Конкистадоры
Шрифт:
Братьям понравилась инициатива дона Джулино ди Аррабаль. А из нового губернаторского дворца открывался прекрасный вид на порт и центральную площадь. Удобные комнаты с открытыми переходами традиционного испано-арабского стиля. Канцелярия и управление делами находились в соседнем здании, не мешали частной жизни и не смущали посетителей непосредственным присутствием «шефа». Ну а дом мэра перешел в руки нового градоправителя, коим назначили бывшего начальника городской стражи.
— Ну какой из меня чиновник? — пытался сопротивляться
— Самый что ни есть обычный, — улыбнулся Саша. — Кто, кроме вас, знает Картахену?
— Так сколько осталось торговцев! Они умеют дела проворачивать, я самый обычный дворянин, всю жизнь со шпагой в руке.
— Вы правильно заметили, что торговцы «проворачивают дела». Городом нужно управлять, заботиться о жителях.
— Я не умею заботься, — неожиданно всхлипнул бравый начальник городской стражи. — У родителей было только четыре крестьянских семьи.
— Это поправимо, — сказал Вова бодро. — Мы же рядом, всегда поможем.
Поможем! Юноша кисло улыбнулся брату. Сами-то кто? С корабля на бал с годичным опытом руководства в роли сержанта.
— Как мэр вы имеете право выбрать для себя любую шахту изумрудов. — Саша решил выступить в роли соблазнителя.
Аргумент неожиданно сработал, город получил строгого и порядочного мэра. Только дон Хуан де Энарес захотел взять близлежащую сахарную плантацию. Картахена стремительно менялась, быстрыми темпами строились новые жилые дома и магазины. Центральная площадь представляла собой сплошь конторы русских, голландских и испанских торговых компаний. Забавные вывески на русском языке сообщали об оптовой покупке-продаже всяких разностей. Конечно же, русский язык знало всего несколько человек, но вывески с кириллицей стали модными.
Визит к отцам-наставникам привел к новой встрече с Менфреном. Египтянин и Филофей с Филаретом увлеченно обсуждали какую-то тему.
— О! — воскликнул Вова. — Откуда здесь взялся обитатель долины пирамид?
— Я все время был с вами, — смущенно ответил Менфрен.
— Как это с нами? Мы тебя не видели.
— Мы, это, как его, а! Не мозолили вам глаза!
— «Мы» — это кто? — уточнил Саша.
— Как кто? — искренне удивился Менфрен. — Иван Сусанин, Максимка и я.
Ни фига себе! Эта троица все время была рядом, а они их в упор не видели! Близнецы переглянулись, вывод один — надо быть внимательнее к окружающим их людям.
— Кстати, на каком языке вы разговаривали? — Саша вспомнил услышанный обрывок беседы.
— На греческом, — пожал плечами Менфрен. — Ваши наставники отлично знают этот язык.
Саша с Вовой как-то сразу почувствовали свою ущербность, необразованность. Какие у них знания? Да никакие! Включить-выключить «лентяйкой» телевизор, да профессиональные знания на уровне филиппинца. Они развернулись, дабы выйти, но Филофей остановил вопросом:
— Зачем приходили?
— Через неделю двенадцать флейт будут готовы
— Это хорошо! Добавь два корабля, загрузим дарами патриарху да игумену Соловецкого монастыря.
— Не вопрос, дадим, сколько надо.
— Кораблей много не надо, монастырю нужны пушки да зелье.
— Зачем? С кем это Соловки собрались воевать?
Филофей с Филаретом аж подпрыгнули и готовы были осыпать близнецов бранью, а то и побить. Затем тяжело вздохнули и сели.
— Неучи вы и безбожники, — огорченно промолвил отец Филарет, — прописных истин не знаете.
— Пушек нам не жалко, — осторожно вставил Саша, — вы только назовите количество.
— Считай каждый год Соловецкий монастырь подвергается испытанию. То шведы, то тевтонцы, то мурманы.
— Пятьсот пушек хватит? — решительно спросил Вова.
— Хватит и Валааму, и Олонцу. Всем монастырям севера будет спасение.
— А тевтонцам зачем Соловецкий монастырь? — поинтересовался Саша. — Там же север, ничего нет.
Филофей только отмахнулся.
— По-вашему, все богатство в золоте? — фыркнул отец Филарет. — Там же бьют морского зверя!
— Ну и что? Мясо несъедобно, с моржового уса много денег не получишь.
— Ох, грехи наши тяжкие! — вздохнул отец Филофей. — Шкура морского зверя не промокает, за моржовую юфть в Новгороде золотом платят.
— Топленым жиром один раз сапоги смажь, год не промокнут, — добавил отец Филарет.
— Есть еще много просто очень дорогих компонентов, — начал говорить отец Филофей, но, глянув на коллегу, закончил: — Вам этого не понять.
— Как раз понять я смогу, — пожал плечами Саша, — только как тевтонцы доберутся до Соловецких островов?
— Вы где родились? — усмехаясь, спросил отец Филарет.
— В Выборге, — почти хором ответили братья.
— Ну и?
Юноши переглянулись.
— У нас крепость.
— А зачем? — продолжил допрос отец Филарет.
— Чтоб русских на Балтику не пускать.
— Это как? — искренне изумился священник. — Не вижу связи между Выборгом и выходом в море.
— Они не знают о запрете Ганзы, — вставил отец Филофей.
— Каком запрете? Сел на корабль и вышел в море, — вздернул подбородок Вова.
— А дальше? — священники смотрели на братьев, не скрывая улыбок.
— Что дальше? — не унимался Вова. — Плыви, куда тебе надо.
— Вот-вот. — Оба наставника весело захохотали. — А приплывешь, корабль заберут, тебя — в темницу, и вся недолга.
— В Выборге — Сайменский канал, по нему можно плыть в Финляндию. — Саше было неприятно обвинение в невежестве.
— Вашей Финляндии я не знаю, — строго ответил отец Филарет. — Только от Выборга прямая лодейная дорога на Кемь. А там до монастыря рукой подать.
— По этой причине новгородцы и бьются за Выборг, — добавил отец Филофей. — Хотят перекрыть отступникам путь.