Контракт на невинность

Шварц Анна

Черт, что, если я буду отвратительной матерью? Я не готова. Я не знаю, как жить дальше. Я не знаю, что будет дальше у нас с Камилем после такой новости… Но одна лишь мысль о том, что я сейчас отвечу “нет”, а потом пойду и прерву беременность вызывает странное, тупое чувство боли в сердце и я киваю в ответ на вопрос девушки.

Будем считать, что планирую сохранять… я сейчас явно не настроена принимать какие-то серьезные решения.

Спустя двадцать минут я покидаю клинику. Спрятав в сумку документы, я покупаю пакетик сока в ближайшем магазине и отправляюсь во двор по соседству.

Там сажусь на лавочку, где меня ждет Катя, и смотрю, как дети играют в холодных лужах.

— И…? — интересуется подруга, а я дергаю плечом. Это у меня выходит сделать так, что Катя понимает меня без лишних слов и тяжело вздыхает.

— Неожиданно. Поздравляю. И что ты решила?

— Ну… на вопрос врача, собираюсь ли я сохранять, я ответила положительно.

— Понимаю. А ему собираешься говорить об этом?

— Ему? Камилю? — я поворачиваю голову к Кате, а та кивает, — я не знаю. Не спрашивай. Дай просто подумать.

— Если ты боишься, то лучше промолчать. У него ведь много денег. Вдруг чего тебе сделает… Богатые мужики не стремятся заводить детей вот так.

Я морщусь в ответ.

— Не в этом дело.

Блин, далеко не в этом. Вряд ли Камиль мне что-то сделает. Он уверен с какого-то черта, что не может иметь детей. Он вполне может просто посмеяться над моей новостью, а я вполне могу решить ему ничего не доказывать. Буду считать, что мне ветром надуло.

А если он поведет меня на тест ДНК — я вообще разозлюсь. То есть, я должна ему верить на слово, что он типа бесплоден, а он мне не может поверить на слово, что я беременна от него?

Пусть первый идет и проверяет свой член, а не содержимое моей матки. Врач сообщит ему радостную весть. Господи, надеюсь, я действительно первая такая, с кем он не предохранялся, и за ним не стоит шеренга офигевших от внезапного поворота женщин с младенцами на руках, которых он выгнал со словами " у меня не может быть детей".

— Ев, может, лучше аборт? — неуверенно интересуется Катя, прерывая мой поток мыслей, — он же тебе дает деньги? У тебя есть средства на это?

— Я потратила все деньги на покупку квартиры для сестры, — бормочу я, выкидывая в мусорку недопитый сок и вставая с лавочки. Катя недоуменно смотрит на меня.

— А… чего? Я про…

— Нет у меня денег на это. Не буду я делать аборт. Я домой, Кать. Прости, давай потом спишемся.

— Ты обиделась на что-то? Погоди…

Я качаю головой и ухожу с площадки. По дороге вызываю такси через приложение и спустя пять минут сажусь в машину.

Переступив через порог дома Камиля, я на вешалку цепляю сумочку, достав оттуда документы из клиники, раздеваюсь и на автомате принюхиваюсь. Каждый раз это делаю с того дня, как начала жить здесь. Теперь я могу сказать, что дом пахнет уютом — тут и шлейф моих духов, и еще не до конца выветрившийся запах еды. Взгляд тут же падает на столик в холле, и я прищуриваюсь, рассматривая огромный букет красных роз с коробочкой рядом.

Я медленно приближаюсь и трогаю бархатные лепестки. Потом открываю белую коробочку. Класс. Колье из брюликов. Как ошейник. Полыхает богатством так, что глаза слепит.

Камиль, конечно, умеет оказывать знаки внимания. Честное

слово, будто руководствуется какой-то инструкцией идеального мужчины. Конфетки, украшения, цветы… Честно говоря, я не знала, что сказать ему за эти подарки — “спасибо” как-то слишком просто звучит, а большее и в голову не шло. Крутилась только одна мысль — лучше бы он мне вместо этого подарил хотя бы частичку себя… глупо, конечно. Я чувствовала, что я ему симпатична. Но не покидало ощущение, что он специально держит меня на расстоянии, не привязываясь и не давая нашим отношениям перерасти во что-то большее.

Я захлопываю коробочку с колье и иду в его комнату. Где я там видела в прошлый раз документы?

Он, конечно, поймет по камерам, чем я занималась дома, но уж извините…

Я открываю тот самый ящик, убедившись еще раз, что там пусто. Еще один открываю ниже — и у меня вырывается нервный смешок. Камиль тут хранит оружие. Не сдержавшись, я прикасаюсь пальцами к пистолету. Ничего необычного, просто предмет. Я не передергиваюсь и не чувствую какую-нибудь ужасную ауру от него, или смертельный холод, даже внутреннего трепета нет.

Ну да, с чего бы. Не оружие ведь убивает, а человек. Конкретно этим пользовался Камиль. И от него, Ева, ты не передергивалась, а смотрела влюбленными глазами.

Я убираю руку и задвигаю со стуком ящик, поморщившись. Черт, Ева, ты такая наивная. Ждешь каких-то чувств от человека, который отнимал жизни других. Он другой. Он — не ты. А ты все пытаешься в нем найти какой-то намек на тепло.

Может, и впрямь не сообщать ему о беременности и просто исчезнуть? Если решит отыскать — найдет. Если я ему дорога. Хоть где-то глубоко в душе. Вдруг, бывает и такое. Я могу ведь ошибаться, и на самом деле Камиль может меня ценить — и просто не показывать это из-за своего характера.

Глупые мысли. Я, все же, остаюсь в комнате и методично открываю все шкафы и ящики, где могу найти те самые документы. Остальное для меня не представляет интереса — я нахожу какие-то листы бумаги, бросаю взгляд на текст и тут же убираю обратно, потому что всякие бизнес-дела Камиля меня не особо колышат.

Блин, не мог же он их спрятать совсем уж далеко или просто уничтожить? Я хочу знать, что там. Вдруг он лечился от бесплодия и просто не в курсе того, что у него получилось? Поэтому он не заводит серьезные отношения, так как в знает, что не сможет с кем-то образовать семью. Для большинства женщин ведь это важно. От этого рушатся отношения, когда другой партнер не может иметь детей.

Только тогда новость о моей беременности может стать для него радостной, хотя перед этим я буду сильно и злобно кричать. Это единственная моя надежда на хорошее в этот момент.

Другая дурацкая мысль, которая не дает покоя моей голове, и от которой я очень хочу избавиться — "а вдруг правда непорочное зачатие?". Пока я роюсь в документах, она сводит меня с ума. Я не готова к такому, если честно. Как-то слишком огромная ответственность для меня. Лучше уж пусть Камиль ошибся…

И только когда я совсем отчаиваюсь, я внезапно натыкаюсь на стопку листов в прозрачных файлах, кинув на которые взгляд, тут же понимаю — это оно.