Конунг. Вечный отпуск
Шрифт:
– Да, именно так выглядят все наши «темпел». Но чтобы приносить пользу, самый малый из них должен быть высотой не меньше 15 человеческих ростов, а грани основания – не короче 34 ростов в длину. Здесь мы молимся нашим богам, и только здесь жрецы черпают силу «Сердец». Правда, их мы строим не полностью, а как если мысленно отсечь вершину на расстоянии одной двенадцатой части от высоты всей пирамиды. Иначе жрец не сможет получить доступ к «Сердцу Власти».
«О, значит пирамида у них означает скорее слово «храм», просто название образно так передается, из-за того, что он, скорее всего, не может быть другой формы. Название фигуры даже в образном мышлении стало нарицательным, - порадовался собственной догадливости Игорь, и тут же сделал шаг к еще одному открытию. – Так, пятнадцать ростов высоты – это же где-то 25-30 метров, а квадрат, лежащий в основании, это же почти в два раза больше. Здоровенная должно быть бандура».
– Ты сказал, что еще что-то представляешь, когда произносишь это слово?
– Очень-очень давно у нас жили несколько народов, которые строили такие же храмы. Некоторые мудрецы даже считают, что почти во всех землях жили такие народы, но вот в это мало кто верит. Однако далеко на юго-восток от земель моего народа хорошо сохранились очень большие пирамиды. Какая-то из них высотой… так, примерно 140 метров – это будет 85-90 человеческих ростов.
– Должно быть, это были великие народы.
– Наверное. Прошло слишком много времени, приходили многие завоеватели, и сейчас в тех землях правят совсем другие – немного дикие племена. Они водят к пирамидам приезжих за малую цену, ненавидят их, но все равно уговаривают кататься на одно- и двугорбых животных, и разрешают, жрать и напиваться до свинского состояния, лежа у моря.
– Но это же так опасно! – вдруг пришел в волнение собеседник, подавшись вперед.
– Да нет, многие себе жизнь без постоянных пиров хотя бы раз в год и не представляют?! Нет, у нас, конечно, не так хорошо лечат, как у вас, - Игорь автоматически потрогал аккуратно заштопанный шелк на животе. – Но если кто совсем уж перестарается, его чаще всего спасают.
– Пусть себе пьют, я про ушедших! Йен ват ние хир! (24)
(24) Йен ват ние хир (фриз.) – ушедшие, дословный перевод – тот кто не здесь.
– Все равно не понимаю…
– Разве в них ни чего и ни кого не находили?
– В самих пирамидах?
– Да! В них находили комнаты разного размера?
– Про все не помню, но в самой большой точно были. По-моему, два помещения над землей, в самой пирамиде, и одно – ниже уровня земли. Считается, что те древние народы, которые их строили, создавали их для мертвых правителей, чтобы дождаться то ли конца времен, когда их призовут боги, то ли еще чего-то…
– Все правильно! И разве они не встают и не выходят убивать своей волей глупцов, что беспокоят их сон?
– Таких случаев у нас не известно. С пустым черепом и без внутренностей не особенно побегаешь…
– Что?
– В пирамидах народа, о котором я говорю, находили каменные саркофаги, где лежали тела, как считают наши мудрецы, правителей, их жен и, по-моему, ближайших слуг. У них извлекали перед захоронением все из черепа и живота.
– Но зачем?! О! – совсем другим голосом добавил ярл, прослушав длинную руладу в исполнении журналистского живота. – Ты же только недавно проснулся. Предлагаю, разделись со мной трапезу прямо здесь. Вне этого места я не смогу долго поддерживать наш разговор, и мы снова перестанем понимать друг друга.
– Сказать по правде, уже бы действительно надо, - с улыбкой признался Игорь.
– Этого не стоит смущаться, - успокоил его собеседник. – Ты был тяжело ранен, и силу на исцеление плоти тебе передал я, но вот то, чем сращивались раны, твое тело брало из самого себя, поэтому ему нужно много чего восстановить.
* * *
В это время в западной части цитадели Эверберга, на втором этаже собрались остальные туристы. Они разместились в просторном зале со столом и камином, который служил центром отдельного закутка из дюжины комнат. Переваривая плотный обед, путешественники раскинулись на широких обитых кожей лавках, меланхолично перебирая редкие сытые мысли. За предыдущие день и ночь с момента прибытия, пока Игорь был без сознания, они никуда не выходили, поэтому женщины успели обсудить все особенности своих очень небольших, но совершенно одинаковых и удивительно уютных после лесных ночевок, комнат. Мнение Анвара по всем особенностям размещения и питания, они тоже выяснили не по одному разу, поэтому проснувшиеся заметно позже, чем в предыдущие дни, сейчас больше прислушивались к птичьему гомону, время от времени прорывающемуся через немногочисленные бойницы.
– Знаете, до сих пор не могу поверить. Даже на фоне нашего необычного приземления мы уже несколько раз видели настоящие чудеса! – вдруг оживилась Катя. – И вы, кстати, так и не рассказали подробности, как спускались в тот подвал вместе с Игорем.
Погруженные почти в медитативное спокойствие Анвар, даже вздрогнул от неожиданности, но в глубине души согласился, что ему и самому хочется поговорить об этом со спутниками. В 57 лет мало кто не знает, что можно и самому удивиться от глубины выводов, если проговаривать увиденное вслух.
«Или подраться», - усмехнулся архитектор.
Снова задумавшись: прочувствовал силу удивления, когда предводитель средневековых воинов вдруг заговорил, и его слова неожиданно оказались понятны. В отличие от других местных, говоривших на странной абсолютно не разбираемой смеси, в которой лишь встречались смутно знакомые западноевропейские слова.
– Ну, сначала мы шли пешком, через несколько часов, уже внизу, мы встретили убежавшую вперед молодежь. Сначала была скачка, и до момента, когда колесницы наконец-то поднялись по извилистой дороге в стоящую на горе крепость, вы это все и сами видели. А вот после въезда в отдельную, крытую часть, вы нас могли ненадолго потерять...
– Да, когда мы на подгибающихся ногах наконец-то слезли с этих хлипких тачанок, ни вас, ни остальных раненных, не было возле коновязи, - подтвердила Наталья.
– Так получилось, что стоило повозкам остановиться, солдаты подхватили носилки с Игорем и шестью другими, лежащими без сознания раненными, они собрались их куда-то нести. Я же ехал в начале колонны, поэтому просто молча соскочил с колесницы и взялся за одну из ручек. Никто не возражал, вот и пошел вместе с другими. Сначала было два очень длинных лестничных пролета, потом еще несколько, но уже не таких больших, и один раз даже путь шел куда-то вверх. Знаете, думаю фактически, мы спустились всего метров на 8-10 ниже уровня той площадки, где выгружались. Но помещение, куда в итоге попали, находится внутри какого-то сложного каменного сооружения, поэтому, наверное, и получился такой замороченный путь.
Остальных раненных положили на пол, а нашего боевитого шутника на что-то вроде алтаря. Такой продолговатый кусок камня два на метр, и что-то около метра высотой. Весь украшен барельефами с людьми, несущими носилки к здоровому мужику то ли с копьем, то ли с факелом в руках.
– А статуи какие-нибудь там есть? – заинтересовалась Наталья.
– Нет, ничего такого. На стенах что-то нарисовано, но мне было не до изобразительного искусства. В общем, парня же видели перед этим? Весь в крови, бледный, дырки в животе и в спине, еще и изрядно удариться мог, когда пролетел метров десять со скалы. Хорошо хоть упал на трупы, а не на камни. А тут они его кладут на этот алтарь, и вспыхивает зеленый свет… точнее не так. Начинает светиться как будто бы зеленое такое облако, над тем украшенным камнем, но стен совсем не освещает. Оно как бы само по себе висит и клубится, а их предводитель водит поверху руками и чего-то про себя бормочет негромко.11