Конкистадоры
Шрифт:
Питалось войско ягодами, кореньями и незрелыми початками кукурузы. Павшая лошадь, которую они съели вместе с внутренностями и кожей, показалась им невиданным деликатесом.
Историк Овьедо заметил по этому поводу, что голод придал конине вкус знаменитой неаполитанской колбасы и телячьего жаркого из Сарагоссы.
Единственным спасением для испанцев могла стать союзная Тласкала, где они надеялись получить пищу, защиту, отдых и пополнение. Но будут ли тласкальцы верны своим белым союзникам после их ужасного поражения?
Во время этого страшного похода даже золото, ради которого конкистадоры еще недавно рисковали жизнью, потеряло для них всякую ценность. Многие побросали свои сокровища, которые таскали на себе даже в «Ночь печали», лишь теперь поняв, что это никому не нужный груз. Эррера упоминает о воине, выбросившем по совету Кортеса золота на сумму в три тысячи песо де оро.
– К черту твое золото, – сказал ему Кортес, – если оно угрожает твоей жизни!
Этот страшный поход продолжался уже несколько дней, и страданиям испанцев не видно было конца.
Кортес же, как всегда, был бодр, несокрушим и вместе со своими офицерами всячески старался ободрить солдат. И надо сказать, что закаленные в боях ветераны и впрямь преодолевали все трудности, чем дали хронисту Гомаре повод написать, что нет на свете такого народа, который может так переносить голод, как испанцы, и что никому еще не выпадали на долю более суровые испытания, чем солдатам Кортеса. Не менее выносливы были и тласкальцы. Всех окрыляла надежда поскорее добраться до Тласкалы. Но повсюду их преследовали громкие крики ацтеков:
– Вон из нашей страны, подлые грабители! Спешите туда, где вас ждет заслуженное возмездие! Все равно вам его не избежать!
Марина перевела эти угрозы, но конкистадоры не понимали, что ацтеки имеют в виду. Лишь одолев крутые склоны гор и выйдя к долине Отумбы, они с ужасом увидели, что вся она заполнена ацтекскими воинами. По словам Эрреры, казалось, что долина устлана снежным покровом – повсюду белели пучки перьев и светлые хлопчатобумажные панцири, развевались знамена, сверкали копья и щиты.
Оказалось, что преемник Монтесумы Куитлауак отдал приказ касику Сиуаке собрать воинов окрестных племен, особенно из густонаселенного района Тескоко, преградить испанцам отступление и уничтожить их прежде, чем они успеют добраться до Тласкалы.
Даже самые отважные из испанцев содрогнулись, не веря больше в свое спасение. Однако вождь их и тут сохранил спокойствие и мужество. Он заявил измученным солдатам, что у них нет выбора: либо победа, либо смерть, и что всевышний их не покинет.
Кортес не знал колебаний и не ведал отчаяния. Но и впрямь нельзя было медлить ни минуты. Отступать было некуда, оставалось тут же вступить в бой и проложить дорогу в Тласкалу или же погибнуть.
К счастью для испанцев, и сами они, и их кони несколько отдохнули за последние дни. По приказу Кортеса пехота развернулась широким фронтом, всадники с длинными копьями прикрыли фланги. Кортес велел солдатам не рубить, а колотить врагов, целясь им прямо в голову, топтать их лошадьми и прежде всего стараться убивать вождей.
Конкистадоры с отчаянной решимостью двинулись навстречу необозримым полчищам врага. Индейские стрелы и камни на мгновение затмили солнце. Конница врезалась в гущу ацтеков, за нею ринулись пехота и тласкальцы. Вскоре испанцы оказались в окружении и, защищая свои фланги и тылы, сомкнутым строем, словно железный островок, прокладывали себе путь сквозь бушующее море ацтеков, волны которого, по живописному выражению хрониста Саагуна, разбивались об это препятствие.
Спасали конкистадоров главным образом успешные контратаки конницы, но все же положение их было слишком тяжелым, чтобы надеяться на победу. Множество тласкальцев и немало испанцев пало в этом неравном бою. Почти все получили новые ранения. Кортес был ранен в голову, а конь его так изрублен, что главнокомандующему пришлось сменить коня.
Однако ацтеки, хотя и заполнили всю долину, не были в состоянии использовать свое огромное численное превосходство и бросить в бой одновременно тысячи воинов. Лишь немногие вступали в соприкосновение с противником, но не могли одолеть защищенных доспехами чужеземцев.
Бой шел уже несколько часов под палящими лучами солнца. Силы испанцев были на исходе. Солдаты едва держались на ногах, и от усталости не могли больше разить шпагами. Ацтеки же подтянули свежие силы, бросались в бой с прежней яростью.
И в тот миг, когда, казалось, бее уже потеряно и испанцам оставалось лишь умереть с оружием в руках, Кортес заметил в отдалении вождя ацтеков – касика Сиуаку – в великолепных одеждах, усеянных драгоценными камнями, и богатом уборе из перьев. Над ним реял боевой штандарт с изображением золотой сети. То был традиционный символ власти ацтекских полководцев. Сиуака, окруженный своими воинами, сидел в паланкине, который держали на плечах юные ацтеки.
Кортес, взяв с собой Альварадо, Сандоваля, Олиду и еще нескольких отважнейших офицеров, пробился сквозь густые ряды индейцев. Ошеломленные неожиданной атакой индейцы отпрянули в испуге, тех же, кто не дрогнул перед врагом, закованные в латы всадники пронзали копьями, рубили шпагами. По словам хрониста, испанцы, подобно молнии, рассекли тесные ряды туземцев, усеяв землю ранеными и убитыми, и прорвались к паланкину Сиуаки. Кортес смял своим конем его свиту, а самого касика сбросил копьем на землю. Сопровождавший командующего молодой рыцарь Хуан де Саламанка, соскочив с коня, заколол Сиуаку и, подхватив боевой штандарт ацтеков, в знак победы передал его Кортесу.
Весть о гибели касика и потере знамени мгновенно облетела ацтекское войско. Раздались ужасающие вопли, началась паника, ацтеков охватил суеверный ужас, и все их огромное войско обратилось в бегство. Боги предков отвернули свой лик от ацтеков и не даровали им победы! Воины бежали с поля боя, бросая оружие и давя друг друга.
Испанцы не верили своим глазам: они – горстка усталых, обессиленных людей, не имея артиллерии и мушкетов, – победили врага, обладавшего несметным войском. Эта битва была названа «чудом при Отумбе».