Константинополь Тихоокеанский
Шрифт:
И пошли балтийцы на Тихий океан, в подмогу юному дарованию и замаршировали солдаты-переселенцы по сибирским дорогам. Николай Павлович сделал ставку на второго сына, тем более у старшего шли нелады в семейной жизни и вырисовывались проблемы с «производством» наследника.
Присылка жандармской команды, нацеленной на охрану великого князя и пресечение покушений со стороны мексиканцев и американцев, ясно показала — Петербург за Калифорнию поборется. Интересно, что папашу проинформировали о возможном покушении на Константина наёмников из САСШ, не кто иной как англичане. И сразу же на Владивосток помчали со скоростью фельдъегерей жандармы, успевшие впрыгнуть буквально в последний момент на «Диану». Отныне за мной повсюду расхаживали четыре важных и хмурых унтера, вызывая законную ревность у давних охранников царского сына.
А мексиканцы активизировались, нападая не только на армейские подразделения САСШ, каковых в регионе было покамест раз-два и обчёлся, но и на мормонов, и до нас вот дошла очередь. Принимавших участие в нападении на Ротчевых бандитов, мои гвардейцы, обозлённые потерей товарищей, нашли и приволокли в форт Росс через несколько дней. И хотя были большие сомнения в виновности трёх дерзких юнцов, выкрикивающих проклятия и обещающих повырезать всех до единого русских, делать было нечего — приказал повесить партизан. Нет, в том, что они связаны с повстанцами, сомнений не было, но слабо верилось, что конкретно эти сопляки могли столь точно отстреляться и убить или ранить пятерых человек из того хлама, который у них изъяли при захвате. Но порядок и пиар всего превыше. Покарать коварного врага следовало незамедлительно, а молодые и горячие латиносы отпущенные на волю вольную непременно бы сочли нас слабаками и слюнтяями и обязательно отстрелялись из засады по русским оккупантам. Тяжкое решение, но принять его следовало. А вы думаете, нам царям легко? Да, да — «царям». С чьей-то лёгкой руки меня стали за глаза называть «Царь американский», вначале трепались солдаты от нечего делать, как водится, обсуждая начальство. И по всему выходило у служивых — отправил царь батюшка Константина как наиумнейшего из сыновей за тридевять земель отбить у нехристей тридесятое царство и там учинить «правильную Русь», без бедных, сирых и убогих. Не зря мол, Беловодьем нарекли одно из первых поселений…
Но эта прокоммунистическая лирика и извечные мечты русского народа о добром царе и в райских краях расположенном «народном царстве» меня мало трогали — болтают ну и пусть болтают.
Другое было интересно, хотя «Манифест коммунистической партии» ещё не написан, но Маркс и Энгельс уже познакомились, задружились и даже «разгромили» меня в совместной статье. Да, неожиданно удостоился такой великой чести, кому скажу когда вернусь — не поверят же. Будущие основоположники свой опус назвали незамысловато «Кто пристрелит взбесившегося русского медведя»?
Под медведем Карл и Фридрих имели в виду Российскую империю, а великий князь Константин по их версии — злобный и недалёкий медвежонок, сбежавший из берлоги и обижающий лесную мелочь вроде китайцев и мексиканцев. Однако ж, новое направление русской экспансии, пресловутый «восточный вектор» по мнению коммунистического дуэта должен был надорвать силы империи — снабжать экспедиционный корпус на другой стороне глобуса занятие не из дешёвых. Поэтому просвещённым европейцам есть смысл профинансировать усиление турецкой армии, дабы ударить по черноморскому побережью России. И само собой «возмутить Кавказ».
Ну а Мексике и САСШ надо срочно подписать перемирие и совместно с Великобританией изгнать российского медведя из Америки, как Калифорнии, так и Аляски, а затем лишить и тихоокеанского побережья, разорив или захватив Владивосток, — будущий центр российской захватнической политики в Азии.
А коалиции европейских государств необходимо подвести армии к границам империи и потребовать предоставить независимость, Польше, Прибалтике и Финляндии…
Айда Фридрих! Айда
Ничего, как только придут типографские станки, уже заказанные, тогда и щёлкну по носу тандем арийца и семита. Вспомню журналистское прошлое и их же оружием им по мордасам вмажу (благодаря «сдвоенной матрице памяти» достаточно хорошо помню основные труды Маркса и последователя его Ленина). За всё ответят сволочи: за конспектирование в школе и вузе их бреда, за политэкономию и ненаписанный пока «Капитал», за четвёрку по физике в аттестате, хотя все оценки в том числе и выпускной экзамен были пятёрки, так классная руководительница, физичка Зоя Михайловна отомстила за то, что не вступил в комсомол и злонамеренно снижал показатели класса…
Стоп! Кажется, набрался незаметно под «эрзац-оливье». Так и есть — осталось лишь в одной бутылке чуть-чуть, а они здесь немалые, каждая заметно больше литра. Спать, ваше императорское высочество и да, с Новым 1847 годом!
Глава 23
Достославный предок, первый император всероссийский Пётр Алексеевич к делам флотским «дышал неровно». И не только от просмотра в иной реальности фильмов «Юность Петра» и «В начала славных дел» и от прочтения «Россия молодая» сие убеждение сложилось, нет. С 11 лет и до самого отъезда в края дальние я изрядно прошерстил архивы, требуя документы о реформах великого прапрадедушки касаемо построения Российского флота.
Не размениваясь на разные милые благоглупости вроде «ботика Петра», искал ответ — как «мореплаватель и плотник» решал проблему кадров для действующего, не отстаивающегося в гаванях флота великой империи. Первые мои плавания под чутким руководством Литке, беседы с Фёдором Петровичем убедили — за полтора столетия прошедшие с азовских походов комплектовался военный флот всё также натужно и проблемно. Из десятка новобранцев хорошо если один-два «вырабатывались» в толковых матросов, остальных же либо списывали, ли забивали…
А сейчас, в самой середине девятнадцатого века нужны не геройские марсофлотовцы, лихо управляющиеся с парусами, и офицеры «все в белом», элегантно и молодцевато отдающие команды, а механики, умелые слесаря-ремонтники, даже кочегары чтоб непременно толковые, с головой, умеющие правильно уголёк подбросить в пасть прожорливых котлов…
Сразу вспоминается Черномырдин с классическим: «А где возьмёшь»? Действительно, если парусный флот как-то, с грехом и поркой пополам укомплектовать у России получается, то переход от парусов к машине сулит столько бед и печалей, которые мне как генерал-адмиралу предстоит расхлёбывать, так тоскливо сразу становится…
Прямо сейчас — два с лишним десятка пиратских шхун и бригов в отличном состоянии стоят на приколе. На четыре нашла команды Российско-Американская Компания, два отдал старообрядцам. А что делать с остальными? Сжечь исправные корабли верх глупости. Продать — так снова окажутся у браконьеров. С фрегатов перевести часть офицеров и опытных боцманов нельзя — война рядышком громыхает, не исключено и нас зацепит.
Среди солдат романтиков моря не нашлась совсем. Ни одного! Да моя гвардия и плавать то умела далеко не вся. Уже по прибытии в Калифорнию приказал обучиться неумехам плавать, благо водичка тёплая, пляжи — одно удовольствие. Личным примером показывал как оно прекрасно в океане бултыхаться. Для чего изобрёл плавки не плавки, но что-то вроде «трусов-боксеров», в которых и щеголял на пляже перед охреневшими подчинёнными. Впрочем, культурный шок у калифорнийских россиян быстро прошёл, чему в немалой степени поспособствовала здешняя жаркая погода. Чуть позже господа офицеры, а за ними и многие нижние чины переделали исподнее в «шорты» (название от меня пришло), тут же поименованные «чёртами», но большинство солдат и матросов так и остались консервативно «нижнебельевыми».
Так вот, возвращаясь к проблемам флотских кадров — Фёдор Петрович Литке ещё год назад предлагал переселить на дальний Восток и в Русскую Америку несколько сотен семей поморов. Тогда я отмахнулся от идеи адмирала, мол пускай поморы пробиваются в Америку Северным морским путём, им и там дел хватит. Но сейчас, в первый день лета одна тыща восемьсот сорок седьмого года, сидел на обзорной площадке «Константиновой башни» в форте Росс и сочинял покаянное письмо Учителю и заместителю в Русском Географическом Обществе, признавая ошибки, списывая промашку на молодость и горячность.