Контрафакт
Шрифт:
– Я уже не младший сержант, а сержант, – слабо возразил Вова. – Мне присвоили.
– Ладно, какая разница, – хохотнул Давид, – все равно – не генерал.
Когда Вова проснулся, Давид был уже умыт-побрит и все такое. И приятно попахивал дезодорантом. Он сидел на кухне и читал газету.
«Во, дает, – подумал Вова, – уже и за газетой сбегал!»
Он пофыркал в ванной и ринулся к холодильнику, желая загасить пылавшие внутри угли. Но в холодильнике ничего не было! Нет, он не был
– Нету!
– Так было же! – удивился Вова.
– Было, – согласился Давид.
– Так надо же!
Давид, коротко хохотнув, открыл холодильник и извлек оттуда четыре пакета кефира. Молча поставил на стол литровую кружку и вылил в нее содержимое первого пакета.
– Пей!
– Поможет? – не поверил Вова.
– Поможет.
Вова, не щадя горла, всосал охлажденный молочнокислый продукт.
– Ну как? – спросил Давид.
Вова помолчал, прислушиваясь к тому, что происходит в утробе, потом пристукнул опорожненной кружкой:
– Еще!
Вова, как известно, был человеком крупным, но и кефира было немало, и когда две массы – Вовы и кефира – пришли в соответствие, бизнесмену полегчало.
– Никогда бы не подумал!
– Одевайся, – распорядился Давид. – Чистенько.
– Так я сегодня на клуб не еду, – запротестовал Вова. – Я вообще не езжу на клуб по воскресеньям.
Упоминание о клубе вернуло Вову к беспощадной действительности, и весь ужас ситуации навалился на него, как груз на грудь упавшего человека.
– Я выпью? – предложил он. – Куда ты заховал?
– Нет, – сказал Давид. – Выпить – дело нехитрое. Успеешь еще. А сейчас – поехали. Моя машина возле дома. На ней и поедем.
Вова пожал плечами и покорился.
В машине молчали. Вова был погружен в глубокое раздумье, Давид безмолвно крутил баранку.
Наконец припарковались недалеко от церкви.
– Куда ты меня привез? – спросил Вова.
– Это – храм. Никольская церковь.
– Зачем?
– Ступай в церковь, отстой службу.
– С чего это? Я с детства не ходил.
– Ты же – верующий? – спросил Давид.
– По правде?
– По правде.
Вова пожал плечами:
– А кто его знает!
– Крест носишь?
– Крест ношу, – согласился Вова и дотронулся до того места, где начинался живот. Давид приобнял Вову за плечи и мягко проговорил:
– Сходи в храм, Вова. Просто возьми и сходи. Купи свечку, как другие, поставь перед ликом Николы угодника. Отстой службу, слушай, да и все. Все будут креститься – и ты осени себя крестным знамением…
– А ты со мной пойдешь? – спросил Вова.
– Нет, – с сожалением сказал Давид. – Мне нельзя. Нельзя мне,
Он еще что-то добавил, но Вова не расслышал, потому что ударил большой колокол – раз, другой, третий, потом запели тонкими голосами малые колокола, и пространство оказалось заполнено веселящим душу перезвоном.
– Ступай, – сказал Давид и дружески похлопал Вову по плечу.
Вова послушно вылез из машины.
На обратном пути оба молчали. Давид чувствовал некий покой, который снизошел на Вову, и боялся его нарушить.
Наивно, конечно, думать, что вот сходил человек в церковь и сразу весь переменился. Но – что немного успокоился, можно сказать. Вышел под влиянием ауры православного храма из порочного круга своих терзаний. Во всяком случае, он не возражал, когда Давид повез его к себе обедать. Догадывался, конечно, что обнаружит там Инну – а где же ей еще быть! Но не возражал.
Инна действительно жила у Эммы и Давида. Увидев Вову, сказала ровным голосом:
– Здравствуй, Вова.
То ли приветливо, то ли враждебно – не понять. Ну и ладно. Сказала и сказала. Вова в ответ тоже поздоровался.
Обед был простой, без разносолов и без алкоголя.
После обеда женщины скоренько все убрали и ушли в комнату, а Вова с Давидом остались на кухне – разговаривать.
Давно ли вот так же сидели они под этим веселым абажуром, когда Вова, решившись, приехал в Москву на разведку? Недавно, совсем недавно, а сколько произошло с тех пор всякого-разного!
– Ну что, – сказал Давид, – собрался? Разговаривать с тобой можно?
– Можно, – вздохнул Вова. – Собрался вроде.
– Ну рассказывай, как и что.
И Вова рассказал.
Что касается производства «левака», или, по-научному сказать, контрафакта, Давид был в курсе дела. Он даже одалживал Вове денег на раскрутку. И он не мог предположить, что безнаказанность левого производства продлится так недолго. Вова стал рассказывать, какие количества книг у него изъяли, сколько это будет в пересчете на рубли, а сколько – на доллары.
– Забудь, – сказал Давид и дружески положил руку на пухлую Вовину ладонь. – Забудь про эти деньги. Они пропали для тебя.
– Как пропали? – не поверил Вова.
– Пропали, Вова, пропали. Смотри, как бы и сам ты не пропал. Горюнов – где?
– Горюнова закрыли. В качестве меры пресечения.
– Ну вот, видишь!
– Так он же – производитель! – колыхнулся Вова.
– А на чьи средства? – спросил Давид. – Кто деньги вкладывал? – И сам же ответил. – Ты и вкладывал. Преступный сговор.
Вова опечалился. До такой степени, что обхватил голову руками
– Что делать? Подскажи! – взмолился он..