Корабль, который пел
Шрифт:
— Безусловно. Уже сейчас очевидно, что потеря личностной сущности превышает обусловленный минимум. Таким образом, энтропия обещает превзойти основные энергетические потребности…
Хельва поняла, что это заявление необходимо проанализировать сразу, как только она вновь станет собой. Оно прозвучало как-то… зловеще, но только для Хельвы, а не для ее теперешнего «я», отождествившегося с корвиканской оболочкой. Такое раздвоение личности грозило опасностью.
На борту было значительно легче узнать тех, кто начал проявлять признаки перемены психологической ориентации. Они даже в разговоре широко использовали корвиканскую терминологию —
День премьеры на Бете Корви ознаменовался неистовым, прямо-таки ошеломляющим успехом — именно так воспринимали корвики эту разновидность энергии. За порослью перистых ветвей собралось множество корвиков, и все они пульсировали и содрогались, жадно поглощая отдаваемую труппой энергию, по которой они явно изголодались.
Хельва ощущала, что ее оболочка разбухла до невероятных размеров: обратная связь выражалась в тепловой реакции, придавшей ей неограниченную массу, которую предстояло зарядить до высочайшего уровня возбуждения. Она понимала, что здешние зрители вполне разобрались в конфликте двух враждующих сторон, поняли желание двух юных, но отнюдь не поверхностных сущностей образовать новую силовую группу, оценили ее собственное энергетическое вдохновение в роли кормилицы, сверкание бета-частиц, которыми обменивались две новых сущности, вынужденные исчерпать до конца жизненную энергию своих ядер, дабы привести враждующие группировки к пониманию: и на их энергетическом уровне возможно сосуществование.
После того, как герцог подвел итог энтропийной смерти двух сущностей, из окаймленного ветвями пространства вырвались такие мощные всплески восторга, что Хельва, ощутив невыносимый гнет столь активной обратной связи, в порыве экстатического самопожертвования была вынуждена поспешно сбросить несколько эргов избыточного давления в ближайшую опустошенную оболочку. А вокруг раздавались треск, хлопки, гул и рев бесчисленных взрывов — это шла рекомбинация колоссальных положительных сил и поглощение ранее выделенной энергии.
Вот тогда Хельва и благословила своих нейрохирургов. И в то же время прокляла: как жаль, что для нее неотвратимо близится конец столь великолепного, ошеломляющего взаимообмена! Она с огромным трудом собралась с мыслями, когда на фоне блистательных видений замелькали сигналы тревоги и зазвучала сирена, предупреждая о надвигающейся опасности.
Перед ней лежали безжизненные тела, неподвижные куклы, только едва заметно дыхание говорило о том, что в них еще теплится жизнь.
Хельва в панике отключила приемопередатчик. Их свечение медленно, словно нехотя угасло, и все же никаких новых признаков жизни не появилось. Хельве показалось, что прошла вечность, прежде чем она услышала стон Ансры.
— Ансра, Ансра! — принялась громко и настойчиво звать она, стремясь вывести женщину из глубокого забытья. — Ансра, очнись.
— Что?.. Где?
— Скорее в камбуз, принеси стимулятор К, он в синих баллончиках для внутривенного впрыскивания.
Но заставить Ансру двигаться оказалось не так-то просто. Пришлось раз за разом монотонно повторять приказы, неумолимо принуждая женщину повиноваться. Хельве казалось, что она управляет роботом. Наконец
— Господи-боже-мой, — хрипло забормотала Ансра, — господи-боже-мой, господи…
— Ансра, ты должна сделать всем впрыскивания. Да шевелись же ты, ради Бога!
Актриса все еще была немногим лучше автомата, и, воспользовавшись ее покорностью, Хельва позаботилась, чтобы в первую очередь она впрыснула стимулятор Прейну и Керле, потом Шадрессу. Мало-помалу все пришли в себя.
— Не думаю, чтобы я смог вернуться туда еще раз, — хриплым, срывающимся голосом проговорил Эскал. Он прижал руки к вискам, на лбу краснел след, оставленный ободком прибора. — Вот уж никогда не думал, что настанет день, когда я не смогу выйти на публику только потому, что она от меня слишком в большом восторге. Да, друзья мои, это место… глаза его расширились от ужаса, но он быстро овладел собой, — …я чуть было не сказал, чистая энтропия. Но именно в этом вся беда.
Прейн, выглядевший таким же измученным и подавленным, как и остальные, сумел все же выдавить слабую улыбку.
— Что и говорить, столь неожиданная реакция застала нас врасплох. В данный момент, — он сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность своего заявления, — я считаю, что повторная встреча просто немыслима. Нет, нет, сейчас мы не будем ничего обсуждать. Выражаясь языком наших хозяев, мы должны преобразовать массу в совершенно необходимую нам энергию и сдерживать нашу отдачу. Я хочу сказать только одно: я невероятно горжусь всеми вами.
«Пока этого достаточно, — подумала Хельва, — все равно труппа пребывает в столь плачевном состоянии, что не сможет вынести ошеломляющее сообщение о том, что мы попали в ловушку». Корабль погрузился в тишину, которую этой ночью не нарушали даже декламации Прейна. Да и сама Хельва была близка к беспамятству. Она так устала, что даже не находила в себе сил тревожиться о завтрашнем дне.
Утро не принесло видимых перемен. Все по-прежнему пребывали в полупрострации. Одна Керла, движимая профессиональным долгом, разбудила тех, кто искал забвения во сне, и заставила их проглотить насыщенную белками пищу, а потом ввела каждому большую дозу лекарственного аэрозоля.
Ближе к вечеру Хельва вызвала Шадресса на камбуз, чтобы с глазу на глаз обсудить создавшееся положение.
— Придется нам, Хельва, как можно дольше тянуть время. Все измотаны до последней крайности. Я это по себе чувствую, — он озабоченно покачал головой. — А ты как?
Хельва медлила с ответом. — Я всегда придерживалась мнения, что капсульники — такие же люди, как и их подвижные собратья. Теперь я в этом уверена. Мне самой было бы невероятно трудно вернуться на Бету Корви. Только я знаю одно: выбора у нас нет.
— Что ты хочешь этим сказать? — у Шадресса осталось так мало энергии, что он сумел выразить лишь легкое любопытство.
— Они уже сейчас недоумевают, почему мы задерживаемся. Там выстроилась целая очередь дублеров, жаждущих у нас учиться.
Шадресс испустил приглушенный стон отчаяния.
— Посуди сама, Хельва, ну как мы можем просить кого-то взяться за это дело?
— Я уже сказала, Шадресс, — у нас нет выбора.
— Не понимаю.
— На каждом проводке, идущем к источникам питания, стоит крошечный блок. Я не смогла бы даже увернуться от метеора, угрожай нам такая опасность.