Константинополь Тихоокеанский
Шрифт:
— И распределите в «летучий сапёрный отряд» самых здоровых. Им на пару часов раньше выходить от движения обоза. По пути расчищать будут дорогу первые полета солдат, потом ещё полусотне свой участок намеряете и далее. Пойдёте во главе колонны, обоз никуда не денется. А больные, ослабшие — тех отправить с телегами.
— Скорость передвижения заметно снизится, ваше высочество.
— Не переживайте за то, господин подполковник! Во Владивостоке казармы подготовлены, обустроитесь к первым морозам. Хм, интересно. Смотрю на шанцевый инструмент — сплошь продукция моего завода, клеймо «К. Кузнецов». Где вас так оснастили, в Москве?
— Точно так, ваше высочество,
— Купцы старообрядцы были?
— Кгхм, право и не знаю. Не интересовался.
— Желаю удачи, Владимир Фёдорович, до встречи во Владивостоке.
— В добрый путь, ваше императорское высочество!
Наш небольшой отряд «пролетел» от Константиновской до Владивостока в три дня, батальон Румянцева, с моими установками на марш, хорошо бы уложился в месяц. Уж больно старательный офицер, глядишь и «укатает» тракт до приличного состояния, тем более подробную карту ему вручили, где указаны залежи гравия, песка, что разведаны вдоль дороги, все ручейки и речки отмечены. В принципе передовые отряды и нужны для устройства прочных мостов, способных пропустить полтораста тяжелогружёных возов. До сей поры гоняли в основном верхами, мало грузов шло с Амура. Ну да ничего, с приходом подкреплений, за которые огромный респект брату Александру, — и убедил отца в их отсылке на Восток, и собрал батальоны, снабдил всем необходимым, заживём «на высоких берегах Амура»! И весело и звонко заживём!
А пока надо срочно заставить доблестных гвардейцев Финляндского полка вспомнить строевые приёмы, погонять на плацу. Чёрт! Плац то и не довели до ума. Так, обозначили площадку для экзерциций и переключились на плотницкие работы. Жить негде было, а потом — затянуло. Ходят бравые некогда лейб-финляндцы с бородой до пупа (немногие, отмечу сразу, немногие, — большинство бриться продолжает, несмотря на разрешение отпускать бороды). Чисто плотницкая артель а не блестящие воины-гвардейцы.
До сей поры то было оправдано, но сейчас, на переговорах нужно произвести впечатление на китайцев, явить им всю мощь и несокрушимость Российской армии. На фрегаты возьму четыре сотни наиболее здоровых орлов. Ничего, вспомнят науку, промаршируют по Шанхаю, так, чтоб пыль столбом!
Через день после прибытия во Владивосток и «обратную переквалификацию» плотников в гвардейцев, на площади перед моей «резиденцией» случился небольшой переполох. О приближении крупного кавалерийского отряда незнакомых наблюдателям казаков, мне доложили заранее. А как же — система постов наблюдения и азбука по типу морзянки, великая вещь.
Судя по всему, прибыли старообрядцы, раз уж сначала к церквушке правоверных христиан направились. А не к великому князю доложиться. Ну да ладно, непринципиально. Где же Библия, подаренная мне «господином учителем», достопочтенным «Степаном Николаевичем». Так, положить её на видное место на столе и закладку непременно.
Влетел адъютант.
— Ваше императорское высочество! Прибыли казаки с Дона, говорят, по вашему разрешению поставят станицу в Су чанах.
— Верно говорят, кто командиром у них? Зови!
В кабинет зашёл высоченный детина лет тридцати с угольно-чёрной бородой «до пупа».
— Желаю здравствовать вашему высочеству. Прибыли для поселения как прото договоренность имеется.
— Имеется, имеется договорённость. Как тебя по батюшке то? Проходи, Ефим Фомич, проходи сотник Кустов, присаживайся. Да держи наливочку,
— Благодарствую.
— Вон, зажуй и слушай.
Сотник был парень толковый, но необразованный, у казаков своя иерархия, там в чинах офицерских нередко ходили произведённые за отличия в боях вчерашние рядовые казаки. Что ж, оно и к лучшему, — нет дворянских условностей, приобретённых от «благородного» воспитания. Впрочем, держится Ефим Кустов свободно. Почтение, конечно, оказывает царскому сыну, но без угодничества. Перспективный кадр, перспективный. Да и вряд ли бы другого прислали «смотрящим» за старообрядческой общиной.
— Так вот, Ефим Фомич, как я и обещал вашим старцам, — указательный палец Константина ушёл вверх, сотник такоже устремил взор в потолок, — отвёл ревнителям истинной веры лучшие места.
— Благодарствуем, ваше высочество.
— Сам видишь, церковку в городе поставили, а там, где поселитесь, станицу казачью сорганизуйте. Почему именно станицу, — в тех местах есть отменный уголь, на котором ходить будут пароходы и паровозы. Слыхал о железной дороге?
— Которую меж Питером и Москвой ставят? Как не слыхать.
— Чуть погодя и здесь такую учиним. А уголь откуда брать? Вот ты и будешь уголёк добывать и продавать. Если не проворонишь, не передашь право своё каким ушлым евреям или там полякам.
— Как можно, ваше высочество! Ни умом ни прилежанием Господь не обидел. Неужто мы не сдюжим?!
— Сдюжите, карту местности, которую вам под станицу отвёл, возьмёшь у старшины плотницкой артели Маслова, единоверца. Как назвать — сами подумайте.
— Слушаюсь.
— Сколько народу привёл, Ефим Фомич?
— Со мной считая — семьдесят шесть казаков.
— А хозяйки где, в дороге?
— Ага, мы с Омска вперёд ушли, старики, детвора и бабы с обозом поди сейчас к Томску подтянулись, зимовать в Иркутске будут, там с нашими сговорено, а на следующий год ждём уже тут. Стройку надо зачинать, чтоб хозяйки и детишки в дом заходили.
— Правильно мыслишь, сотник. Подумай, подобрать надо с десяток таких казаков, которые ради правого дела, ради веры истинной, — я положил правую руку на старинную Библию, Кустов сглотнул и вскочил, — так вот ради сего смогут и бороды сбрить для виду и головы состричь врагам-нехристям. Я в Америку еду, через океан. Там таких отчаюг на время поселить необходимо. Что делать — на месте скажу Но ты знай — надо огромный золотой прииск под себя подобрать. И силой и обманом придётся действовать, под такую задачу посмотри казаков, чтоб не подвели.
— Не извольте сомневаться, ваше высочество. Лучших выберу и сам поеду!
— А бороду не жалко? Эва какая знатная да густая.
— Для дела же ж.
— Вот именно, для дела, — я встал, взял в руки Библию, — думаешь, мне не хочется в открытую выступить, призвать вернуться к истокам правой веры? А нельзя — мигом объявят сумасшедшим, не посмотрят, что царский сын. Император же и прикажет приставить караул. Так-то вот, Ефим свет Фомич. Первым делом — осторожность!
Сотник ушёл такой воодушевлённый, что стало ясно, проблема личной «Тайной канцелярии» с обязательным «отделом спецопераций» практически решена. Где-то за океаном в солнечной Калифорнии наверняка икнулось товарищу Саттеру. Сам виноват — нечего было в иной реальности Российскую империю на деньги кидать. А пока финляндцы дружно бУхали сапожищами на спешно отстроенном плацу, вспоминая каково оно — парадировать, внушая страх врагам и вселяя восторг в сердца верноподданных императора всероссийского.