Константинополь Тихоокеанский
Шрифт:
— Да, ваше высочество. Категорически. Так и сказал — деньги здесь роли не играют.
— Так и думал. Тем более у него сейчас «гостит» некто Джон Фримонт с отрядом разведчиков, должный в нужное время напасть на этих вот в сотне шагов стоящих мексиканишек.
— Откуда вам всё это известно, ваше высочество? Ведь вы только с корабля сошли…
— Оттуда, Александр Гаврилович. ОТТУДА. Идите к этому, прости Господи, оруженосцу команданте и скажите — жду Валлехо через три дня здесь, ровно в полдень. Ответит мне за притеснение русских колонистов! И не дай вам Бог как-то смягчить мои слова, эта сволочь понимает только силу.
— Как можно, ваше…
— Ступайте. Да,
— Монету?
— Господи, ну тогда сами придумайте что-нибудь весёлое про то как будем использовать золотой песок, добытый во глубине сибирских руд. Не можете? Тогда про чеканку монет соврите. Пускай фазаны разряженные думают, голова то им дана не только чтобы ей есть.
Знаком показал казаку, из отряда отправленного в Калифорнию ранее на фрегате «Константин», подвести роскошного, хотя и с виду спокойного жеребца. Взлетел в седло, стремян не касаясь, картинно, красиво, как и положено…
— Ну что, кто дорогу покажет, вперёд, ребята!
Два десятка всадников, возглавляемых гвардии поручиком Мезенцевым, сомкнулись вокруг великого князя.
— Как дела, Андрей Дмитриевич, загорели, смотрю аж дочерна за полтора то года на калифорнийшине. Как вам здешние места, как туте дамами дела обстоят?
— Гм, ваше высочество, места живописные, кто-то говорит, что и райские. А насчёт дам, тут есть определённые сложности. Но хороши, бестии, ух как хороши…
— Ладно, в крепости расскажете, — не стал мучить зардевшегося поручика, — командуйте, Андрей Дмитриевич!
Едва влетели в форт, только и успел принять непременные хлеб-соль и отмахнуться от предложения учинить торжественный молебен — без меня, дел много, вон поручик карту тащит.
Мезенцев был направлен с полусотней лейб-гвардии Финляндского полка и семью десятками казаков в 1844 году в Калифорнию как самый толковый и знающий офицер, умеющий не только читать карту, но и составить оную.
И время зря поручик не терял. По легенде молодой повеса из Петербурга должен заскучать по женскому обществу и мотаться по колонистам, заводить обширные знакомства, в общем — вести и разведку и рекогносцировку Также Мезенцев получил самые недвусмысленные инструкции по Ротчеву — ежели бы Александр Гаврилович начал без меры распускать язык, про золотые россыпи в поместье Саттера или про ещё что, сидел бы в яме, дожидаясь приезда великого князя. Но, судя по репликам поручика, с Ротчевым они сработались, резидент Российско-Американской Компании в Калифорнии оказался вполне толковым человеком. А как приехал из Владивостока с немалыми суммами от Константина, так целиком их потратил за закупку продовольствия для Аляски. По мнению Мезенцева очень умело торговался и закупил качественную провизию в значительных объёмах. Что ж, это хорошо, только одно непонятно, может потому Саттер и отказался продавать свои владения, что мало его обхаживал Александр Гаврилович, мало посулил. Ладно, с этим позднее разберёмся, есть дела поважнее.
— Андрей Дмитриевич, смотрю, отменно поработали, достаточно подробная карта большого масштаба.
— Пришлось помотаться, ваше императорское высочество, брал для сравнения карты и у американских переселенцев и у мексиканских военных. Но, приходилось их существенно править. Здесь вы видите, не сочтите за похвальбу, одну из самых точных карт округа на сей день.
— Благодарю вас, капитан, — достал из походной сумки заранее приготовленные погоны, — на праздничном ужине жду, Андрей Дмитриевич,
— Рад служить вашему императорскому высочеству!
— Не спешите радоваться, господин гвардии капитан. Ваша служба только начинается. Именно вам, как знатоку здешних мест предстоит направлять действия отрядов Экспедиции.
— Война?
— Боже упаси. Арест мексиканской администрации, захват Сономы, расширение плацдарма вёрст на тридцать от крепости Росс по побережью и в глубину до форта Саттера. Но нужен повод. Как у вас отношения с гордыми латиносами?
— С кем? Ах, мексиканцами. Сложные. Александр Гаврилович рассказывал, до нашего появления здесь власти очень давили на колонию, тот же команданте Валлехо и прочие, ещё более мелкие чины. Когда Росс обзавёлся гарнизоном — отстали, но явно злобились. Мои поездки воспринимали с неудовольствием, если бы не два десятка казаков в охране — наверняка бы устроили нападение.
— Клоуны в сомбреро.
— Простите, ваше высочество?
— Не обращайте внимания, капитан. Это я так, ругаюсь дипломатично.
Дальнейшие расспросы Мезенцева дали интересную картину быта на калифорнийской земле русских солдат и казаков.
Первым делом новоприбывшие занялись постройкой казармы, укреплением собственно самого форта и приобретением коней. Богатые русские военные (а серебра я отряду Мезенцева на представительские расходы и «на обжиться» отсыпал щедро) быстро стали популярны в здешнем обществе. Казаки, усевшись на коней, тут же начали ухлёстывать за индианками. Не подумайте плохо, всё честь по чести — замуж звали, хозяйство поднимать, детишек заводить и всё такое прочее. Тут незаменимым сводником (в хорошем смысле) оказался Ротчев — свёл с нужными людьми, поставляющими баб и девок индейской и мексиканской наружности как для утех, так и для семейной жизни. Ну а что такого, казаки и турчанок в жёны брали, теперь вот индианок. Нет проблем, нет расизма и прочей ксенофобии!
Десяток станичников уже оженился и вкалывал на полях, по сути само захваченных. А чего — земли пустующей хватает. Мексиканское чиновничество, мзды жаждущее, разумеется, такую русскую сельскохозяйственную экспансию не одобряло, но получивший недвусмысленные инструкции от великого князя Мезенцев посылал латиноамериканцев сразу и далеко. Те, очевидно связанные указаниями из Мехико, убирались, ворча под нос какие-то замысловатые ругательства. Понятно, и так у Мексики сложные отношениями с Северо-Американскими Соединёнными Штатами, а тут ещё на конфликт с людьми, работающими в интересах сына русского императора и от его имени действующими нарываться — себе дороже. В общем, почти не поддавались на провокации мексиканцы, не давали повода проучить их застоявшимся русским гвардейцам. Да, не завидую латиносам. Наверное также себя чувствовали советские пограничники в мае-июне 1941. Ну да ничего, сейчас на календаре май 1846 и мы в солнечной Калифорнии, а не в полесских болотах. Прорвёмся!
Ровно в полдень 6 мая в прохладном свежем срубе, сложенном из здоровенных брёвен, (примерно десять на десять если в метрах брать) сверху от солнца забранного жердями, закиданными свежей травой, на глазах превращающейся в сено, прошёл Военный Совет в весьма урезанном составе. Только ключевые фигуры. Строгая секретность, даже от своих офицеров. Государственной важности дело! Кроме меня присутствовали подполковник Кожин, капитан Мезенцев и сотник Кустов, от моряков — кавторанг Бровцын. Ротчева не звали — дела военные, зачем мирного человека заранее тревожить. Как начнётся, так и будет служащий Российско-Американской Компании делать то, что прикажут.