Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн
Шрифт:
Неизвестный хронист о битве при Гастингсе (1066 г.):
«Тут появились те, которые охраняли его (Вильгельма — В.Т.) и никогда не покидали; их было около 1000 вооружённых людей, и они сомкнутыми рядами понеслись на англичан; тяжестью коней и ударами мечей они пробили густые массы противника и разгромили его…» (19/, с. 133).
Анна Комнина говорит о «плотном строе латинян»:
«По его (Алексия — В.Т.) замыслу, в тот момент, когда латиняне во весь опор бросятся на ромейскую фалангу, эти воины будут толкать вперёд колесницы и таким образом прорвут плотно сомкнутый строй латинян» (49, с. 163).
Вильгельм Тирский в «Истории Священной войны», описывая сражение у Бебен между крестоносцами и турками, сообщает: «Построившись, они (крестоносцы — В.Т.)
(Правда, в этом месте речь идёт не только о коннице, но и о пехоте.)
Епископ Яков Витрийский, сообщая о битве под Дамиеттой (1217г.), произошедшей во время Крестового похода (1217-1221 гг.), говорит:
«…но неприятель не осмелился идти вперёд из страха перед нашими всадниками, которые построились в боевой порядок с целью помогать защищавшим окопы» (303 т. 3, с. 618).
Священник Сиврейский Пётр Тудебод, лично участвовавший простым воином в I Крестовом походе (1096—1099 гг.), и написавший «Деяния франков и прочих иерусалимцев», [92] пишет, что в битве под Антиохией (1098 г.) «…Кербога увидел боевые части франков, в столь стройном порядке выходившие одна за другой, он распорядился: «Дайте им выйти, чтобы наверняка попасться в наши руки» (207, с. 113; 303 т. 3, с. 221-222).
92
М.А. Заборов называет автора этой рукописи неизвестным — анонимом, между тем М.Стасюлевич указывает конкретное имя.
Робер-де-Клари в «Завоевании Константинополя» сообщает:
«…он (маркиз Конрад — В.Т.) взял с собой всех латинян и выстроил свои боевые отряды наилучшим образом» (46, с. 26).
«…и они (византийцы — В.Т.) были так ошеломлены и ошарашены тем, что наши боевые отряды (всадников — В.Т.) шли такими ровными рядами, прямо им в лоб, что не знали, на что решиться» (46, с. 38).
Ян фон Геелу о сражении при Воррингене (1288 г.) пишет, что Либрехт де Дормель выстраивает своих всадников с криками: «Плотнее, плотнее и уже! Каждый ближе к соседу, как только можно, и мы сегодня прославим себя». Тогда и все остальные закричали: «Теснее! Теснее! Ближе друг к другу!» (195 т. 3, с. 177).
В уставе ордена Храмовников было строго запрещено коннику «оставить своего места в ряду, даже для того, чтобы на короткий момент испытать своего коня. Никто под страхом утраты орденской мантии не имеет права нападать без приказа или покидать ряд» (195 т. 3, с. 183).
Ян Длугош в «Грюнвальдской битве» тоже говорит о тесном строе польских и литовских рыцарей:
«…затем, стремительно облачившись в доспехи, выбираются (поляки — В.Т.) тайными и неизвестными врагам выходами, чтобы вступить в бой тесным строем» (33, с. 136).
Даже в «Песне о Роланде» говорится о необходимости соблюдать строй во время боя:
«Пришпорьте лучше скакуна, собрат! Бароны, ни на шаг не отступать! Молю вас ради Господа Христа, Держите строй, крушите басурмана!» [93]И уж совсем отпадают сомнения, когда читаешь наставления написанные собственноручно Карлом Смелым для своих воинов и командиров:
«Для поднятия боеспособности войска путём упражнений во владении оружием герцог повелевает начальникам рог, эскадронов и взводов выводить своих жандармов во время гарнизонной службы или в другое свободное время в поле, иногда в одной только броне, иногда в полном вооружении и там производить упражнения сомкнутым строем, затем мчаться с копьём наперевес и при этом на всём
93
Сказания о народных героях. — М., Школа-пресс, 1995, с. 213.
По выражениям же, подобным тем, которые Ян фон Геелу приписывает властителю Лидекерке: «Войско неприятеля так растягивается в стороны, что мы будем окружены, прежде чем успеем оглянуться. Хорошо было бы нам раздаться и сделать наш отряд не столь глубоким», или Вильгельм Бретонский вкладывает в уста некоего француза во время битвы при Бувине (1214 г.): «Поле широко, развернитесь, дабы неприятель не мог вас окружить. Не подобает рыцарю быть щитом для другого» (195 т. 3, с. 177), ни в коем случае нельзя судить, что рыцари выстраивались в редкую цепочку. Речь здесь, несомненно, идёт о так называемом построении в «линию колонн» (en haye), когда колонны, состоящие каждая из нескольких шеренг всадников, становились на определённом расстоянии одна от другой, в одну боевую линию, аналогичную той, о которой говорится в трактате Псевдо-Маврикия. В зависимости от численности войск, полководец мог использовать одну или несколько таких линий.
Ударная сила конницы увеличилась за счёт совершенствования седла и появления стремян, но отсутствие сильной королевской власти и слабая экономика мешали европейской кавалерии добиться той дисциплины, маневренности и выучки, какой обладала кавалерия Византии. Поэтому после начала атаки командовать рыцарским отрядом было практически невозможно, а если враг бывал опрокинут и рассеян, то удержать воинов от ненужного преследования было наисложнейшей задачей. В такой момент отряд становился абсолютно неуправляемым и каждый всадник гнался за неприятелем, пока хватало сил коня, а затем наступало время «заслуженного» грабежа. Этот процесс особенно задерживал возвращение конников в строй. Поэтому победу одерживал тот полководец, которому удавалось сохранить больше конных отрядов незадействованными, так как последнее слово оставалось за ним. Как верно заметил Ролоф (195 т. 3, с. 222), достаточно было небольшого, но сохранившего дисциплину отряда в несколько десятков воинов, чтобы вырвать победу из рук победителей, уже предавшихся грабежу, и уничтожить их поодиночке.
Теперь несколько слов о конских доспехах. В работах столь авторитетных оружиеведов, каковыми, например, являются Венделен Бехайм и фон Винклер, сказано, что конская броня в Европе появилась только в XIII в. (161, с. 162; 315, с. 96). Произошло это, по мнению авторов, в результате Крестовых походов, когда появилась необходимость защиты коней от турецких стрел. Вполне резонно Бехайм ссылается на то, что печати до XIII века не носят изображений бронированных коней, нет их и на знаменитом Байекском ковре, отображающем битву при Гастингсе. Всё, казалось бы, логично, но…
Прокопий Кесарийский, описавший битву при Тагине (552 г.), говорит, что у остготских всадников кони были защищены доспехами (195, т. 2, с. 262). Как мы уже писали, вполне объективные причины заставили их обзавестись такого рода защитой, прикрывающей лошадей от стрел кочевников: гуннов, болгар, аваров… или византийцев. И вот с тех пор и до XIII в., то есть на протяжении около 700 лет о конском доспехе ни в каких европейских письменных источниках не упоминается. Не найдено и изображений бронированных лошадей. Но вот вопрос: стоит ли, исходя из этих фактов, однозначно отвергать употребление брони?