Контрабандист Сталина. Книга 7
Шрифт:
Несмотря на всё трагедии, Франция свой интерес к северному побережью не потеряла и вот теперь пытается направить туда и меня. Очень интересно. Значит Лефебвруа, хочет достичь не одной цели, а сразу несколько. Вот же хитрец.
Поднимаю английскую прессу и в процессе чтения натыкаюсь на любопытные факты, которые мне не были раньше известны. Оказывается на XIV съезде Всесоюзной коммунистической партии, который происходил в Москве с 18 декабря по 31 декабря 1925 года, произошел грандиозный скандал. Двадцатого декабря 1925 года Крупская призвала делегатов съезда к учету и подробному рассмотрению всех мнений, при важнейших для страны решений. По сути дела ввести в стране коллегиальное правление. Понятно, что в тех условиях это было неприемлемо.
Опять же не в нейтральные Швецию, Швейцарию и другие…а в Англию. Что ещё раз доказывает, что главные создатели и руководители Коминтерна, и главные глобалисты сидят и в Англии и руководят оттуда. В Москве на ее слова особого внимания не обратили. И совсем по-другому отнеслись к ним в Лондоне.
Первым отреагировал на информацию, полученную из советской столицы, офицер флота и член Палаты общин коммандер О. Локер-Лэмпсон. Его рассказ опубликовала газета The Sunday Times: «Ему известно из собственных источников, что жизнь мадам Лениной у себя на родине находится в страшной опасности. Острая неприязнь возникла между нею и фракцией, которую возглавляет Сталин и которая „намерена порвать с жестким коммунистическим учением Ленина“. Эта фракция возмущена влиянием мадам Лениной, „источника чистого коммунизма“. Поэтому, будучи вдовой величайшего революционера современности, она жаждет сделать нашу страну своим идиллическим домом».
Вот так вот. Коммунисты всего лишь исполнители воли и планов дельцов из Лондон Сити.
Теперь уже мне пришлось напрашиваться на встречу с Лефебвруа. После словестных пыток, он всё же сознался. Как я и подозревал, их интересует не только «левые» драгоценные металлы, но и китобойный и рыбный промыслы. Дело в том, что популяция китов в Бискайском заливе за последнее время сильно упала. А из-за натянутых противоречий французских китобоев особо больше никуда пускать не хотят. Сама французская промышленность остро нуждается в сырье из морских млекопитающих. Вот и идёт нажим на правительство с разных сторон. Ещё французских рыбаков очень привлекательный антарктический голец и антарктический лосось. Ну и от других пород рыб, таких как треска, пикша и палтус они тоже не откажутся. Но эти планы будут осуществляться только в случае избрания президентом Пуанкаре.
Озадачил меня этим Лефебвруа, нечего сказать. Хотя с другой стороны, до следующего года нового президента Франции уже изберут. Да что там года. Уже даже к осени кризис уже по любому должен разрешиться. Ладно, подумаем ещё, как это лучше сделать… но уже только после разговора со Сталиным.
После я встретился ещё и с генералом Миллером, но уже один на один. Меня всё так же интересовали бумаги Горького. Миллер и другие белоэмигранты с его слов, пока не соглашался их отдать. Сослался, что их ещё хорошо не изучили, но пообещал отдать. Явно набивает цену. Ну-ну…я тоже это умею.
— Хорошо — вздохнул я недовольно. — Откуда вы сначала планируете начать переселение своих соотечественников?
— Я думаю, начнём с Туниса — смог удивить меня Евгений-Людвиг Карлович Миллер.
— Почему оттуда? — удивился я.
— К сожалению, нашим соотечественникам там, в мусульманской стране живётся очень и очень плохо. Слишком много конфликтов, слишком там жарко. Особенно, кто живет дальше от моря. Самые образованные и энергичные пытаются перебраться во Францию, Бельгию и Чехословакию. Но сейчас это стало очень сложно. Страны не хотят принимать эмигрантов. Мы им помогаем по мере наших возможностей… но этого мало — объяснил мне Миллер.
Я не получил бумаги Горького, зато Миллер рассказал мне о некоторых контрабандных поставках товаров и ценностей, которую осуществляют советы через
Наконец все более или менее важные дела в Париже у меня закончены, плюс и звонок Одовского из Марселя. Эх…пора мне выезжать. Как раз уже должны подойти отправленные корабли из Сен-Назера. Мы на трёх легковых машинах, плюс грузовик с прицепом выехали в Марсель. Тёти стало очень любопытно, какое же ранчо я там приобрёл. Заодно и побыть на природе. Сейчас во всём Париже печное отопление. Так же углём и дровами приготавливает пищу население. Так что утром в городе воздух не самый приятный, особенно зимой. Смог с утренним туманом не только мне одному не нравиться.
С нами в машине «Греческий Ники», сын короля Греции Георга –1 и его жены Ольги Константиновны. Его так же выгнали из Греции сторонники Элефтериоса Венизелоса. Во многом греческая аристократия повторила путь русской, но не так жестоко и кроваво. И так же тут сильно «торчат уши» англосаксов. При этом сами англичане пристально следили за всеми эмигрировавшими греческими аристократами, оказывая на них давление в той или иной степени.
После того, как у нас дела пошли получше, очень многие греческие эмигранты стали напрашиваться на встречи к тёте. Вот и Николаю Аспасия решила помочь. Сам Николай до этого преподавал рисование и живопись в Париже, чтобы элементарно прокормить семью. Даже не представляю, чтобы с ними стало, в надвигающимся экономическом кризисе. Но тётя решила им помочь и взяла его управляющим в марсельское поместье. Честно говоря, меня уже начали доставать протеже тёти…но никуда не деться. Поэтому у меня с ними разговор был жёсткий.
— Николай я не против выбора тёти. Но то, что для нас вы дальние родственники для меня ничего не меняет. Наоборот. У меня к своим больше требования, чем к другим. Надо быть примером…а иначе ничего не получиться. Если что-то не получается, это одно. Но разгильдяйство и воровство я не допущу — заявляю ему ещё в Париже на нашем съемном этаже.
— Сакис… ну нельзя же так грубо — упрекает меня тётя и нервно поставила бокал с вином.
— Вот только так и надо. Я постоянно рискую жизнью пытаясь заработать нам денег — теперь я уже нервно опустил стакан с морсом.
— Я всё понимаю и согласен с Сакисом — отпив вина и подкрутив свой длинный ус, спокойно произнёс Николай, и переглянулся с женой.
Дальше мы согласовываем его обязанности и общий план поместья. Рассматриваем и карту местности. Я оставляю много на усмотрение Николая и его жены. Что я хочу получить, я обозначил. Частности уже за Николаем. Это своеобразная проверка его деловых качеств.
Не знаю отчего, но сам Николай мне нравиться. И даже то, что пришёл в старой греческой форме королевской династии. Понравилось и то, что его жена Елена Владимировна помогала устраиваться на новом месте эмигрантам из России. И это не смотря на своё тяжёлое финансовое положение. У него трое детей, правда, уже взрослых. Старшая Ольга уже вышла замуж за брата короля Югославии Павла Карегеоргиевича. Сейчас же жена Николая и две дочери остались в Париже. Они переедут несколько позже. В качестве поощрительной пилюли за ними будут закреплены их комнаты в моём домусе. Предложили им много, так что есть что терять. Надеюсь, что и сам Николай и его семья отнесутся с пониманием и большой ответственностью.
На окраине Марселя мы разделились. Тётя с племянницей и родственниками плюс охрана и неизменная Ирис, направились на ранчо. Я же первым делом связался Мишелем Мареном. С ним довольно быстро пришли к согласию. Я заплатил долг, частью это будет мексиканскими товарами, частью деньгами. Договорился следующий раз на оплату драгоценными камнями. Он же опять стал навязать мне французское вино.
— Мишель я понял, что ты мне постоянно будешь навязывать вино. Так что давай предпринимай какие-то условия, чтобы возить его не в бочках — поморщился я, но понял, что придётся соглашаться.