Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)

Хаггард Генри Райдер

Сэр Генри снял золотое кольцо с мизинца и надел на ее палец. Это кольцо принадлежало еще покойной матери сэра Куртиса, и я невольно подумал, как удивилась бы почтенная старая леди из Йоркшира, если бы предвидела, что ее обручальное кольцо будет надето на руку Нилепты, королевы Цу-венди.

Что касается Эгона, то он с трудом сдерживался во время второй церемонии и, несомненно, с ужасом помышлял о девяноста пяти религиях, зловеще мелькавших перед его внутренним взором. Бедняга считал меня своим соперником и ненавидел! В конце концов он с негодованием ушел, и я знал, что мы можем ожидать от него всего худшего.

После окончания церемонии капитан Гуд, Умслопогас и я отправились в свои комнаты, оставив счастливую парочку наедине. Хотя

свадьба веселая и приятная вещь, но на душе у нас было скверно, опыт подсказывал нам, что часто она плохо сказывается на всех, кроме двух заинтересованных людей. Свадьба ломает старые устои и порывает старые узы, а нарушать старые порядки всегда тяжело. Сэр Генри, приятнейший и лучший товарищ во всем мире, совершенно изменился со времени своей свадьбы. Нилепта здесь, Нилепта там, с утра до ночи одна Нилепта, только она в мыслях и сердце! Старые друзья, конечно, остались друзьями, но молодая жена предусмотрительно оттесняла их на второй план! Как ни печально, но это факт: сэр Генри изменился. Нилепта прекрасное, очаровательное создание, но ей хотелось дать нам понять, что она вышла замуж за сэра Куртиса, а не Квотермейна, Гуда и Ко. Но что пользы жаловаться и ворчать? Это вполне естественно и понятно любой замужней женщине, а я, самовлюбленный, ревнивый старик, хотя, надеюсь, никогда не показал им этого.

Мы с капитаном Гудом молча пообедали и подкрепились старым добрым вином. За обедом один сторонник Нилепты рассказал нам историю, заставившую нас призадуматься.

После своей ссоры с Умслопогасом Альфонс был в ярости. Чтобы успокоиться, он отправился в храм Солнца и долго гулял в окружавшем его саду. Побродив там, он хотел вернуться, но повстречал на пути Зорайю, отчаянно мчавшуюся на север. Заметив Аьфонса, она остановилась и подозвала его. Когда он приблизился, несчастного француза схватили и, бросив в один из экипажей, увезли, несмотря на его отчаянные крики.

Сначала я затруднялся понять, зачем нужен Зорайе маленький Альфонс. С ее характером она вполне могла выместить свою злость на нашем слуге. Но вдруг меня озарила другая мысль. Народ Цу-венди очень уважал и любил нас, во-первых, потому, что мы были первыми чужестранцами, которых они видели, а во-вторых, мы, по их мнению, обладали сверхъестественной мудростью. Хотя гнев Зорайи против «чужеземных волков» вполне разделялся сановниками и жрецами, но народ относился к нам по-прежнему очень почтительно. Подобно древним грекам, местные туземцы жаждали новизны. Внешность сэра Генри произвела глубокое впечатление на расу, горячо поклонявшуюся красоте. Красота ценится во всем мире, но в стране Цу-венди ее боготворят. На рыночных площадях прокатилась молва, что во всей стране нет человека красивее сэра Куртиса и ни одной женщины, кроме Зорайи, которая могла бы сравниться с Нилептой. И солнце послало сэра Генри королеве в супруги. Недовольство нами было создано искусственно, и Зорайя лучше всех знала это. Мне пришло в голову, что она решила придумать другую причину размолвки с сестрой, чем брак Нилепты с иностранцем, и для этого ей необходимо было иметь при себе одного чужестранца, который был бы так убежден в правоте ее дела, что оставил своих товарищей и сделался ее сторонником. Но капитан Гуд отвернулся от нее, поэтому она воспользовалась случаем и схватила Альфонса, который был так же, как Гуд, небольшого роста, чтобы показать его народу как великого Бугвана.

Я высказал Гуду свое предположение, вызвавшее у него необыкновенный испуг.

— Как! Этот бездельник будет изображать меня! Моя репутация погублена!

Вполне разделяя его опасения, я тем не менее постарался его утешить.

Эту ночь мы провели одни и чувствовали тоску, словно вернулись с похорон старого друга. На следующее утро мы принялись за работу. Послы, разосланные Нилептой с ее приказаниями, уже сделали свое дело, и войска стекались в город.

Мы с капитаном Гудом мельком видели Нилепту и сэра Куртиса в течение следующих двух дней: вместе

заседали на совете военачальников и сановников и намечали план действий. Люди шли к нам охотно, и целый день дорога, ведущая к Милозису, чернела толпами людей, стекавшимися со всех направлений к королеве Нилепте.

В нашем распоряжении оказались сорок тысяч пехоты и тридцать тысяч кавалерии, весьма значительная сила, если принимать во внимание время, за которое мы успели собрать ее, и то обстоятельство, что половина регулярной армии последовала за Зорайей.

Войско Темной королевы, по донесениям разведчиков, было сильнее. Она обосновалась в крепости М’Арступе, куда и стекались вооруженные люди. Наста явился с севера, приведя с собой двадцать пять тысяч горцев. Другой сановник, по имени Белюша, привел двенадцать тысяч кавалерии из степей. Итого в распоряжении Зорайи оказалось не менее сотни тысяч войска.

Мы получили известие, что Зорайя предполагает напасть на Милозис, и долго сомневались: встретить ее в стенах города или дать сражение за его стенами. Капитан Гуд и я высказались за битву на открытом пространстве. Сидение в городе в ожидании нападения могло показаться страхом и трусостью.

В подобных случаях малейший пустяк может кардинально изменить мнение людей. Сэр Генри согласился с нашими доводами, так же как и Нилепта. Сейчас же была принесена большая карта и разложена перед нами. В тридцати милях от М’Арступы, где расположилась Зорайя, дорога проходила по крутому холму и, окаймленная с одной стороны лесом, была неудобна для перехода войска. Нилепта серьезно посмотрела на карту и положила на нее палец.

— Здесь ты должен встретить армию Зорайи! — сказала она мужу, улыбаясь и доверчиво глядя на него. — Я знаю местность, ты встретишь ее войско и рассеешь его по ветру, как буря разгоняет пыль!

Сэр Куртис был серьезен и молчал.

Глава XX

На поле битвы

Через три дня мы с сэром Куртисом отправились в путь. Все войско, за исключением маленького отряда охраны королевы, выступило еще накануне ночью.

Нахмуренный город опустел и затих. Кроме личной стражи королевы, осталось еще около тысячи человек, которые в силу болезни или других причин были неспособны следовать за армией. Но это было неважно, потому что стены Милозиса были неприступны и неприятель находился не в тылу.

Капитан Гуд и Умслопогас ушли с войском. Нилепта проводила сэра Генри до городских ворот верхом на великолепном белом коне по имени Дневной луч, слывшем самым быстрым и выносливым во всей стране. Лицо королевы носило следы недавних слез, но теперь она не плакала, мужественно вынося горькое испытание, посланное ей судьбой.

У ворот она простилась с нами. Накануне этого дня Нилепта красноречиво обратилась к генералам, выразив полную уверенность в их военной доблести и победе над врагами. Она сумела растрогать их, и они ответили громкими криками и изъявлениями готовности умереть за нее.

— Прощай, Макумазан! — сказала Нилепта. — Помни, я верю тебе, верю в твою мудрость, которая нам так же необходима, как острые копья, для защиты от Зорайи. Я знаю, что ты исполнишь свой долг!

Я поклонился и объяснил, что боюсь сражения и могу потерять голову от страха. Нилепта улыбнулась и повернулась к сэру Куртису.

— Прощай, мой господин! Вернись ко мне королем, на лаврах победы или на копьях солдат! [74] Сэр Генри молча развернул лошадь, чтобы ехать, потому что был не в силах говорить. Тяжело человеку идти на войну, но если он женат только одну неделю, то это становится испытанием.

74

В стране Цу-венди существует обычай носить умерших офицеров на сложенных в виде носилок копьях солдат. — А. К.