваться — переспал с Молли. Раньше он думал, что близость в Гермионой — худшее воспоминание в его жизни, но теперь у этого события появился достойный конкурент.
— Шерлок, — позвал его Поттер.
Шерлок вздрогнул и произнес:
— Да, я понимаю. Думаю, я предупрежу Джона и уеду из страны — сеть Мориарти сама себя не уничтожит, и…
Поттер посмотрел на него с жалостью и сказал:
— Нет, Шерлок. Вы не предупредите Джона. А также ни слова не скажете еще двоим вашим друзьям, которых сегодня чудом не убили. До тех пор, пока сеть Мориарти существует, эти трое ничего не должны знать о вас.
— Джон не выдержит этого. Он в некотором роде мой друг.
— Я понимаю, — Поттер вздохнул, — и понимаю, что вы чувствуете. Мне жутко представить, что было бы с Роном и Гермионой, если бы они узнали, что я умер. Я помню крик Гермионы, когда она увидела меня предположительно мертвым во время битвы за Хогвартс. Но у вас нет выбора.
Шерлок снова прикрыл глаза. Поттер был прав, а он совершенно потерял чувство собственного достоинства, раз ударился в нелепые сантименты. «Джон не выдержит…» — чушь!
— Могу я предупредить своего брата? — спросил он твердо.
— Я его не знаю, слышал от Гермионы, что он работает в правительстве. Если он надежен — то да.
Шерлок поднялся со стула, набросил на плечи пальто — а потом передумал, снял его и под одобрительным взглядом Поттера бросил на пол.
— Я помогу вам выбраться из страны. У Лестрейнджа наверняка есть связи по всей Европе — позаботьтесь о том, чтобы уничтожить их. Я возьму на себя Британию. Ничего волшебного я вам дать с собой не могу, но документы подготовлю. Надеюсь, что ваш брат сможет снабдить вас оружием.
— А Гермиона..? — начал было Шерлок и тут же пожалел о том, что произнес ее имя, потому что Поттер помрачнел…
— С ней вы не увидитесь до тех пор, пока я не найду всех, кто так или иначе был связан с Лестрейнджем и не вытрясу душу из Малфоя, — жестко ответил он и прибавил: — да, это ваш старый знакомый натравил на вас Лестрейнджа. Гермионе я расскажу, что
Шерлок не стал говорить Поттеру спасибо, просто протянул руку. Рукопожатие британского волшебного героя оказалось очень крепким, у него была сухая ладонь с невероятно сильными пальцами.
До вечера Шерлок отдыхал, приходил в себя после сотрясения и перелома нескольких костей, пил зелья и старался ни о чем не думать. Когда стемнело, он снова спустился в столовую, где застал Поттера. Перед ним на столе стоял рюкзак, а рядом лежала серебряная ложка.
— Поспали? — спросил он, не оборачиваясь.
— Попробовал, — честно ответил Шерлок.
— Сейчас поймаем такси и поедем к вашему брату, надеюсь, он поможет вам с деньгами. Документы и вещи первой необходимости в рюкзаке. Облегчить вес не могу — иначе вы, маггл с магической вещью, станете слишком любопытны для волшебников.
Шерлок вскинул на плечо рюкзак, показав, что вес его совершенно не напрягает.
— В доме вашего брата, — продолжил Поттер, — вы отдохнете до субботы, в субботу в двенадцать часов дня активируется портал во Францию. Вас встретит моя подруга, — он хмыкнул, — постарайтесь не истечь слюной от восторга при виде нее.
Шерлок нахмурился:
— С чего бы?
— Она на четверть вейла, очень немногие мужчины могут оставаться в здравом уме при виде нее — это ее особая магия.
— Думаю, на меня это не подействует, — сообщил Шерлок, — чувства и сантименты противны мне, я их избегаю.
Поттер рассмеялся:
— Говорите как Джеймс.
— Кто?
— Джеймс Сириус, мой старший сын, — Шерлок снова встретился с Поттером взглядом и не сумел ничего возразить. — Вы думаете, что любовь делает вас слабее.
— Я знаю это. Любовь — химический дефект, искажающий работу ума и делающий человека рабом желаний.
Поттер рассмеялся снова, потом снова стал серьезным и сказал:
— Не мне вас учить, Шерлок, но разрешите дать вам пищу для размышлений? Два факта. Первый — из моей биографии. Думаю, Гермиона упоминала, что я дважды пережил смертельное заклятие, — Шерлок кивнул, и Поттер заговорил снова: — и причиной этому — любовь. Моя мать так сильно любила меня, что добровольно отдала за меня свою жизнь, и ее любовь окружила меня надежным щитом, жила в моей крови, дважды уничтожила волшебника, пытавшегося меня убить. Теперь второй. Вы слышали об Отделе тайн?
— Гермиона что-то говорила, но… — Шерлок прикусил губу, — я ее невнимательно слушал, это было скучно.
— Так и есть. Все равно мы не знаем, чем там точно занимаются. Я слышал о космической программе, перепрограммировании ДНК, создании псевдоразума, способного принимать решения, порталах между мирами, соединении и разъединении души и тела… Но это не важно. Важно, что в Отделе тайн есть помещение, закрытое самыми совершенными чарами, которые существуют. В него есть допуск у узкой группы лиц, и все они связаны клятвами. Там хранится нечто сильное, опасное, неизученное и волшебное. Любовь, Шерлок.