Консорциум. Книга вторая. Переписать судьбу
Шрифт:
И при всем том, что я увидел, — это все меркло перед тем, что я заметил после.
Я не обращал внимание на такую деталь раньше, но теперь видел отчетливо. Передо мной стоял не живой человек. Это был мертвец, к которому насильно привязали его же дух. Он был заперт в своем теле, как в темнице.
То есть сам Малой стоял так же, как и все, без каких-либо признаков гниения и прочего, что должно быть у мертвецов. Он был цел и относительно здоров, если не считать его разума, который был явно воспален и угасал с каждым прожитым часом. И к этому
Мы никогда не знали Малого. Он сам никогда не знал себя. Но я знал, что этот день однажды настанет.
А пока мы смотрели друг на друга. Мария была готова выстрелить. Виктор стоял неподвижно, словно ждал, когда приговор будет приведен в исполнение. Но этого не произошло.
Малой не стал ждать, когда Мария выстрелит и достал из кобуры свой пистолет. В это время Мария заговорила:
— За Серегу! За Лину! За Сержа! За Сталкера! И за Юлю!
Прозвучал выстрел.
Это стрелял Малой. А я почувствовал, как резко мне становится холодно. Нет, боли совершенно не было. Только холод. Я падаю на колени и в последние секунды своей жизни устремляю свой взгляд на Малого. На моих губах застывает лишь один вопрос:
«Зачем?»
Я прекрасно понял, что сделает Малой. И я бы мог успеть выстрелить первым, если бы не потерял свой пистолет во время лавины. Думать пришлось быстро — и иного выхода я не нашел.
За какие-то мгновения до того, как Малой спустит курок, я закрыл собой Марию.
А дальше, вы уже знаете…
— И что же будет дальше?
Этот вопрос просто висел в воздухе. А мы втроем не знали на него ответ.
У меня в голове все еще прокручивались картинки с момента моей смерти. Замедлялись — ускорялись. Раз за разом, раз за разом.
Знаете, наблюдать собственную смерть не просто странно. В какой-то степени это невозможно. Я смотрел на то, как жизнь покидает мое тело, и смотрел на это так отрешенно, будто только что умер не я, а кто-то другой.
Даже не так. Я смотрел, словно вообще ничего не происходит. Никто не умирает. Фрагмент, вырезанный моим подсознанием. И это наводило меня на мысль о том, а умер ли я вообще?
Что, если я еще жив и все, что сейчас меня окружает — лишь плод моей фантазии, а я сам нахожусь в коме. Но самое главное — жив!
А если не так, то значит я привидение? Неупокоенный дух? И что тогда? Я никогда не найду покоя?
Каждая такая мысль подводила меня к тому, что я сам начал понимать, что схожу с ума. Даже не так. Я падаю в пучины безумия, как и все неупокоенные духи. Надо было меньше смотреть сериалы, да и вообще телевизор. Если бы не они, я даже думать о таком не стал.
Хотя теперь я сомневался буквально во всем. Если существуют линзы, которые способны перенаправлять людей из пространства и времени, и есть предметы, дарующие своим хозяевам сверхъестественные способности, то, ведь может быть такое, что и после смерти мы остаемся как духи, чтобы жить, таким образом, словно второй жизнью.
Может быть…
Голова болит. А я сам схожу с ума.
А перспектив на будущее совсем нет. Лишь тьма. Лишь пустота. Лишь смерть.
— Спасибо тебе, Саша! — еще раз произнесла Юля, когда момент с моей смертью повторился.
Она была благодарна мне за то, что я продлил Марии жизнь. Но было в ней и грустная нотка. Вместо Марии старуха с косой забрала меня. Но наши эмоции притупились. Мы не чувствуем злобы и не чувствуем счастья. Горе и обиды быстро проходят и забываются. Мы становимся бесчувственными. И это самое сейчас происходило с Юлей. Мы же с Сержем уже были такими.
Сухие факты и никаких эмоций.
Но воспоминание не заканчивалось тем, что я умер. Да и не воспоминанием это уже было. Мы вторглись в мир живых и следили за своими друзьями. А заодно и врагами.
После моей смерти Малой быстро одернул Виктора и они, не останавливаясь, прямо говоря, залетели в линзу и она тут же закрылась. Путь за ними был перекрыт. Преследование было завершено.
Мария качала на своих руках мое тело. Ее лицо было пунцовым, как свекла. А по щекам потоком лились слезы. Стас стоял рядом и нервно прикусывал нижнюю губу. Глеб сидел на коленях рядом с Марией и взгляд его был стеклянным. Их осталось всего трое из десяти, что были в группе йота.
Задание было провалено. Дух группы упал так низко, как только мог. Они втроем не особо желали возвращаться, но иначе, чем лучше Малого они стали бы. Ренегаты.
И я увидел в сердце каждого из них маленькое семя, что было взращено этим днем. Ему имя было «месть». Однажды семя прорастет и даст плоды, но как именно, я надеюсь, успею увидеть.
Они несли мое тело так долго, как только могли. Но потом Мария остановилась.
— Он должен остаться здесь! — хриплым голосом произнесла она. — Он должен быть с друзьями.
Повисла пауза.
— А мы… Мы еще вернемся!
После этих слов Стас с Глебом согласились и положили мое тело в снежную яму, вырытую наспех в той самой лавине, что погребла Сержа и Юлю.
Это стало объяснением того, что мы втроем даже после смерти могли говорить друг с другом. Могли жить новой жизнью, хоть и загробной.
А Мария со Стасом и Глебом вернулись на базу Консорциума и, увы, дальнейшая их судьба стала мне неизвестна.
Воспоминание закончилось, и мы втроем погрузились во тьму.
— И что же будет дальше? — вновь озвучила вопрос Юля.
Я улыбнулся. Улыбки появились и на лицах Сержа и Юли.
— Я надеюсь, что дальше будет только лучше! — ответил я, вспомнив фразу из одного мультфильма: «Завтра будет. Лучше».
Мы улыбались друг другу, а после обнялись.
Не знаю, что будет дальше, но я верю, что впереди точно что-то будет. Могу надеяться, что все будет лучше. А там посмотрим. Охотникам Консорциума уже нечего бояться. И мы не боялись.