Контрапункт
Шрифт:
по плечам, беззлобно, лихо балагурят, но искорки волнения так и витают в толпе – скоро, уже скоро решающая битва!
Но иногда делались попытки определить чемпиона России, даже вовсе минуя эти битвы.
«…Первенство России не было разыграно в этом году, и мы не можем решить, которая команда сильнее всех в России.
Косвенные данные, впрочем, у нас имеются благодаря поездке Петербурга в Харьков. Петербург выиграл, а так как харьковцы считают себя сильнее Одессы, надо полагать, что этим все и сказано».
Столь «убедительные» заявления
«Тренировки проходили самотеком, – вспоминает Борис Андреевич. – Была ведущая группа игроков, которая и выполняла функции тренера».
И никто тогда еще не знал, что один из этих одинаковых загорелых футболистов – братьев Аркадьевых – спустя много лет будет признан родоначальником советского тренерского сословия. «Я так называю Бориса Андреевича не потому, что он был первым футбольным тренером, – пишет в своей книге „Звезды большого футбола“ Николай Старостин. – До него известностью и уважением уже пользовались в Москве Михаил Давыдович Ром и Михаил Степанович Козлов. Но то были хотя и знающие футбол люди, но все-таки тренеры-любители…
Примерно в одни сроки с Борисом Андреевичем начинали тренерскую работу Петр Попов, Виктор Дубинин, Константин Квашнин, Михаил Товаровский и другие. Однако, безусловно, именно Аркадьев первым начал разрабатывать и претворять в жизнь новые тактические схемы. Насаждать передовую методику тренировок. Обосновывать принципы обороны и ту логику, на которой зиждется нападение…»
С 1914 года Борис и Виталий Аркадьевы играют за один из сильнейших футбольных клубов Петербурга – «Унитас».
«…Игра кончилась общей победой „Унитаса“, вбившего пять голей, однако, заметим, вторую половину матча унитасцы играли по ветру…»
Клуб «Унитас», так же как и главные его соперники «Коломяги» и «Меркур», базировался в живописнейшей дачной местности, в Удельной – царстве соснового бора и… футбола. Здесь часто проводились игры на первенство Петербурга и встречи москвичей с петербуржцами, собиравшие всегда много зрителей. Причем год от года все больше. Не беда, если во время дождя игроки смахивали не то на амфибий, не то на пациентов грязевых ванн, игра была результативна и зрелищна, ибо футболисты не боялись рисковать, играли вдохновенно, самоотверженно, честно стремясь побольше «вбить», а не «запечатать» свои ворота…
«Состоялась интересная встреча Быкова с командой Салтыковки. Матч благодаря остроумному, но далеко не спортивному исполнению обязанностей судьи г. Васильевым окончился 6:3 в пользу быковцев, причем лучше всех за Быково играл судья г. Васильев…»
Что касается команды «Унитас», то тут к наслаждению игрой у зрителей добавлялся побочный интерес – распознавать то и дело этих одинаковых близнецов Аркадьевых: «не видал, кто там бил – Борис или Виталий?»
Уже тогда болельщики группировались партиями – коломяжцы, унитасцы и т. п., оранжируя игры так называемым звоном.
«…Вой звонарей, „горячка“ на поле создают впечатление, что футбол – игра диких людей… Комитет Лиги и коллегия судей должны обратить внимание на борьбу со звоном…»
Волнение публики достигало своего апогея, когда встречались извечные соперники, претенденты на титул чемпиона Петербурга – «Коломяги» и «Унитас».
«Стоило мячу перейти к унитасцам, как их сторонники начинали реветь наподобие гуннов, наводняющих Европу. Но лишь только мяч попадал к коломяжцам, в раж входила другая партия».
Листая газеты и журналы тех времен, Нетрудно заметить, что иные проблемы, занимающие умы нынешних деятелей спорта, возникли уже тогда.
«…У партийной публики есть своя тайная дипломатия. Так, например, все раз и навсегда уговорились не видеть „своих“ офсайдов, хендсов и фолов. Но какой вопль вырывается из груди партийного зрителя, когда провинился противник: „Судья! Проснись! Жилит!..“»
Наконец я говорю одному унитасцу: «Вот смотрите, как центровик Бутусов наскочил на бека. Чуть по физиономии ему не дал».
И слышу классический ответ: «Это он нечаянно… Да и нужно было дать, чего стесняться-то!..»
Я внимательно смотрю на соседа: интеллигентная физиономия, пенсне, он не отрывает жадного взора от поля, и глаза его наливаются кровью.
Но вскоре один из витязей коломяжских свирепо «ковыряет» Бутусова, и «интеллигент» визжит: «Безобразие! Это не футбол…»
Аксиома – спорт немыслим без соревнования, но правилен ли отсюда вывод – выиграть во что бы то ни стало, каким угодно путем, хотя бы передергиванием, хотя бы жульничеством?
Куда девалось товарищество спортсменов, почему такое озверение и озлобление?
Патриотизм к своему спортклубу должен перешагнуть через черты своего поля и научиться хотя бы уважать тех, кто носит другой ярлычок в единой спортивной семье…
Игра в «Унитасе» – это было уже приобщение братьев к настоящему футболу, к футболу с регулярными тренировками, в постоянной команде, с постоянной формой – футболки в красно-белую вертикальную полоску и синие трусы – и регулярными матчами на первенство Петербурга…
«Конечно, вполне естественно стремление игроков попасть в высшие команды или сборную, но это не должно быть целью тренировки, а лишь приятным результатом оценки ее.
Тренировка ради совершенства у нас пока еще совсем не познается…»
Вполне ли познали такую тренировку спортсмены наших дней?..
ГЛАВА 4
Как ни были преданны братья футболу, а с наступлением зимы с ним приходилось прощаться – увы, эра закрытых полей тогда еще не наступила, – и начинались коньки, хоккей, лыжи, причем с марта братья, «страдающие» гелиоманией, катались в одних трусах и, понятное дело, не простужались никогда.