Корабль судьбы. Том 2
Шрифт:
– Вот, – сказала наконец та. И вытянула толстый, плотный плащ благородного алого цвета с черной бисерной вышивкой. – Великоват будет, наверное, но если мы его в кресло посадим, навряд ли кто внимание обратит. – И добавила: – Кеннит счел этот плащ слишком ярким для себя, но нашему сатрапу, по-моему, будет самое то!
– Несомненно, – тусклым голосом согласилась Малта. Конечно, у Кеннита был отменный вкус. Но не все ли равно, какой вкус у насильника?
Этта бросила роскошное одеяние себе на руку.
– Тут еще и капюшон мехом подбит, – сказала она. И внезапно спросила: – О чем ты задумалась?
Говорить резкости этой женщине вряд ли имело смысл. Тем более что, по словам Уинтроу,
Вслух она сказала:
– Я просто гадаю, приходило ли Кенниту кое-что в голову. Мне, например, сдается, что определенные круги джамелийских вельмож приложили немало усилий к тому, чтобы сатрап умер в Удачном. Тогда они смогли бы обвинить в его смерти наших торговцев, напасть на нас и разграбить город. Вот и спрашивается, что за люди находятся на тех кораблях? Верные последователи сатрапа, заинтересованные в его освобождении, или предатели, намеренные докончить то, чего не сумели в Удачном? Почему бы в самом деле им не свалить вину вместо Удачного на Пиратские острова? А еще лучше – и на нас, и на вас. – Малта задумчиво свела брови. – Как бы не попытались они толкнуть Кеннита на убийство сатрапа.
– Я уверена, Кеннит предусмотрел все, – ответила Этта несколько свысока. – Кеннит не чета обычным мужчинам. Он далеко заглядывает в будущее. А когда нависает опасность, являет способности столь же удивительные, сколь и могущественные. Если не веришь мне, спроси хоть своего брата. Он видел, как Кеннит укротил шторм и приказал морским змеям явиться себе на подмогу. Да что там! Он самого Уинтроу исцелил от змеиных ожогов простым наложением рук. И даже рабскую татуировку, сделанную собственным отцом, вывел с лица Уинтроу его капитан! – В глазах Малты читалось сомнение, но взгляд Этты не дрогнул. – Быть может, мужчина, повелевающий подобными силами, и не обязан руководствоваться обыденными правилами, – продолжала она. – Что, если способность провидения ведет его путями, заказанными большинству обычных людей?
Малта склонила голову набок.
– О чем это мы? – поинтересовалась она. – О возвращении сатрапа на трон? Или ты пытаешься оправдать то, что он причинил моему отцу?
А про себя добавила: «И моей тетке!»
– Твоему отцу было бы тяжелей оправдаться, чем Кенниту, – сурово заметила Этта. – Ты бы спросила у Уинтроу, каково это – таскать невольничьи кандалы и красоваться с татуировкой! Твой отец получил по заслугам!
– Должно быть, мы все получаем то, что заслуживаем, – резко ответила Малта. При этом она смерила Этту взглядом, и от нее не укрылось, что та зарделась от гнева. А в глазах женщины на миг промелькнула такая боль, что Малта ощутила укол совести.
– Должно быть, так оно и есть, – проговорила Этта холодно. – Ладно. Тащи кресло.
«Я дура, – подумала Малта. – Позарилась на мелкую месть…» Кресло было тяжелым и неуклюжим, она все время задевала им то о стенки, то билась о него своими ногами.
Рэйн Хупрус старался держаться подальше от носовой палубы – так чтобы видеть побольше, а к себе привлекать как можно меньше внимания. Он смотрел на Малту. Вуаль мешала ему, но тем не менее он смотрел, смотрел и насмотреться не мог. То, что он видел, причиняло ему боль, и все равно отвести глаза было выше его сил. Вот она поставила кресло и с любезной улыбкой предложила сатрапу сесть. Потом повернулась к рослой женщине, что сопровождала ее, и радостно указала на теплый красный плащ, который та принесла. Сатрап, храня гордый вид, поднял подбородок. И Рэйну точно нож в сердце воткнули: Малта – его Малта! – расстегнула застежку, продолжая сиять все той же улыбкой. Что она при этом говорила, Рэйн слышать не мог, но нежная забота, отражавшаяся у нее на лице, никакому сомнению не подлежала. Вот она небрежно бросила на палубу вымокший плащ и закутала плечи сатрапа великолепным алым полотнищем. Поправила капюшон и застегнула его, чтобы было тепло и уютно. Даже осторожно отвела со лба и щек самодержца промокшие пряди волос! Когда же сатрап наконец уселся, она с бесконечным тщанием расправила свесившиеся складки плаща. На одно колено ради этого встала.
Каждое ее прикосновение прямо-таки дышало любовью. Рэйн не мог ее за это винить. О да! Сатрап с его изысканной бледностью и царственными повадками был для нее парой гораздо более подходящей, нежели он сам – прошедший огонь и воду, обросший чешуями житель Чащоб. У Рэйна сердце стукнуло невпопад, когда он вспомнил: именно этот человек вел ее в самом первом танце на балу Представления. Быть может, она уже тогда начала понемногу влюбляться в него?
Вот она встала за креслом сатрапа и явно по привычке положила руки на резную спинку… Наверное, они с сатрапом многое пережили вместе, и это наверняка связало их. Да и какой мужчина способен долго противостоять Малтиному обаянию и красоте? Наверняка сатрап помимо прочего чувствовал и огромную благодарность. Он же не мог не понимать, что без Малты наверняка бы погиб!
Постепенно Рэйну начало казаться, будто сердце совсем исчезло у него из груди, оставив пустую дыру. Ничего удивительного, что при виде его Малта шарахнулась прочь. Рэйн трудно сглотнул. Неужели у нее для него даже приветливого словечка не сыщется? Просто как для друга? Неужели она боится, что он принудит ее исполнять некогда данное обещание? Или что он некоторым образом унизит ее перед сатрапом?
Он смотрел на Малту, и боль наполняла все его существо. Никогда уже ему не назвать ее своей.
Альтия помогла племяннице втащить на бак тяжелое кресло. Про себя она полагала, что делается изрядная глупость, но что с того? Кеннит затеял опасную игру, ему вздумалось показать силу, и они так или иначе принуждены были участвовать в этой игре. Альтия видела, как Малта освободила сатрапа от вымокшего плаща и заботливо надела на него новый. А потом застегнула капюшон, как если бы перед ней был Сельден. И даже, усадив его на импровизированный трон, потеплее закутала ему ноги полами плаща. Альтии больно было смотреть на такое приниженное служение. Хуже была только самодовольная ухмылочка, с которой наблюдал за происходившим Кеннит.
При виде этой ухмылочки Альтию накрыла такая волна ненависти, что перед глазами на миг повисла багровая пелена, а ногти больно впились в ладони. Пришлось даже прислониться спиной к поручням и подождать, пока все пройдет.
– До чего же тебе хочется убить его… – тихонько заметил корабль.
Проказница обращалась лишь к Альтии, но та заметила, как Кеннит покосился в их сторону. Потом насмешливо приподнял бровь.
– Да, – ответила Альтия. – Очень.
И пусть его читает по губам, если больно охота.
Кеннит этак скорбно покачал головой. И опять стал смотреть на небольшой корабль, что постепенно подходил к ним все ближе. Он медленно двигался в постепенно сгущавшихся сумерках. Кеннит даже задумался, насколько сильно этот корабль пострадал от нападения змей. Но, так или иначе, на его палубе уже можно было рассмотреть порядочную кучку богато разодетых людей. И даже просторные плащи не скрывали полноты, присущей многим из них. Матросы уже готовились помогать знатным господам перебираться на Проказницу.