Конечно, это не любовь
Шрифт:
Майкрофт встал, поправил пиджак и добавил с почти нормальной улыбкой:
— И я, так и быть, не скажу мамочке, что ты куришь. Береги себя, Шерлок.
Он вышел из кабинета, а Шерлок остался наедине со своими мыслями, ни одна из которых не была приятной.
Конечно, это не любовь. Глава 10.1
Гермиона давно заметила — время никогда не течёт в одном темпе. Оно то замедляется, то ускоряется. Иногда часы длятся и длятся, а иногда месяцы кажутся очень короткими. Неожиданно тянувшееся, как жевательная резинка, время ускорилось до максимума, и она едва заметила, как после февраля наступил июнь,
Изменения со временем произошли почти сразу после того, как они с Драко Малфоем освободили Шерлока. После того, как Шерлок ушёл, они с Драко привели по очереди в чувство всех пятерых и расспросили. Ничего особенно интересного не выяснили, только поняли, что в маггловском мире назревают крупные политические перестановки, и несколько влиятельных людей, в том числе и Майкрофт Холмс, борются за власть. Каким-то образом один из его конкурентов вышел на связь с волшебным миром и нашёл за хорошие деньги троих или четверых магов, которые были готовы поработать в мире магглов. Как поступить, они с Драко решили сразу и единогласно — всем пятерым, знавшим Шерлока, они подправили память и убедили их в том, что Шерлок не видел ни одного заклинания, после чего Гермиона отправила Патронуса Кингсли, и тот прислал авроров. Не было никаких сомнений в том, что всех, кто нарушил Статут о Секретности, ждали неприятные последствия.
— А ты лицемерка, — с некоторым уважением в голосе сказал ей Драко тем же вечером, за ужином.
— Лицемерка, — согласилась Гермиона. — Во всяком случае, в том, что касается моих друзей.
— Ты его защищаешь так, как, похоже, никогда не защищала Поттера и Уизли, — заметил он. Гермиона задумалась и кивнула:
— Пожалуй, ты прав. Но Гарри и Рон могут за себя постоять, а Шерлок…
— Я бы сказал, что он несколько не от мира сего, — аккуратно произнёс Драко.
Гермиона улыбнулась и согласилась:
— Пожалуй, немного. Но это не мешает ему быть самым умным человеком, которого я знаю.
— Он действительно окклюмент?
— Да, и очень сильный.
Драко замолчал на некоторое время, а потом медленно сказал, обращаясь скорее к собственным мыслям, чем к Гермионе:
— Я всегда завидовал вам троим, тебе, Поттеру и Уизли. То, как вы боретесь друг за друга, и как ты защищаешь Холмса… Видимо, это и есть то самое гриффиндорское положительное качество.
— То самое?
— Да, очевидно, что у каждого факультета есть какие-то положительные качества. У Райвенкло это глубина мысли, у Хаффлпаффа — трудолюбие, у Слизерина — умение находить выход из любой ситуации. А вот у Гриффиндора я никогда этого положительного качества не видел, потому как, прости, конечно, но ни безрассудную отвагу, ни полное отсутствие чувства самосохранения я таковыми назвать не могу.
— А верность друзьям?
— Пожалуй.
Тот разговор, как ни странно, стал одним из многих, которые она вела с Драко. Он тоже получил разрешение на сдачу ЖАБА, и они стали готовиться вместе, чаще всего у него в библиотеке, которая была едва ли не богаче Хогвартской. Временами Драко безумно походил на самого себя в школьные годы, и в такие моменты Гермиона называла его исключительно по фамилии, а иногда и грозила проклясть чем-нибудь. Но большую часть времени он вёл себя вполне сносно. То есть он не перестал быть снобом и самодовольным гадом, разумеется, но грань дозволенного видел, так что его шутки и замечания, хотя и ядовитые, редко были действительно оскорбительными. Этим он сильно напоминал ей Шерлока, который тоже никогда не упускал случая съязвить.
Сам Шерлок почти не появлялся — по его
Миссис Уизли была ей не слишком рада — похоже, не простила расставания с Роном, — но, узнав, что Гермиона хочет сделать артефакт, который позволит приглядывать за родителями, оттаяла и показала основные заклинания. Меньше чем за неделю Гермиона сотворила себе небольшие наручные часы с тремя стрелками — «Мама», «Папа» и «Шерлок» — и двумя указателями — «В порядке» и «В большой опасности».
До тех пор, пока все три стрелки указывали на отметку «В порядке», Гермиона могла спать спокойно, и её единственным серьёзным переживанием стала сдача экзаменов.
— Ты умнейшая ведьма поколения и даже меня превосходишь по успеваемости! — как-то сказал ей Драко, уставший, похоже, от её паники. — Ты сдашь всё блестяще, успокойся.
Этот комплимент настолько не вязался с его обычными шутками и подколками, что Гермиона рассмеялась и даже несколько расслабилась. Вряд ли она во всём мире могла бы найти более жёсткого критика её способностей, за исключением, может быть, покойного профессора Снейпа, так что к его словам можно было прислушаться.
Однако готовилась Гермиона всё так же усердно. Наконец, настал день, когда нужно было прибыть в Хогвартс — начиналась экзаменационная неделя. Школа была такой же, как и в тот день, когда Гермиона впервые вошла в её двери. Все следы войны были уничтожены, не было ни трещин в стенах, ни крови на полу, ни пыли. Вечный Филч всё так же, как раньше, намывал пол в холле, песочные часы с баллами факультетов переливались глубокими, насыщенными цветами, а Основатели улыбались с витражей.
И хотя Гермиона не могла забыть о том, что происходило здесь год назад, она была рада, что вернулась хотя бы ненадолго.
Прибыли они с Драко вместе, но сразу же разделились — он пошёл куда-то в подземелья, а Гермиона поспешила к друзьям. Гарри и Джинни, несмотря на волнение перед экзаменами, просто светились от счастья. Они выглядели так, словно были чем-то одним, Гермиона заметила, что у них стали совсем одинаковые жесты, и часто Джинни заканчивала мысль Гарри и наоборот.
— Что бы там ни было, — заметил Гарри, когда Гермиона спросила о подготовке — они как раз расположились возле камина в гостиной Гриффиндора, — моё будущее весьма определённое. Я уже подписал контракт со школой авроров, а в июле у нас с Джинни свадьба, так что…
— И вообще, кого заботят результаты? — хмыкнула Джинни, явно дразня подругу. — Разве что совершеннейших заучек.
— Ах так! — со смехом воскликнула Гермиона и разом оказалась втянута в дурацкую потасовку, сама не понимая, как так вышло, что она бьёт Гарри подушкой и отбивается от пытающейся задушить её шарфом Джинни.
В окружении друзей Гермиона расслабилась и, к своему удивлению, впервые сдавала экзамены легко. В конце концов, разве можно её озадачить вопросом про защитные чары, которые она могла наложить с закрытыми глазами, спросонок и чужой палочкой? Или предложением сварить основу для Оборотного зелья, рецепт которого она помнила наизусть? Или трансфигурацией собственной внешности? И даже на защите от тёмных искусств, которая обычно давалась ей труднее всего остального, она выступила блестяще — вызвала телесного Патронуса и продемонстрировала целый комплекс боевых заклятий.