Конунг. Вечный отпуск
Шрифт:
(18) Ярл - наследственный глава племени, сосредоточивший в руках, наиболее полную власть; в большинстве случаев владеющий правом высшей судебной и исполнительной власти, возглавляет племенное ополчение, и как минимум формально, считается хозяином земель, которые племя контролирует. За исключением участков, переданных нижестоящим знатным семьям или родам за заслуги или после получения выкупа. Право объявления войны и заключения мира может находиться как в руках ярла, так и оставаться прерогативой народного собрания. У Ивингов народное собрание может собираться лишь по желанию ярла.
(19) Кинефаты – самый крупный племенной союз фризов, владеющий центральной частью побережья и самыми богатыми землями. Более 300 лет прошло с момента, как таны и ярлы 27 племен союза не выбирают верховного правителя - конунга.
(20) Тубанты – второй по значимости племенной союз фризов, в который входит 23 племени. На начало повествования прошло почти 170 лет, как в междоусобице прервалась династия их последнего конунга. Владеют землями в западной части побережья, и страдают от набегов агрессивных янгонских горцев, которых водят в походы воины-жрецы.
– Ты сказал, что носишь имя… Ингер, Ингар?
– …скорее - «Ингвар» (21), хотя в наших землях его принято произносить как «Игорь», - очевидно некоторые нюансы образования имени ярлу были известны, и он на мгновение перевел взор на воина, стоящего от него справа.
(21) Игорь – мужское имя, существует несколько версий происхождения. Наименее распространенная – кельтская, где корень [-инг-] означает «правителя» или «правление». Нашему герою льстит, но учитывая обстоятельства, он решил выбрать менее пафосный и претенциозный вариант от скандинавского имени Ingvarr или Inglar, где первая часть [-ing-] имя скандинавского Бога плодородия (изобилия), а вторая [-varr-] означает «воинство, сила». Считается, что в древнерусском языке имело значение «охраняющий имя Бога».
Дипломированный филолог самую малость напрягся, но плохо ничего не случилось. Скорее – наоборот: подчиняясь, мужчина отставил в сторону копье, и на мгновение скрылся за массивным сооружением, служащим троном местному правителю. Чтобы тут же вернуться с невысоким, но солидным и даже на первый взгляд довольно удобным табуретом, у которого помимо продолговатого толстого сидения, оказались широкие подлокотники.
«О, да это же какой-никакой статус! Я не буду стоять…»
– Присаживайся, у нас будет длинный разговор! – довольно благожелательно уточнил хозяин. – К сожалению, по дороге назад у нас было слишком много раненных, и «лифенскраф» у меня хватило, только на то, чтобы не дать им умереть. Очень недолго смог поговорить с твоими спутниками.
– Прости, ярл, ты сказал «лифенскраф»? Я тебя хорошо понимал до этого момента, но вот это слово – не получилось узнать.
– Значит, в вашем языке такого нет. Попробую объяснить... Ты, конечно же, видел, что при порезах или других ранах из тела течет кровь? Если ее не останется, или будет слишком мало, человек не сможет сначала ходить, а потом и совсем умрет.
– Да, конечно.
– В душах тоже есть «кровь». Она не красная, скорее напоминает белый огонь или солнечный свет. Некоторые из людей его могут видеть вокруг тел, даже не становясь жрецами. «Лифенскраф» - это сила самой жизни. С ее помощью, можно зарастить раны, создать мост между разумами, как мы сейчас делаем с тобой, можно сделать очень много.
– В наших землях есть много разговоров о таком, но чаще всего это оказывается ложью. А у вас так может всякий?
– В простом человеке сила жизни почти не задерживается. Раз, и схлынула, как волна. Лишняя почти вся вытекает, но еще некоторое время ему хорошо – веселый, может много быть с женщинами, долго работать, меньше устает в битве. Но у некоторых людей сила держится дольше. Половина дня - легко, даже день! Пока не исчерпается от разных дел или не истечет со временем сама. Если такой человек может не терять разума от ее избытка, закрывать собственные раны, даже прямо во время битвы, - он способен стать великим воином – стражем пирамиды. Если же у такого необычного человека получается еще и передавать силу другим - лечить, говорить разумами, - то у него есть возможность достичь большего - стать жрецом пирамиды…
Ярл, вдруг остановился, удивленно посмотрел Игорю в глаза и расхохотался. Воины остались неподвижными, однако журналист готов был поклясться, что внутренне они как-то подобрались и парень почувствовал себя несколько неуютно под прицелом двух пар внимательных «прицелов».
– Ингвар, давай договоримся, - предложил хозяин, вытирая слезы, - вы нам помогли, ты и твои спутники - мои гости, и сможете пользоваться гостеприимством, сколько посчитаете нужным. Я обещаю, что постепенно отвечу на все твои вопросы. Но мы в той долине оказались не просто так, поэтому сейчас, мы будем обсуждать только мои вопросы!
– Мне кажется, что это довольно щедрое предложение, - едва скрывая облегчение, согласился гость.
– Конечно же, я готов.
– Откуда вы пришли?
– Мы и сами не знаем. До того, как столкнуться с вами, шли, смотрели по сторонам, обсуждали все, и могу лишь сказать: мы родились под другим небом. Сможешь ли ты поверить в мои слова, но это единственное, в чем я уверен.
– А дракон, которого дозорные видели семь дней назад?
– Наверное, говорить «дракон» не правильно. Он не было живым, и не был опасным. Нет, причинить вред такой «дракон» смог бы, но только один раз, да и то, в первую очередь себе, своим поводырям да тем, на кого рухнул бы внизу. Лучше называть его «летающей… колесницей» что ли.
– Значит, твои спутники не солгали: вы прилетели. А как он это делает?
– Извини, ярл, все-таки задам небольшой вопрос: у вас есть, например, большие приспособления, которые с помощью силы воды или ветра вертят камни, а те мелят зерно?
– Да, вода крутит колеса двух мельниц здесь, рядом с городом.
– О, отлично! Тогда мне будет легче. Так вот, представь, что это летела такая огромная мельница, которую по небу гнала сила специальных приспособлений. То ли они сломались, то ли просто эта сила закончилась, но толкать вперед стало нечем, и «колесница» просто рухнула под собственной тяжестью. Остатков силы хватило, чтобы упасть не камнем ровно вниз, а по большой дуге, потому что изначально «колесница» находилась очень-очень высоко. Может быть даже выше двадцати тысяч шагов.
– Кто-то из вас может построить такую?
– О, нет. У нас каждый учится только своему. Я, например, не умею ничего такого строить, но учился десять лет, чтобы просто считаться взрослым мужем, а потом – еще пять, чтобы в моем доме всегда была еда, и мною интересовались женщины. Те, кто строят такие «колесницы» учатся дольше и именно такому. А потом они еще стараются узнавать новое о том, как летать, всю остальную жизнь.
– Из какой ты семьи? – после пары минут неподвижных раздумий, снова ожил правитель.