Конкистадоры

Лиелайс Артур

И, коснувшись кинжала, висевшего на поясе Кортеса, он воскликнул:

– Убей меня этим кинжалом, избавь от жизни, которая стала мне в тягость!

Кортес помешал ему совершить самоубийство, ведь влияние Куаутемока на свой народ было так велико, что его лучше было оставить в живых и превратить в послушное орудие испанцев. К тому же Кортесу, пораженному храбростью и мужеством пленника, хотелось проявить великодушие.

– Не бойся, – лицемерно ответил вождь конкистадоров. – Ты не будешь подвергнут ни малейшему оскорблению. Ты защищал свою столицу, как подобает храброму воину, а испанцы умеют уважать мужество своих врагов!

Но он быстро забыл о своем обещании.

Итак, Теночтитлан прекратил сопротивление и фактически перестал существовать. Поэтому Кортес по окончании битвы приказал своим войскам вернуться в лагерь. Наступил темный дождливый вечер, над Мексиканской долиной разразилась страшная гроза. Раскаты грома отдавались в горах, и яркие зигзаги молний то и дело освещали мрачные руины. Казалось, сама природа скорбит по уничтоженному городу и боги ацтеков покидают свои разрушенные храмы. Все же раскаты грома и его эхо в горах не смогли нарушить крепкий сон усталых конкистадоров. По словам Берналя Диаса, они во время осады совсем оглохли от не прекращавшегося грохота орудий и были похожи на людей, которые долгое время провели на колокольне, под непрерывным звоном, теперь неожиданно умолкнувшим.

По мнению ряда историков, во время осады Теночтитлан а погибло от ста двадцати до двухсот пятидесяти тысяч ацтеков. Испанцы понесли сравнительно небольшие потери, в то время как их союзников погибло огромное количество: по сведениям хрониста, в битвах пало около тридцати тысяч индейцев Тескоко.

На следующий день Куаутемок попросил Кортеса разрешить оставшимся в живых ацтекам, еще способным передвигаться, покинуть Теночтитлан. Их было примерно тридцать тысяч мужчин и сто пятьдесят тысяч женщин и детей. И в течение трех суток из опустошенного города по всем трем дамбам тянулась вереница больных, измученных, исхудалых, едва передвигавших ноги людей, покрытых гноящимися ранами.

Таков был конец Теночтитлана – прекраснейшего из ацтекских городов.

Продолжение конкисты

В покоренной стране

Жестокое разочарование завоевателей. – Где спрятано золото ацтеков? – Посланцы дальних племен. – Дары королю Карлу V. – Кортес – вице-король Новой Испании. – Интриги соперников. – Второе рождение столицы. – Походы в отдаленные районы Мексики.

Приказав союзникам закапывать и сжигать разлагавшиеся трупы, Кортес разрешил своим солдатам отпраздновать победу и устроить шумный веселый пир. Патер Ольмедо пришел в негодование – разве так следовало возблагодарить всевышнего за его безграничную милость?! Лишь на следующий день войско Кортеса двинулось крестным ходом на торжественный молебен, чтобы вознести хвалу господу, давшему испанцам силы пронести знамя христово через всю могущественную языческую страну.

Итак, знамя христово было поднято над Теночтитланом, но добыча, доставшаяся испанцам – золото и драгоценные камни, – единственное, что они высоко ценили, жестоко разочаровала их: она была значительно меньше того, что они потеряли в памятную «Ночь печали». По свидетельству Кортеса, стоимость трофеев едва достигала ста тридцати тысяч золотых песо, включая и долю короля, значительно превышавшую законную пятую часть, ибо солдаты добровольно согласились пожертвовать в пользу государя изящные золотые изделия художественной работы. Сокровища ацтеков были неизмеримо богаче, но ацтеки выполнили свою угрозу - золото и другие ценности увезли из столицы, закопали в землю или потопили в озере, чтобы они не достались врагу. Мертвые хранили молчание, но и от живых нельзя было добиться ни слова.

При дележе добычи вспыхнули ссоры. Разочарование ветеранов было неописуемо: они рассчитывали на огромную добычу, а получили жалкие гроши; даже на долю всадников – воинов, оплачиваемых выше всех, приходилось лишь по сотне песо. Для чего же они проливали свою кровь? Зато Кортес лично прибрал к своим рукам немалую толику.

Истязание Куаутемока (фреска Давида Сикейроса).

В войсках начался ропот и, по рассказам хрониста, недовольные писали ехидные стишки на доме Кортеса, обвиняя его в мошенничестве. Командующий не преминул ответить им еще более язвительными строками – как-никак он, благодаря своему университетскому образованию, стоял на голову выше всех. Так он заткнул рот конкистадорам, хотя, по всей вероятности, на них больше подействовала его угроза немедленно вздернуть на виселицу каждого подстрекателя.

И все-таки ропот продолжался. Жестоко обманувшись в надеждах, многие отказались от своей доли добычи – настолько ничтожной она была. Одни проклинали Кортеса, другие – Куаутемока, считая, что он знает, где спрятаны, сокровища.

По свидетельству _f хрониста, королевский контролер Альдерете открыто обвинил Кортеса в сговоре с Куаутемоком и присвоении спрятанных сокровищ. Подстрекатели уговаривали солдат потребовать, чтобы Кортес подверг Куаутемока пыткам. Может быть, тогда вождь ацтеков скажет, где спрятаны сокровища. Рассказывают, что Кортес долго колебался, но затем, нарушив данное Куаутемоку обещание, приказал пытать пленного вождя и других знатных ацтеков.

Однако ни Куаутемок, ни другие касики, несмотря на ужасные страдания, не выдали своей тайны.

Некоторые историки повествуют, что касик Тлакопана в тот момент, когда испанцы раздули огонь в жаровнях под ногами его и Куаутемока, громко застонал, как бы моля о пощаде, но молодой властелин одной лишь фразой, которую приводит хронист Гомара, помог своему товарищу преодолеть минутную слабость.

– Ведь и я не предаюсь удовольствиям, сидя в своей купальне, – сказал он касику.

Властелин ацтеков заявил, что индейцы побросали свои сокровища в озеро. Тогда Кортес приказал лучшим ныряльщикам обыскать илистое дно, но им удалось найти лишь немногие украшения. Немногим больше испанцам повезло при обследовании пруда в саду Куаутемока, откуда, между прочим, был извлечен огромный золотой диск ацтекского календаря. Однако главная часть сокровищ бесследно исчезла.

Испанский историк Гомара, над которым в своей хронике неоднократно посмеивался Берналь Диас, обвинял королевских чиновников в том, что Куаутемока пытали якобы только по их настоянию. Так он старался смыть позорное пятно со славного имени Кортеса. По утверждению Гомары, Кортес всеми силами сопротивлялся требованиям солдат и сам вырвал пленника из рук палача.

Куаутемок действительно был спасен от мучительной смерти на медленном огне, но остался хромым: ноги у него сильно обгорели. Должно быть, Кортес прекратил пытку, опасаясь, что Куаутемок умрет, унеся в могилу свою тайну, и что король Испании Карл V не одобрит этого. В своих письмах к королю Кортес так и не осмелился упомянуть об этом позорном эпизоде.

Лечить искалеченного вождя ацтеков командующий поручил лейб-медику, который записал в своих воспоминаниях: «И я видел, как упомянутый дон Эрнандо Кортес подвергал пыткам Гуатемосина (так испанцы называли Куаутемока), поджаривая на огне его руки и ноги, чтобы он поведал о сокровищах этого города… И потом, будучи врачом, я не раз, по приказанию дона Эрнандо, ходил лечить Гуатемосина». Так – в который уже раз! – проявились коварство и хитрость вождя конкистадоров.

Испанцы больше не нуждались в союзниках, и Кортес, созвав индейских касиков, похвалил их воинов за проявленную отвагу, одарил и позволил возвратиться домой. Союзники унесли с собою утварь, одежду и предметы домашнего обихода ацтеков – жалкую плату за кровь, пролитую ими за испанцев в братоубийственной войне. Эти племена еще не подозревали, что за союз с чужеземцами их ждет расплата не менее ужасная, чем судьба ацтеков.