Контакт
Шрифт:
28
Звонок Бродяги застал Транслятора в ванной. Нехотя и лениво шеф Оппозиции ткнул концом щупальца в кнопку коммуникатора.
— Что случилось?
— Беда, начальник! Посредник убит, Простые разбежались… Какой-то идиот из секретной службы угрохал его — от него, правда, тоже ничего не осталось… Люди из Управления ищут нас повсюду, и вряд ли удастся убедить их, что я тут просто прогуливался.
— Идиот, — скрипнул зубами Транслятор. Хвост с силой ударил по воде, вздымая в воздух целый фонтан брызг.
— Что
— Можешь удавиться! — рыкнул Транслятор. — Во всяком случае, попадаться в лапы секретной службы я тебе не советую… вот что, открытая посадочная площадка далеко?
— Должна быть рядом…
— Попробуй пройти до ближайшей по верху… Только, будь осторожен: в последнее время Одинокие стали чаще нападать. По некоторым сведениям, они стали спускаться в город: случаи загадочных исчезновений участилис ь…
— Так может…
— Что?
— Может, инопланетянка выбралась на крышу города?
— Все может быть. Прекращай болтовню… за кем из нас идет погоня?
Бродяга посмотрел на улицу вокруг себя и не заметил никого, кроме усевшихся в позе ожидания Простых.
— А ну кыш, — крикнул он им, пробегая мимо, и услышал в ответ рычание. «Тьфу ты… Еще бросятся, чего доброго… Дикари!» — подумал он, увеличивая скорость. Опасение оказалось не напрасным: только что побывавшие в драке Простые словно ждали сигнала для нового нападения. Их специально натаскивали с одной только целью — хотя об этом на всей планете знали только три разумных существа, одно их которых было уже мертво. Группа Дерева Весной была создана для того, чтобы убивать. Это были охотники, живущие специально побуждаемыми агрессивными инстинктами — и единственный сдерживавший их фактор, Посредник, выпустил их сейчас из-под своего контроля.
Жертва убегала — это было достаточной причиной для начала преследования.
— Эй, вы, идиоты! — оборачиваясь на бегу, кричал им Бродяга. Пошли вон!
В ответ слышалось только рычание. Более мелкие, но специально натренированные Простые начинали догонять: жертва во время охоты всегда слишком много сил тратит на преодоление страха.
Бродяга боялся. Еще никогда за ним не гнались, и ни за что он не назвал бы испытываемые во время бегства эмоции приятными.
Расстояние между преследователями и жертвой все сокращалось. В последний момент Бродяга взбежал по стене к площадке, тупость не позволила Простым вовремя среагировать, и некоторое время они еще бежали вперед. К тому времени, как им удалось развернуться, хвост Бродяги уже скрывался за дверью площадки.
В лицо бил дождь. Набрав в легкие побольше воздуха, Бродяга шагнул под открытое небо.
Тут же из темноты на него бросилась огромная полосатая туша со светящимися кружочками глаз.
Когда Простые выбрались на крышу, настоящий хищник со своей добычей был уже далеко.
29
Рипли развернула сверток с белковой массой и протянула Скейлси кусок. Девочка дрожала — но, судя по ответам, не от страха.
— Что с тобой, Скейлси? Тебе холодно? — гладила
— Нет… Я сама не знаю, что со мной, — жаловалась Скейлси. Вид у нее был почти таким же несчастным, как во время их первой встречи.
— На, поешь…
— Я не хочу, — мотнула головкой Скейлси.
— А что ты хочешь?
— Ничего, — виновато посмотрела Скейлси. Ей было неудобно, что она причиняет матери столько хлопот.
— А идти ты можешь?
— Могу… только лапы подкашиваются.
«Только этого еще не хватало… Вдруг она больна? Не дай Бог с ней случится что-то серьезное!» — сжала кулаки Рипли.
— Мама… ты правда меня не бросишь? — жалобно спросила Скейлси, и ее слова обожгли Рипли: неужели Скейлси собирается «уйти»?
«Нет, милая моя… не надо!» — взмолилась она, усиленно водя рукой по ее телу. Это не было лаской — Рипли испытывала необходимость при помощи осязания доказывать себе, что это не сон.
«Но ведь Ньют ушла… почему это существо должно быть мне дороже, чем она? Это нечестно по отношению к моей настоящей девочке… Нет, Скейлси, прости — я просто схожу с ума… Ньют, теперь — ты?»
— Не надо, Скейлси! — вырвалось у нее вслух.
— Что не надо, мама?
— Болеть, — Рипли закусила губу. «Где твой контроль на собой?» — сердито спросила она себя. — Не волнуйся, я всегда буду с тобой.
— Спасибо…
— Вот что, Скейлси, — чтобы отвлечься от грустных мыслей, снова заговорила Рипли. — А куда мы можем пойти еще? Неужели здесь нет ни одного живого существа, способного понять нас и помочь просто так? Ведь Шеди, как ты утверждаешь, переживала за нас, так?
— Она требовала, чтобы мы ушли, и боялась, что с нами может произойти что-то нехорошее.
— Ну вот… ты умеешь чувствовать людей, Скейлси. Я не хочу наваливать на тебя новую тяжесть, но, может быть, от этого зависит наше спасение. Нам нужно найти такого человека.
— Такого? — Скейлси задумалась, на какое-то мгновение даже дрожь оставила ее. — О! Я знаю!
— Ты знаешь кого-то конкретного, кого можно найти?
— Не совсем. Шеди говорила, что если в жизни совсем плохо, нужно идти к священнику. Они ко всем относятся одинаково хорошо; так что нам надо теперь найти священника — вот и все.
— Найти священника… — повторила эхом Рипли. Мысль эта показалась ей абсурдной — но как знать: Скейлси уже не раз оказывалась права, и не ее вина, что одно из их намерений вычислили. Но ведь если родственников, к которым можно обратиться, всегда немного, то вычислить священника из сотен, если не тысяч, вряд ли кто сумеет.
— А ведь это мысль!
— Конечно, — подтвердила Скейлси.
30
Здание храма было пустым. Впервые за последнее время Рипли видела помещение, построенное по законам симметрии: купол всюду был одинаково гладок, идущие по своду узоры состояли из четких прямых линий, и все словно стремилось привлечь внимание к маленькой выступающей из стены площадке с небольшим золотым сооружением.