Координаты неизвестны
Шрифт:
К семи часам утра группа вышла из леса. Впереди лежала открытая местность. Идти тут было уже небезопасно, тем более, что невдалеке виднелось шоссе. По словам пана Янека, здесь с раннего утра начиналось непрерывное движение.
Но Томов решил двигаться вперед. Взмыленные кони пошли рысью.
Когда начало светать, партизаны находились недалеко от шоссе. Удастся ли перемахнуть его незамеченными?!
— Может, вернемся в лес, а вечером сделаем бросок? — предложил Тоут.
Томов имел уже немалый опыт партизанской борьбы, но сейчас и он оказался в затруднении! «Что делать? Перед ними за гребнем лежит шоссе. Двигаться дальше или вернуться?».
Томов осмотрелся. Сквозь пасмурную пелену рассвета далеко
Рассвело. Конные разведчики ехали впереди, за ними громыхали подводы с автоматчиками. До шоссе оставалось не более пятисот метров. Длинный пологий гребень, за которым оно скрывалось, уже ясно различался. Разведчики приблизились к гребню. Но вдруг они развернулись и галопом поскакали обратно. Из-за гребня показалась бронемашина.
Томов так и не успел ответить Тоуту. Партизаны мгновенно соскочили с подвод и рассредоточились. Но куда спрятать шесть подвод, полтора десятка коней и пушку? Однако бронемашина огня не открывала, хотя было ясно, что партизан уже заметили. Машина остановилась, люк на башне открылся, и показался немец. Он стал рассматривать отряд в бинокль.
Артиллеристы тотчас же сняли пушку с передка, но бронемашина по-прежнему не открывала огня. Молчали и партизаны. Обе стороны будто прощупывали друг друга.
— Наверное, принимают нас за полицию, — проговорил Тоут.
Но вот машина заурчала и тронулась с гребня вниз. Снова остановилась и снова из башни выглянул человек с биноклем. Затем она двинулась прямо на партизан.
Командир орудия доложил о готовности открыть огонь. Бронебойщики залегли.
Однако Томов медлил, ему хотелось подпустить врага ближе. Кругом стояла тишина. Слышен был лишь вой мотора: было грязно, и бронемашина иногда буксовала. По-прежнему все молчали. Напряжение достигло предела. «Еще несколько метров, и подам команду «Огонь», — подумал Томов. Но что это? Башня с направленной на партизан пушкой вдруг развернулась на сто восемьдесят градусов.
— Без команды не стрелять! — приказал Томов.
Напряженные секунды казались часами. Бронемашина опять остановилась. Опять высунулся из башни немец. Он долго рассматривал партизан в бинокль. Торчавший из машины ствол пулемета поднялся вверх. Похоже, экипаж дает понять, что он открывать огонь не собирается. Странно! Не ловушка ли это? Опыт подсказывает, что надо быть начеку. И Томов командует:
— Орудие повернуть стволом назад, но быть готовыми открыть огонь!
Пушку поворачивают. Это производит впечатление. Из машины выпрыгивает человек в нехяецкой форме, но в берете. Он бежит к партизанам и на ходу изо всех сил кричит:
— Франсез! Камарад! Франсез!
Доктор Зимма хотел что-то сказать, но Томов, сбросив с себя полушубок и передав автомат пану Янеку, уже шагнул навстречу бежавшему. Он знал французский не хуже полкового врача. И вот человек в немецкой форме и черном берете уже в двух шагах от партизанского командира. Лицо его выражает радость и в то же время растерянность. Он с удивлением оглядывает Томова и, видимо, еще не верит, что находится среди друзей: на Томове немецкий китель, венгерские галифе, огромные сапоги с замысловатыми польскими шпорами и свисающий сбоку маузер в деревянной колодке… Взгляд человека в черном берете скользит по кубанке, замечает красную звездочку…
— Ну сомм франсез, камарад! [1] — радостно восклицает он и показывает Томову трехцветную нашивку на рукаве с надписью: «FRANCE».
— Значит, вы француз! Прекрасно! — говорит Томов, к удивлению француза, на его родном языке.
На лице человека в берете засияла такая улыбка, словно он встретил родного брата, которого считал погибшим. Томов говорит, что они — русские партизаны. Француз вскидывает
1
Мы французы, товарищи (франц.). — Прим. авт.
— Аджудан-шеф Легре!.. Меканик Мишо Легре… By зет партизан совиетик? Кольпак, не-с па? [2]
Некоторые партизаны, подойдя поближе, с любопытством разглядывают француза. Часть бойцов во главе с комиссаром Тоутом остались «на всякий случай» у пушки.
Доктор Зимма не хочет упустить представившейся возможности блеснуть знанием французского языка и на ходу переводит.
Но тут вмешивается кто-то из задних рядов:
— Француз, коммуна, марсельеза — гут! Чуешь? Русиш партизан, Ковпак — тоже гут!.. А Гитлер, щоб вин болтался на дубку! Фашист, капут!.. Вразумел?
2
Старший фельдфебель Легре! Механик Мишо Легре… Вы советские партизаны? Ковпак, не так ли? (франц.). — Прим. авт.
По басистому голосу нетрудно догадаться, что это говорит бронебойщик Холупенко. Партизаны дружно смеются. Но француз, оказывается, тоже понял все.
— Уй, уй… Хитлер капут! Вив ле партизан де д’Юнион Совиетик! Э вив Франс либр! [3] — весело произносит он и оказывается в широких объятиях Холупенко.
Но вот из машины вылезает еще один человек в немецкой форме и берете. Он тоже бежит с радостными возгласами, скользя по грязной дороге. Теперь уже обходится без рапорта, сразу начинаются рукопожатия… Это тоже француз, его зовут Жозеф. Жозеф говорит, что он и Легре — французские коммунисты.
3
Да, да… Гитлер капут! Да здравствуют партизаны Советского Союза! И да здравствует свободная Франция! (франц.). — Прим. авт.
Партизаны очень рады такой неожиданной встрече. Однако глаз с дороги не спускают. Это замечают и французы. Легре спешит всех успокоить: пока они не доложат комендатуре в Билгорае о том, что вокруг все в порядке, движение на шоссе не начнется. Их бронемашина — дежурная.
Зимма все это моментально переводит партизанам. Тем не менее Томов направляет двух конных разведчиков к гребню.
Легре и Жозеф рассказали, что их дивизион бронеавтомобилей дислоцируется в Краснобруде; многие французы настроены против немцев. Вишистское правительство Пэтена и Лаваля мобилизовало их насильно… Но и здесь они выполняют задания партии.
— Есть парни — что надо! — подмигивая, говорит Легре и вытягивает большой палец. И тотчас же с истинно французским темпераментом заявляет, что он и Жозеф готовы хоть сию же минуту перейти к партизанам.
Договорились быстро. Встреча назначена на четырнадцать часов, недалеко от Замостья в небольшом лесу.
Доктор Зимма спрашивает пана Янека, можно ли будет пройти туда лесом. Пан Янек утвердительно кивает головой.
Сверяют часы. У французов, оказывается, они отстают на час, приходится перевести стрелки вперед. Легре бросает: «Равнение на Москву!» Он, видно, малый веселый: часто шутит и произносит: «Ту ва бьен». [4] Он говорит, что они прибудут на бронеавтомашине, а возможно, и не на одной…
4
Все будет хорошо (франц.). — Прим. авт.