Корабль-партнёр
Шрифт:
«После того как мы доберемся до Центрального, я дам ему десять минут на то, чтобы убраться вместе с багажом и освободить место для „тела“ с нормальными манерами», — поклялась себе Нансия, включая двигатели и выполняя куда более резкий и быстрый старт, чем когда бы то ни было ранее позволила бы себе с мягкотелым пассажиром на борту. «Нет, это слишком щедро. Пять минут».
Она ощутила некоторое сожаление, когда взглянула через сенсоры в каюту Калеба после старта и увидела, как тот пытается сесть прямо. Вид у него был бледный и измотанный. Однако ей было не настолько жалко его, чтобы изменить свое изначальное отношение к такому вот «назначению» ей пилота.
—
— Да? — Калеб даже не потрудился повернуть голову и взглянуть на динамик. Конечно, он был опытным — пусть даже некомпетентным — пилотом и знал, что она может услышать его слова, в какую бы сторону они ни были сказаны. И все же Нансия ощутила смутное раздражение — как будто он не обращал на нее внимания, даже если и отвечал на ее слова.
— Транспортировка тебя обратно на Центральные Миры — мое официальное задание, и я не могу от него отказаться. Но я не хочу, чтобы ты расценивал это как формальное согласие принять тебя в качестве моего «тела». Я не имею ни малейших намерений отказаться от своего права на свободный выбор напарника только потому, что такой тандем показался подходящим кому-то в Центре.
А что теперьпроисходит с этим человеком? На его лицо только-только начали возвращаться краски после потрясения от старта с высокой перегрузкой; теперь же он снова побледнел, черты застыли, словно у маски — или у трупа. Нансия начала задумываться, доживет ли это «тело» до посадки на Центральном. «Если у него не хватит здоровья, чтобы пережить этот полет, кто-нибудь должен был меня предупредить».
— Конечно, — произнес Калеб, и голос его был столь ровным и лишенным интонаций, что мог бы принадлежать роботу-уборщику, — никто и не ждет, что ты откажешься от этого права. В особенности ради меня. — Он повернул голову и впервые посмотрел прямо на сенсор. — Икс-Эн, отключи, пожалуйста, сенсоры в этой каюте. Я хочу отдохнуть. В уединении, — подчеркнул он. А потом лег навзничь, закрыв лицо согнутой в локте рукой. Полежал несколько секунд, потом перекатился и уткнулся лицом в подушку, как будто не верил, что Нансия за ним не подсматривает.
— Симеон! Трещину тебе в капсулу, Симеон, я знаю, что ты принимаешь мой луч. ПОГОВОРИ СО МНОЙ!
— Ты чрезвычайно назойливое юное создание, Икс-Эн-935, и ты снова кричишь.
— Извини. — Нансия была так рада, что дождалась хоть какого-то ответа от базы Вега, что немедленно уменьшила интенсивность своего луча до такого же, как у Симеона, едва слышного импульса. — Симеон, мне нужно знать, что за «тело» мне навязывают.
— Так просканируй файлы новостных лучей.
— Я так и сделала. В них нет ничего. По крайней мере, ничего из того, что мне нужно.
На свой лад эти файлы были весьма информативны: с жуткими историями о корабле и человеке, едва не уничтоженных неожиданной вспышкой радиации, медленное, длившееся несколько месяцев путешествие пилота на опаленном, оставшемся без мозга корабле и то, как встречали героя на Веге-3.3, куда он добрался с данными разведки, за которыми его, собственно, и посылали. История о том, через что пришлось пройти Калебу — месяцы одиночества, голода и последствий радиационного воздействия, — во многом изменили отношение Нансии к изможденному пилоту, взошедшему на ее борт на Веге-3.3. Она ощутила мрачноватое уважение к человеку, который проводил долгие часы в ее физкультурном отсеке, работая с гироусилителями и пружинными тренажерами, чтобы восстановить усохшие мышцы.
Человек,
Нансия свела воедино все прочитанные ею новостные записи и тремя короткими импульсами отослала их Симеону — просто чтобы он убедился, что она справилась с «домашней работой» и сама.
— Так что еще ты хочешь знать?
— Как. Он. Потерял. Свой. Корабль? — после каждого слова Нансия ставила своеобразную «точку» — импульс трескучей статики.
— Ты же читала новостные файлы.
— МЫ ЗАЩИЩЕНЫ ОТ… извини. — Она начала сначала, с нормальной интенсивностью: — Мы защищены от радиации. И он не должен был пострадать, если только не проявил беспечность — например, вышел с корабля и не проверил заранее уровень радиации. А кораблю вообще ничто не могло угрожать. Как радиация могла проникнуть в рубку, да еще и в ее пилон?
— В данном случае — в егопилон, — поправил Симеон, как будто это имело какое-то значение.
«Разве что Калеб использовал код доступа, чтобы вскрыть капсулу мозга своего корабля». Это было настоящим кошмаром, и именно на этот счет Нансия хотела подстраховаться. Предполагалось, что ни одно «тело» не знает оба словесно-музыкальных сочетания, которые и составляют код доступа к «мозгу» корабля. Одна последовательность выдавалась пилоту при назначении, вторая была тщательно запечатана кодами Ценкома. Однако то, с какой легкостью Полион мухлевал в Сети, заронило в душу Нансии глубокие подозрения относительно компьютерных систем безопасности. Любой придуманный кем-либо код можно взломать… и как еще такая мелочь, как радиационная вспышка, могла погубить КЛ-740?
— Ничто и не прошло сквозь пилон, — сказал Симеон. — Однако КЛ-740 был одним из первых кораблей Курьерской Службы. Триста лет назад о том, как нужно защищать синаптические связи, было известно куда меньше, чем теперь. Радиационная вспышка, воздействию которой подвергся корабль, была не настолько сильной, чтобы повредить основные системы, однако она сожгла ведущие к капсуле связи, оставив КЛ-740 в полной изоляции — без возможности передавать или принимать сигналы, совершенно отрезанного от управления кораблем. Калеб привел корабль обратно на ручном управлении, однако к тому времени, как они добрались до Веги, КЛ-740 сошел с ума от сенсорного голодания.
— Но Системы Хельвы… — возразила Нансия. Прошло очень, очень много времени с тех пор, как какой-либо из «мозговых» кораблей испытывал сенсорное голодание. Встроенные в капсулу метачипы, названные в честь легендарного «мозгового» корабля, прошедшего через такое испытание и предложившего эту модификацию, должны были быть неуязвимы для любого внешнего воздействия.
— Модификации Хельвы не универсальны, хотя, видит бог, должны бы быть таковыми. — Голос у Симеона был усталый. — Это болезненная процедура для тех из нас, кому не повезло быть снабженными этой системой изначально, девочка. Некоторые из более старых кораблей, те, кто сумел расплатиться и работал на Курьерскую Службу уже в качестве свободных агентов, имели право отказаться от модификации. КЛ… воспользовался этим правом.