Конунг 2: Треверская авантюра
Шрифт:
Уже через полчаса все оставшиеся снаружи желающие, смогли воспользоваться своим правом на Вальхаллу. Кто успел схватиться за оружие, но по первому требования согласился его сложить, сейчас были тщательно обысканы и «упакованы». Одного за другим их опускали в две найденные тут же ямы-тюрьмы. Тамошних постояльцев «до выяснения» заперли в местечке посуше – в ближайшей хижине с крепкими стенами. Как и не попавших под горячую руку женщин.
В итоге, в подземный свинарник набросали почти два десятка разных пацифистов. После быстрого подсчета трупов получилось, что внутри местной цитадели должны быть не меньше 20-25 воинов. Поэтому, когда створки все
Внутрь хускарлы двинулись неторопливо, стараясь не терять сцепление со щитами товарищей. Каждый понимал: вот именно сейчас, биться предстояло всерьез…
* * *
Тремя днями ранее
– Он же… он же убьет меня?! Дом – сожжет, жену и дочерей – отдаст на потеху своим воинам…
– Знаю! Ты предпочел бы, чтобы это сделал я?
Выждав некоторое время, с подчеркнуто хмурым и немного гневным выражением лица, Игорь по-доброму расхохотался. Охотно поддержанное двумя десятками опытных хирдманов веселье, почему-то совсем не успокоило бонда.
– Не переживай, с тобой ничего кроме хорошего – не случится!
Бросив опасливый взгляд на увешанных оружием мужчин, гость снова сконцентрировал внимание на хозяине и заговорил осипшим от ужаса голосом:
– Господин, но если Гуалх-бастард услышит это, он все-таки правда убьет меня! И боюсь, не сразу…
– Ну что ты заладил-то? «Убьет-убьет». Зачем тебе туда ехать?!
– Как… ты же сам потребовал… Господин?
– Я поручаю тебе всего лишь сообщить ему итог наших с тобой переговоров, а не приносить себя в жертву. У тебя есть кто-нибудь из слуг или рабов, кто не знает пока о нашем приезде, и кого тебе… не так жалко, как себя?
Последнее уточнение вызвало сдержанные ухмылки дружинников, а на приземистого бонда, оказало так вообще магический эффект. Почти как посещение храма – мужчине стало заметно легче.
– К-к-коне-ечно есть! – просипел гость, теперь уже в страхе ошибиться.
– Вина моему доброму другу и соседу! – своеобразно прокомментировал согласие хевдинг.
Растерянный, старающийся наконец-то осознать происходящее человек, как спасательный круг ухватил переданный ему кубок. Сделав несколько захлебывающихся глотков, он вдруг и правда, немного расслабился, и уже заметно спокойнее «оплыл» на своей гребной скамье. Переговорщики и свидетели сидели в шатре, раскинувшемся на всю середину самого большого 50-весельного корабля.
«О боги, значит, я умру не завтра!» – и Дитфрид-бонд42 впервые за сегодня по-настоящему расслабился, почувствовав почти утреннюю легкость бытия.
…Это утро для него началось, как обычно. Как и все другие дни за пять лет с момента, когда отец решил передать управление хозяйством.
Проснувшись в одиночестве, мужчина отхлебнул из традиционно заготовленного кубка с пивом и немного полежал, планируя дальнейшие дела. Жена сейчас с рабынями и служанками уже заканчивала дойку их небольшого стада коров и более многочисленных коз. Также привычно он вышел, как раз, чтобы глянуть вслед уходящим на пастбище животным. Лей дождь не лей, а есть скотине надо.
По дороге к крыльцу, он сегодня снова, почти как в юности, прихватил молоденькую помощницу старухи-кухарки. Гретта все еще вкусно варила, но силы были совсем не те, что раньше. Поэтому ей было никак без дополнительных молодых рук. Правда, купил он в конце осени в Персе девку, конечно же, не ради работы на поварне. Точнее – не только
Они приехали распродать излишки выращенного и отложить немного серебра, на случай не благоволения богов. Удачно расторговавшись, захотелось пройтись по рынку. Невысокая широкобедрая полонянка из недавнего похода Торговой тысячи, сильно не выделялась из толпы своих соплеменниц. Но это для других. Дитфрид в первое же мгновение «увидел» в ней свою жену. В молодости. Такую же смущенную молодую девчонку, которую он впервые по-настоящему рассмотрел лишь на семейном ложе.
Нет, матерью своих дочерей он все еще дорожил. Но как отказать себе в возможности помять ее юную копию? В свои пятьдесят с небольшим… Пусть – раз-два, реже – три в декаду, но ненадолго вернуться в ушедшую юность.
Новая прислуга совершенно так же упиралась плечом в один из поддерживающих кровлю столбов, также лукаво искоса поглядывала на пыхтящего позади хозяина, и те же капельки пота возникали на ее верхней губе… Тем более что Гретте и правда, была необходима помощница.
До самого полудня день шел по накатанной. Но тут прямо к обеду прибежал Тощий Пескарь – его рыбак, – и принес тревожную весть. К их лугу не только пристали боевые ладьи с воинами, но и двое хускарлов сейчас идут сюда.
«Двое – это не грабители», – подумал бонд, но на всякий случай он велел дать кусок мяса опередившему гостей слуге, а жене – готовить подарки.
Судя по тому, что Пескарь не узнал вымпелов, вряд ли это кто-то из благородных предводителей своего племени, тех, кому поднести дары – почетное право и обязанность. Однако же должен – недолжен, а лучше к носителям мечей с уважением перестараться, чем твоя вдова потом станет голосить да искать управы на беззаконие.
Гостей встретили с уважением и без излишней суеты. Бросив на них лишь взгляд, бывавший в юности на тинге43 хозяин, сразу же сообразил: они снаряжены по-походному, но без щитов, а значит, действительно усадьбе ничего не угрожает. Ну разве что потребуют чего сверх подарков, но то – привычное зло.
Пришедшие заговорили, может быть и не слишком уважительно, но точно без обычного пренебрежения хирдманов перед теми, кто не живет «с оружия». Скорее, они держались ровно. Как будто бы им строго наказали не оскорбить, но и не потребовали лебезить перед здешними хозяевами.
– Ты ли Дитфрид-бонд, – уточнил старший, дав ясно понять, что они знали к кому шли. – Наш хевдинг Ингвар Чужеземец, что из морских ярлов, призывает тебя в гости. По делу и безотлагательно!
Чуть смягчило довольно настойчивый текст уточнение, что «достойный хозяин может, конечно же, переодеться или иным образом завершить дела», поскольку их господин не велел «гостя» подгонять.
Дары были уже собраны, но Дитфрид, на всякий случай, на две небольшие тачки со свежими овощами, десятком кур и парой бочонков пива, велел добавить тушу забитой и освежеванной поутру овцы.
Откормленное животное, в его лихорадочных мыслях, еще точнее подчеркивало уважение к заезжему хевдингу, с отчего-то смутно знакомым именем. Уже приглашенный в разбитую прямо на корабле палатку, раскинувшуюся на всю среднюю часть самого большого из пяти драккаров, Дитфрид все и вспомнил.
«Точно! Именно он – доселе мало кому известный чужак, – больше всех и отличился в недавнем походе, где-то на юго-западе. Как же, помню: Торговая тысяча вместе с батавами сначала сильно побила тамошних горцев, а потом – еще и откуда-то взявшихся аваров…»