Конфигурация
Шрифт:
Услышав крик, Нинсун вздрогнула и выронила из рук гребень, которым расчёсывала свои длинные тёмные волосы. Крик донёсся из сада. Что бы там ни произошло - подсказало женщине внутреннее чутьё - она должна быть в саду первой, раньше, чем там окажутся слуги.
Она выбежала из дома так быстро, как только могла.
– Госпожа, что случилось?
– крикнула ей вслед служанка. Нинсун не ответила, но та, конечно же, поспешила за ней.
К счастью, служанка была толстая и неповоротливая, поэтому угнаться за госпожой не смогла. К тому времени, когда она подоспела,
Прислуга засуетилась вокруг, кто-то из женщин принялся причитать.
– Что ты голосишь, точно над мёртвым?
– сердито прикрикнула на неё Нинсун.
– Не видишь - хозяину просто стало плохо от жары. Солнце сегодня так и палит... Поди, позови лекаря. Ну, что стоишь? Бегом, живее!
Нинсун хотела было приказать слугам-мужчинам отнести Апту домой, но он уже начал возвращаться в сознание и через мгновение открыл глаза.
– Нинсун...
– говорил Апту шёпотом. Но его ладонь неожиданно сильно стиснула руку жены.
– Учитель... Киэн, он...
– Тебе сейчас лучше помолчать.
– Нет, постой! В тот самый момент как я надел обруч и всё понял, я почувствовал, что Киэн... Что его больше... Ведь это совпадение, правда? Не мог же я причинить ему вред, я ничего не сделал!
– Я не понимаю, о чём ты, Апту. И не хочу об этом говорить. Ты сможешь подняться на ноги? Тебе нужно лечь в постель и отдохнуть.
В спальне Апту пролежал ровно столько, сколько ему понадобилось, чтобы немного прийти в себя. Когда ужасная боль в висках и дрожь, бившая его несмотря на жару, чуть утихли, он поднялся, сам встретил на пороге дома лекаря и прогнал его прочь. А после этого велел слуге пойти и привести Энду, которого в городе считали советником правителя.
К храму, в котором жил Киэн, Апту и его советник отправились вместе. На вопрос, не случилось ли за последний час чего-нибудь странного, служители храма ответили отрицательно, и были явно удивлены встревоженным видом гостей.
Оставив расспросы, Апту пошёл в одну из дальних комнат храма, служившую Киэну жилищем. Все вещи учителя, среди которых давно уже не было ни солнечной арфы, ни других предметов, которые боги привезли с собой, лежали на своих местах. Но самого Киэна в комнате не оказалось.
Служители, все как один, удивлённо пожимали плечами и разводили руками:
– Наверное, бог пошёл прогуляться по городу или по окрестностям. Он часто уходит... Из-за чего такое беспокойство?
Но почему-то ни один из служителей не заметил, как бог выходил из храма.
Ни на следующий день, ни через неделю, ни через две Киэн так и не появился.
Когда Апту объявил, что построит для ушедшего бога кенотаф, далеко не все отнеслись к этой идее с одобрением. Боги бессмертны - зачем оставлять в память о них пустые гробницы? Но спорить с правителем в открытую не стал никто. Высокий курган над пустым саркофагом был насыпан.
Перед
Кроме самого правителя, о содержимом кувшина никто не знал. И никто не слышал слов, которые прошептал Апту:
– Прости... Из-за меня ты ушёл неспокойным. Ведь ты догадывался, что это я её забрал. Догадывался, но не знал наверняка - поэтому и не спросил напрямую. Боялся оскорбить понапрасну...
***
На далёкой планете Гиоа риинао Фаар почувствовал уход своего старшего друга. Произошло это спустя несколько лет после того, как они в последний раз разговаривали.
***
– Я не хочу обидеть тебя, Нинсун...
Женщина заставила себя спокойно обернуться на голос и посмотреть мужу в глаза. Но только она сама знала, чего ей стоило такое спокойствие. Этого разговора она ждала уже давно... И вот - час настал.
– Я не хочу обидеть тебя, но мне нужен наследник. Мы так давно с тобой вместе, и до сих пор у нас нет детей. Скоро придёт время, когда ты уже точно не сможешь родить. Я должен взять в жёны ещё одну женщину.
– На это - твоя воля.
Больше Нинсун не сказала ничего. А могла бы. Могла бы сказать, что Апту лучше бы вовсе не иметь детей, потому что проклятие, которое поразило его - которое он сам навлёк на свою голову - неминуемо будет преследовать и его потомков. Но к чему заводить об этом речь? Апту только рассердится, а для больного человека это опасно. В последнее время жестокая головная боль и так почти постоянно мучит его. А если он разгневается и начнёт кричать, она усилится многократно.
Корона Лии уже давно не хранилась ни в их доме, ни возле него. Нинсун была рядом с мужем на той морской прогулке, во время которой он швырнул за борт медный ларец с обручем. Но ларец и обруч - это всего лишь вещи. А от проклятия так просто не избавишься...
Апту, расставаясь с обручем, вспоминал, как когда-то не захотел ни с кем им делиться. Теперь если бы и хотел - не смог бы. После ухода Киэна обруч перестал работать. Сделался тусклым и разноцветными огнями больше не сиял.
Сейчас Апту думал о том самом наследнике, о котором только что сказал Нинсун. Когда-то боги говорили, что если люди научатся их языку с помощью корон, дети этих людей будут понимать его от рождения. Может, его, Апту, сын или дочь стали бы единственными, с кем он смог бы говорить мыслезнаками?
Но узнать это наверняка ему было не суждено. До рождения своих сына и дочери от второй жены, близнецов, он не дожил. Способность вести мыслезнаковые диалоги дремала в этих детях всю жизнь - но так и не пробудилась. Пробудить её было некому: не было на Земле ни человека, ни пришельца, кто владел бы "божественной речью" не только как возможностью, но и как действием.
***
Прошлое... Оно было живо не в одной лишь в памяти Фаара. Оно оказалось накрепко связано с настоящим.