Конфессия, империя, нация. Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства
Шрифт:
В 1916 году известный грузинский историк Иване Джавахишвили выдвинул теорию о происхождении древнегрузинской исторической литературы из мартирологии и агиографии [167] . Будучи историком позитивистской школы, Джавахишвили в первую очередь интересовался реконструкцией исторических фактов методом так называемого гиперкритического анализа и уделял мало внимания мировоззренческим импликациям древнегрузинской историографии. Однако что следует из установления факта происхождения древнегрузинской исторической литературы из мартирологии и агиографии? В первую очередь подобная генеалогия задает определенный нарративный модус исторической литературе. В статье я постараюсь проследить агиографическую нарративную модель в ее связи с грузинской политической теологией, в первую очередь со стратегиями исторической и политической легитимации. Мой тезис состоит в том, что средневековая грузинская политическая теология, так же как и ее секулярная трансформация в XIX веке и реактуализация в XXI веке, являются производными от традиционно слабой грузинской государственности [168] . Поэтому как выбор амбивалентной мартирологической парадигмы, так и ориентация на библейскую модель царства Давида и Соломона содержат в себе латентную антиимперскость, превращая слабость государства в добродетель мученика и таким образом идеализируя ее.
167
Джавахишвили И. Древнегрузинская историческая литература // Джавахишвили И. История грузинского народа. Тбилиси, 1977. Т. VIII. C. 429.
168
Под термином «политическая теология» я понимаю легитимацию политического поведения с помощью теологических категорий. Cм.: Meier M. Was ist Politische Theologie? Mьnchen, 2006.
I. Семантика «Картлис Цховреба» [169]
Теория
169
В данной статье я в основном опираюсь на исторические тексты из сборника грузинских летописей «Картлис Цховреба» (КЦ) («Житие Картли»): 1) «Цховреба Картвелта Мепета» (ЦКМ) («Житие грузинских царей» с библейских времен и мифического основания Картли до обращения Картли (Леонти М. Жизнь картлийских царей / Пер. с древнегрузинского, предисл. и коммент. Г. В. Цулая. М., 1979)); 2) «Цховреба да Мокалакеоба Вахтанг Горгаслиса» (ЦВГ) («Житие и подвижничество Вахтанга Горгасала» — история Вахтанга I, Джуаншериани Д. Жизнь Вахтанга Горгасала / Пер., введ. и примеч. Г. В. Цулая. Тбилиси, 1986); 3) «Матиане Картлисаи» (МК) («Летопись Картли» с VIII по XI в. — русский перевод: Летопись Картли / Пер. с груз., введ. и коммент. Г. В. Цулая. Тбилиси, 1982); 4) Сумбат Давитис-дзе — «Цховреба да Уцкеба Багратонианта (Сумбат)» («Житие и повествование о Багратонианах» — династическая, частью мифологизированная история царской фамилии Багратиони — Давитис-дзе С. История и повествование о Багратионах / Пер., введ. и примеч. М. Д. Лордкипанидзе. Тбилиси, 1979); 5) «Цховреба Мепет-Меписа Давитиси» (ЦМД) (Житие царя царей Давида — история Давида Возобновителя (1089–1125), перевод: Житие царя царей Давида / Пер. И. Зетеишвили // Символ. 1998. № 40); 6) «Цховреба Мепет-Меписа Тамариси» (ЦМТ) (Житие царицы цариц Тамар, Басили. Жизнь царицы цариц Тамар / Пер. и введ. В. В. Дондуа; исслед. и примеч. М. М. Бердзенишвили. Тбилиси, 1985); 7) «Историани да Азмани Шаравандедтани» (ИАШ) («История и восхваление венценосцев»: История и восхваление венценосцев / Пер. К. С. Кекелидзе. Тбилиси, 1954 — оба текста повествуют о царе Георгии III (1056–1084) и царице Тамаре (1184–1213). Также я ссылаюсь на историко-религиозный трактат «Мокцеваи Картлисаи» («Обращение Картли» — памятник VIII–IX вв.: Источники по истории Грузии. Обращение Грузии / Пер. с древнегруз. Е. С. Такайшвили. Тбилиси, 1989) и на нумизматический материал. Точная датировка текстов не входит в задачи данной статьи, однако все приведенные тексты создавались с VIII по XIII в. и являются для меня материалом для реконструкции средневековой грузинской политической теологии. Заинтересованный читатель может обратиться к исследованиям, посвященным этой теме: Rapp S. R., jr. Studies in Medieval Georgian Historiography: Early Texts and Eurasian Contexts. Lovanii, 2003; Лордкипанидзе М. Что такое «Картлис Цховреба». Тбилиси, 1989; Кикнадзе Р. К. Очерки по источниковедению истории Грузии. Тбилиси, 1980. С. 25–51; Кикнадзе Р. К. Вопросы источниковедения истории Грузии. Тбилиси, 1982. Т. I (на груз. яз.); Джавахишвили И. Древнегрузинская историческая литература // Джавахишвили И. История грузинского народа. Тбилиси, 1977. Т. VIII; Хантадзе Ш. А. К историографической характеристике «Картлис цховреба» // Грузинская историография. Тбилиси, 1971. Т. 2.
170
Джавахишвили И. Указ. соч. С. 429.
171
Картли, т. е. Восточной Грузии, которая, начиная с XI в., называется «Сакартвело» (Грузия). О термине «Сакартвело» см.: Rapp S. R., jr. Op. cit. P. 413–440.
172
Lцwith K. Weltgeschichte und Heilsgeschehen. Die theologischen Voraussetzungen der Geschichtsphilosophie. Stuttgart, 1953. S. 14. В этом контексте становится понятным желание первых грузинских летописцев контекстуализировать историю своей страны в рамках мировой истории. Большинство из сохранившихся рукописных списков «Картлис цховреба» начинается вводным обзором «мировой истории» от сотворения мира и далее, а сами грузинские летописцы ведут происхождение грузин от Яфета, сына Ноя. Но контекстуализация не исчерпывается библейским происхождением. Так, ЦКМ связывает основание первого грузинского царства с мифическим походом Александра Македонского, а царя Мириана (284–361) и его потомков считает потомками библейского Неброта (Нимрода).
В контексте эсхатологической концепции истории спасение имеет двойную направленность и подразумевает не только индивидуальное спасение, но и спасение коллектива, что актуализирует понятие избранного народа. При этом «богоизбранность» не имеет исключительной «картлийской» актуализации: недостающее звено в легитимации богоизбранности восполняют прямые и скрытые ссылки «Картлис Цховреба» (далее КЦ) на св. апостола Павла. Именно универсализация христианства Павлом служит для христианских народов, в том числе и для средневековых грузинских историков, легитимацией богоизбранности — в данном случае не грузинского народа как такового, но грузинского народа как христианского. Имя апостола Павла, значение которого для политической теологии средневековой Грузии невозможно переоценить, являет собой скрытый стержень сюжета о христианизации Картли. Именно св. Павел предстает как инициатор «основания и легитимации нового избранного народа» — христиан [173] . Легитимационной стратегией средневекового грузинского историка в данном случае является символическое призвание св. Нины, просветительницы Грузии, св. апостолом Павлом. Во сне св. Нина видит человека «средних лет, с волосами, наполовину покрывавшими голову», который дает ей «запечатанное письмо и приказывает: „Встань и немедленно преподнеси это царю-язычнику в Мцхета“!» [174] («Матиане Картлисаи» — «Летопись Картли», 37; далее МК). МК не называет персонажа видения по имени, однако следующая ниже аргументация позволяет мне считать, что именно св. Павел «рукоположил» св. Нину на картлийскую миссию. Апостол Павел является единственным апостолом и отцом церкви, упоминаемым МК и «Цховреба Картвелта Мепета» («Житие грузинских царей», далее ЦКМ). Первоначальная иконография св. Павла рисует его как маленького, сутулого, лысого человека [175] . Содержание «запечатанного Иисусом письма», написанного «по-римски», является сборником цитат, легитимирующим обращение язычников, с одной стороны, и миссионерство женщины — с другой [176] . Для моей аргументации важны два момента: все изречения, за исключением второго, являются евангельскими. Второе «слово» — цитата из Послания к галатам св. апостола Павла (Гал 3: 28). Третье же изречение хотя и евангельское (Лк 3: 28), но, так как все четыре Евангелия написаны позже посланий апостола Павла, не исключено влияние универсалистских идей св. Павла на их тексты. Еще более интересным в данном контексте представляется тот факт, что десять изречений были написаны «как сперва на скрижалях каменных» (MK: 37). Текст «Обращения Грузии» прямо отсылает нас к книге Исхода (Исх 20–32), где Моисей получает 10 заповедей от Бога. Интерпретация послания св. Павла позволяет немецкому философу и религиоведу Якобу Таубесу провести параллель между Павлом и Моисеем, так как перед обоими стоит одна и та же дилемма: основание нового избранного народа (Grundung eines Gottesvolkes) [177] — задача, от которой отказался Моисей и «уговорил» Бога не уничтожать избранный народ после грехопадения (поклонения золотому тельцу). Павел же, напротив, знает, что перед ним стоит «уникальная и единственная в своем роде (erstmalig und einmalig ) задача» «трансфигурации» избранного народа, так как избранный народ Израиля не принял Мессию [178] . Таким образом, язычники, обратившиеся в христианство, заменяют иудеев в качестве избранного народа [179] . Легитимация картлийского народа как избранного происходит в результате обращения Картли, специфическая же привязка избранности и святости (с сильным политическим подтекстом) реализуется не только и не столько «генетически» (каждый христианский народ избран), но и «топографически», через землю Картли, которой после принятия христианства обещана земная и небесная слава [180] .
173
Taubes J. Die Politische Theologie des Paulus. Mьnchen, 2003. S. 42.
174
Ссылки даются по тексту русских переводов.
175
K детальной иконографии апостола Павла см.: Lexicon der christlichen Ikonographie. Rom, Freiburg, Basel, Wien, 1976. Bd. 8. S. 130ff.
176
«Первое слово: „Где будет проповедано Евангелие сие, там будет сказано и о жене сей. 2. Нет ни мужского пола, ни женского, ибо все вы одно. 3. Идите и научите всех язычников, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа. 4. Свет к просвещению язычников и славу народа твоего Израиля. 5. Это Евангелие царства небесного будет проповедано во всем мире. 6. Принимающий вас принимает меня, а принимающий меня принимает пославшего меня. 7. Мария была сильно возлюблена Господом, ибо она всегда внимала истинным словам Его. 8. Не бойтесь убивающих тело ваше, душу же не могут убить. 9. Иисус сказал Марии Магдалине: иди к братьям моим и возвести им. 10. Куда ни [придете], проповедуйте во имя Отца и Сына и Святого Духа“» (МК: 37).
177
Taubes J. Op. cit. P. 58.
178
Ibid. P. 59.
179
Для Таубеса, однако, св. Павел является «апостолом иудеев к язычникам», а основание нового избранного народа (язычников) происходит для того, чтобы вызвать ревность избранного народа иудеев. Ibid. P. 54.
Таубес указывал, что в распространении раннего христианства особую роль играли обращенные иудеи и иудео-христиане. В обращение Грузии наряду со св. Ниной большой вклад внесла мцхетская иудейская община, которая, согласно «Картлис Цховреба», существовала еще со времен Навуходоносора. Обращенный Ниной в христианство раввин Авиафар, которого «обращение Картли» и ЦKM именуют новым Павлом и который называет себя родственником св. Павла, так как оба происходят из колена Беньяминова, так же как и его дочери, являются первоплановыми персонажами (а подчас и нарраторами) «обращения Грузии». В «Обращении Картли» Авиафар говорит о том, что сначала он удивлялся Стефану и Павлу, пока он не познал смысла их деяний. Смысл же по Авиафару состоял в том, что изменен был закон веры. Аргументация Авиафара (в отличие от аргументации Павла) несколько прямолинейна, но тем не менее повторяет центральный для иудейской общины аргумент божьей кары: «Может быть, мы уже согрешили, убив Иисуса Назаретянина? Ибо знаешь, когда прежде отцы наши грешили пред Богом и совершенно забывали Его, Он предавал [их] могущественному царю и плену. А когда обращались и взывали [к Богу], Он немедленно отвращал их от бедствия. И знаем из Писания, так случилось семь раз. А [с тех пор, как отцы наши] наложили руку на сына убогой женщины и убили его, Бог отвратил руку от нас, разрушил царство [наше], удалил нас от храма Божия и совершенно пренебрег наш род. Вот [прошло] уже триста лет. Так как он перестал слушать моления наши, не ниспослал утешения, полагаю, что человек тот был с неба» (МК: 50).
180
Само по себе интересно, что связь Картли с Heilsgeschichte осуществляется через иудейскую общину. Вопрос истории и роли иудейской общины в Грузии требует отдельного изучения. Я склонен считать, что выдвижение иудейской общины на первый план повествования вписывается в общую концепцию библейской ориентации сборника «Картлис Цховреба».
История ризы господней, принесенной членами мцхетской иудейской общины Элиозом Мцхетским и Лонгинозом Карсанским из Иерусалима, напрямую связывает Картли с Heilsgeschichte во временном и пространственном планах. Во временном аспекте для средневекового грузинского историка обращение Картли было изначально предвещено, Картли изначально была связана с историей спасения:
Благословен ты боже, Иисус Христос, ибо ты изначала желал нашего спасения и освобождения нашего от дьявола, от места того темного, когда одежду твою прислал через евреев из священного града Иерусалима в сей город иноплемян, ибо отцы наши царствовали в этом городе ко времени распятия твоего (МК: 27).
В «Обращении Картли» мы несколько раз встречаемся с возможностью распространения топографически нагруженной категории святости на всю страну, при этом текст умышленно обыгрывает полисемантические слова и фразы. Именно этот топографический аспект выражает Сидония, дочь обратившегося в христианство иудейского раввина Авиафара, сама обращенная в христианство св. Ниной:
Место погребения ее (ризы) — это то место, на котором языки людские не умолкают возносить хвалы Богу, это как бы место видимой лестницы Якова, возвышающееся до неба, отныне и во веки веков не лишенное величия и похвалы! (МК: 44)
В другом отрывке Сидония интерпретирует видение св. Нины:
Видение твое означает, что этот сад (в котором построится церковь Светицховели, центральная христианская святыня Грузии. — З. А.) превратится через тебя в сад возвеличения Бога, которому принадлежит слава и ныне и присно и во веки веков (МК: 41).
В данном случае текст играет значениями слова «самотхе», которое может обозначать «сад» и «рай», однако другой список «Обращения Картли» интерпретирует этот пассаж более прямо: «видение твое похоже на видение Якова, так как тобой превратится это место в рай». При этом «адгили эсэ» — «сие место» — можно понимать и в более широком смысле всей Картли. Возможность такой игры смыслов подтверждается еще одним пассажем: св. Нина «благодарила Бога за то, что это было знамение гибели их (демонов. — З. А.), спасения Грузии (Картли) и возвеличения этого места» (МК: 48). Выражение «дидеба адгилиса амисаи» можно, как и выше, понимать как «славы этой земли». Подобное толкование подтверждает и упоминание лестницы Якова в картлийском контексте: в книге Бытия (Быт 28: 12–16) Яков видит лестницу, соединяющую небо и землю, по которой восходят и нисходят ангелы. На этой лестнице Якову является Господь:
Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему; и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе (Быт 28: 12–15) [181] .
181
Метафора лестницы Якова не ограничивается Ветхим Заветом, но также отсылает к Евангелию от Иоанна (1:51): «истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому».
«Обращение Картли» и «Картлис Цховреба» обыгрывают ветхо- и новозаветные значения не только избранного народа, но и Святой земли, метафорически перенося обещание Якову на Картли и помещая Картли (через ризу Господню) в особую топографию святости. Подобные аллюзии, никогда не выраженные эксплицитно, достаточно прозрачны и должны были прочитываться средневековым читателем.
Текст «Обращения Грузии», дублируемый текстом ЦВГ, фактически раскрывает программную интенцию всего сборника, имеющего двойную направленность: «цхоребай картлисай» в данном контексте описывает не просто историю, но историю спасения Картли, то есть достижения конечной цели истории; «возвеличение этого места» (по-грузински дидеба ) тоже имеет несколько значений и понимается не только как «духовное величие» или «слава» (выраженные в спасении), но и как земное величие, которое в данном случае находится в прямой связи с христианской верой. «Обращение Картли» прямо связывает «предвещание» (VerheiЯung ) земного величия Картли с принятием христианства, практически перенимая ветхозаветную концепцию богоизбранности. Последняя увязана не только с «новым народом», то есть христианами (vs иудеи), но и с топографическим пространством Картли, в контексте политической теологии способным трансформироваться в «святое пространство».
Реконструируя модель истории (которая в той или иной вариации свойственна любой христианской истории) по грузинским средневековым историческим памятникам, истории от начала до конца времен, от варварства, царившего в Картли, по описанию КЦ, до прихода Александра Македонского, до райского состояния, которое «предвещается» св. Нине, можно прийти к выводу, что в грузинской политической теологии «райское состояние» может переноситься на политическое пространство, что и происходит в жизнеописании царя царей Давида (Возобновителя) (1089–1125) и царицы Тамары (1184–1213). Этой теме посвящена следующая часть.
II. Слава небесная и слава мирская
Политическая теология «Картлис цховреба» разворачивается между полюсами небесной и земной славы. Концепция небесной славы выражена в житиях христианских подвижников и мучеников. Земная или мирская слава связана с коллективной или культурной памятью [182] . Одним из наиболее ярких выражений понятия земной славы является греческий термин «kleos 'aphthitos» (неувядающая слава) [183] . Kleos, земная слава, «специфический тип социальной идентичности» [184] , существует в форме истории (предания, песни) и противопоставляется «сакральному бессмертию» или, переводя в категории христианства, небесной славе. В предании деяния героя приобретают своеобразную перманентность, замещение бессмертия. Человек «становится героем, поскольку он не может быть Богом. По своей природе герой остается с людьми, но культура наделяет его особой ценностью. Он уходит, но его помнят <…> Он достигает статуса, подобного богам, и бессмертия — в памяти» [185] . Подобная концепция «земного бессмертия» в форме мирской славы продолжает существовать в христианской культуре, однако, так же как и в античности, бессмертие героя в исторической памяти противопоставляется небесной славе — «сакральному бессмертию» подвижников и мучеников. Юрий Лотман считает, что Средневековье знало не одну, а две модели славы: христианско-церковную и феодально-рыцарскую. Первая построена была на строгом различении славы земной и славы небесной. Релевантным оказывался здесь не признак «слава/бесславие», «известность/неизвестность», «хвала/поношение», а «вечность/тленность» [186] .
182
Лотман Ю. Избранные статьи. В 3 т. Таллинн, 1992. Т. II. С. 124.
183
Nagy G. The Best of the Achaeans. Concepts of Hero in Archaic Greek Poetry. Baltimor; London, 1979. P. 184.
184
Redfield J. M. Nature and Culture in The Iliad. Chicago; London, 1975. P. 34.
185
Ibid. P. 101.
186
Лотман Ю. Указ. соч. С. 121.