Конфликты и войны после распада СССР
Шрифт:
После образования Таджикской ССР, ее экономика еще оставалась по существу средневековой, преобладало натуральное и полунатуральное сельское хозяйство. Промышленность отсутствовала, не было инфраструктуры транспорта и связи. Тогда перед страной встала во весь рост проблема ускоренного социально-экономического развития. В условиях намечавшегося демографического взрыва консервация отсталой экономической структуры была чревата самыми серьезными последствиями.
В своей политике Центр сделал основной упор на развитие сельского хозяйства. При этом он исходил из представления о необходимости создания целостной, охватывающей всю территорию СССР, экономической системы, в которой Таджи-ки-стану отводилось определенное место — производителя хлопка, поскольку к индустриализации можно было перейти только после создания разветвленной транспортной сети, что в горных условиях — дело весьма длительное и дорогостоящее.
К началу 80-х годов значительных результатов индустриализация достигла только в деле создания гидроэнергетики и добывающей промышленности, которые напрямую зависели от планового «завоза» русскоязычного населения. Эти переселенцы играли лидирующую роль не только в экономике, но и в развитии науки, образования и здравоохранения.
Но к тому времени инвестиционные возможности Центра были «съедены» в республике приростом населения, причем таджикский этнос вышел на рекордную отметку — 4,4 % прироста в год. В условиях, когда дотации Центра имели явную тенденцию к сокращению, таджикская экономика не в состоянии была выдержать еще один, и на этот раз самый мощный удар демографического взрыва. Фактически начался экономический кризис, в результате которого стал падать жизненный уровень населения.
Безработица, которая и ранее имела место в городах, особенно среди молодежи, теперь росла бурными темпами. Это стимулировало появление «молодежных союзов», которые все больше криминализировались. Афганская война и связанное с ней превращение Таджикистана в промежуточное звено в цепи транспортировки наркотиков в Европу усиливало криминализацию молодежи, руководимой выпускниками спортивных школ, и других слоев таджикского общества.
Таким образом, на протяжении 80-х годов быстро создавались предпосылки для мощного «социального взрыва». С одной стороны, это растущее недовольство существующим положением со стороны основной массы населения, а с другой — формирование в городах и сельской местности люмпенизированной молодежной массы, которая была в достаточной степени организованной и способной на любые антиобщественные действия. Основным центром ее сосредоточения и притяжения был Душанбе.
Предвестник конфликта. Предвестником грядущей катастрофы в Таджикистане приходятся на начало 1990 год, когда слухи о якобы прибывших в Душанбе беженцах-армянах собрали у здания ЦК Компартии 11 февраля демонстрантов.
Уже на следующий день выкрики в толпе: «Долой армян!» — сменились требованиями: «Долой Махкамова!» (первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана). К вечеру в ответ на открытие огня милицией холостыми патронами начались поджоги ларьков, погромы магазинов. Лишь 14 февраля после ввода частей Советской Армии порядок был восстановлен.
Начавшийся тогда кровопролитный конфликт убедительно продемонстрировал, что в единый монолитный этнос таджики пока не оформились. Долгие годы власть бессменно удерживали северные таджики-ленинабадцы. Так, с конца 30-х годов первыми секретарями ЦК Компартии Таджикистана становились выходцы из тех мест.
Принятие 9 сентября 1991 года Верховным Советом республики Закона о провозглашении независимости Таджикистана и развал Советского Союза открыли дорогу к перерастанию конфронтации между бюрократией, с одной стороны, интеллигенцией и духовенством — с другой, в открытый политический конфликт. Первая была представлена правительством, а последние — оппозиционным исламско-демократическим блоком с ДПТ в качестве ведущей силы.
10 сентября 1991 года был принят Закон «О выборах Президента Республики Таджикистан», и 24 ноября 1991 года президентом был избран Рахмон Набиев.
В мае 1992 года оппозиция, объединявшая преимущественно горных таджиков Каратегина и Памира, попыталась вооруженным путем отобрать власть у северян.
7 сентября 1992 года под давлением вооруженных формирований оппозиции Рахмон Набиев был вынужден оставить свой пост. Президент Рахмон Набиев, выходец из Ленинабадской области, сильный хозяйственник и организатор советского времени, продемонстрировал полную растерянность. Утрата доверия народа и в результате — утрата власти стали не только личной трагедией Набиева, но и трагедией всей Ленинабадской области.
Политическая борьба из Душанбе переместилась в провинцию. Вооруженное противоборство началось в областном центре Курган-Тюбе, где во время митинга перед зданием облисполкома столкнулись две вооруженные группировки, что привело к многочисленным человеческим жертвам [4].
1992 год запомнился (и не только жителям Таджикистана) самой отчаянной вспышкой братоубийственной гражданской войны в этой республике. Наружу выплеснулись все разногласия, которые были туго сплетены в клубок жесточайших противоречий: экономических, клановых, властных, подпольных, межродовых и даже экологических… Боевые столкновения стоили жизни более чем 100 тыс. граждан Таджикистана, причем большинство из них — мирные жители. Калейдоскопом менялись президенты и их команды — сначала Кахар Махкамов, чуть больше был у власти Рахмон Набиев. Они были сильны, но каждый раз находились еще более могучие силы. Наконец, всех подмяла кулябская группировка: наиболее сплоченная, поддержанная значительными финансовыми средствами, в том числе от таджикской диаспоры за рубежом. Из верхних эшелонов группировки выдвинулся и нынешний Президент Таджикистана — Эмомали Рахмонов. Политик достаточно тонкий, он нашел компромисс с оппозицией, и ситуация в республике из периода гражданской войны перешла в стадию некоего шаткого равновесия. Хотя, компромисс — сказано слишком оптимистично. Точнее, некоторые пути к компромиссу, но даже это лучше, чем война.
Конфликт в Таджикистане развивался по афганскому сценарию, в котором российские войска выполняли роль ограниченного советского контингента.
Достигнув желаемого контроля, Россия тем не менее не обеспечила политической стабильности в этой стране. Несмотря на поражение оппозиции, военнополитический конфликт продолжается. Он только изменил форму своего существования: гражданская война закончилась, началась партизанская борьба и вооруженный террор, но уже не только против режима Душанбе, но и против российских войск.
Вооруженные отряды оппозиции, обученные афганскими моджохедами приемам партизанской войны, мелкими группами легко преодолевают заслоны российских погранвойск, затем сосредоточиваются в их тылу на таджикской территории и наносят «жалящие удары» по коммуникациям, военным объектам российских войск и т. д.
Таким образом, конфликт приобрел характер вялотекущей вооруженной борьбы в виде систематических боевых действий между российскими войсками и вооруженной таджикской оппозицией. В этих условиях говорить о миротворческой функции российских войск в Таджикистане по меньшей мере не корректно. Ведь основным требованием к миротворческому военному контингенту является его нейтральность по отношению к противоборствующим сторонам.
Бомбардировки и артиллерийские налеты, совершаемые российской группировкой в приграничных регионах Таджикистана, где действуют отряды оппозиции, провоцируют усиление исламского экстремизма, подрывают влияние власти официального Душанбе. Зона боевых действий постепенно наполняется оружием, наемниками. Оппозиция получает все более широкую социальную базу для формирования своих сторонников.
С ослаблением официального режима над регионами и непрекращающимся вооруженным противоборством, происходит распад политической власти на отдельные фрагменты по регионам, где власть удерживают вооруженные группировки, объединенные по родоплеменному признаку.