Корабль судьбы. Том 2
Шрифт:
– Ну так давай жми! – внезапно заорал он, обращаясь к кораблю. – Несись сломя голову! Утоли раз и навсегда свою безумную жажду!
– Как мне и должно, – бросил в ответ Совершенный.
– Как должно всем нам, – тихо согласилась Янтарь.
Брэшен немедленно повернулся к ней, найдя новый выход своей ярости.
– Значит, вот о каком предназначении ты все время говорила! – напустился он на Янтарь, впрочем, вполне беспомощно.
Она улыбнулась ему откуда-то с горных высот.
– О да, – ответила она тоном обещания. – И я говорила не только о судьбе
Никогда еще Кеннит не попадал в худшее положение.
Он сидел на палубе без оружия, даже без костыля, а кругом преспокойно разгуливали чужие матросы. Немногочисленные пираты, последовавшие за Кеннитом на джамелийский корабль, лежали окровавленные и бездыханные. Они, конечно, прихватили с собой сколько-то джамелийцев, но это было слабенькое утешение. Сатрап бесформенным комком валялся на палубе рядом с Кеннитом. Он не был ранен, просто грохнулся в обморок. Что до самого Кеннита – ему изрядно досталось, но и он пока серьезных ранений не получил.
Он сидел на палубе рядом с надстройкой и был вынужден снизу вверх смотреть на своих стражей. Смотреть на них ему не хотелось. Хватит уже, сыт был по горло их насмешками и наглыми рожами. Они довольно позабавились, когда отняли у него костыль, сбили с ног и попинали сапогами. Теперь у Кеннита нещадно болели все ребра, но гораздо хуже телесной боли было осознание чудовищного поражения. Где же ты, Госпожа Удача, неужели отвернулась, покинула своего любимца? Неужели все это наяву и действительно происходит с ним – с ним, Кеннитом, королем Пиратских островов? Ведь буквально считанные мгновения назад он держал в плену сатрапа всея Джамелии и прочая, он вынудил его подписать договор и признать его,
Кеннита, королем. Он уже прикасался к сбывшейся мечте, уже держал ее в руках. И все ради вот такого конца.
Со времен мальчишества он не чувствовал себя настолько растоптанным.
Он яростно отверг эту мысль. И вообще с ним ничего подобного не случилось бы, если бы Этта и Уинтроу последовали за ним, как им и надлежало. Их мужество и вера в удачу – в его удачу – не должны были бы им изменить.
Он все им выскажет, когда они его спасут.
Кеннит почувствовал, как за спиной у него, пробуждаясь после глубокого обморока, зашевелился сатрап. Вот он тихо застонал. Кеннит по возможности незаметно поддал ему локтем и приказал:
– Тихо. Сядь и постарайся выглядеть хозяином положения. Чем больше слабости ты проявишь, тем больше будут издеваться. А мне ты нужен целым!
Государь джамелийский самодержец кое-как сел, шмыгнул носом и с ужасом огляделся. Матросы с топотом носились по палубе туда-сюда, изо всех сил стараясь выжать из корабля как можно больше скорости. Лишь двое стояли на страже – стерегли пленников. У одного был длинный нож, у другого – дубинка, весьма неприятная даже на вид. Левая рука Кеннита уже успела свести с нею знакомство. И до сих пор еле двигалась.
– Я пропал. Все пропало, – всхлипнул сатрап и начал было раскачиваться взад-вперед.
– Заткнись! – прошипел Кеннит. – Покуда ты ноешь и стонешь, ты вряд ли думаешь, – продолжал он шепотом. – А ты оглядись получше. Именно сейчас, как никогда прежде, ты должен быть джамелийским сатрапом! Если хочешь, чтобы с тобой обращались как с государем, веди себя соответственно. Сядь, выпрями спину! Напусти на себя гордый и оскорбленный вид! Смотри так, как будто волен немедленно казнить или помиловать все это быдло!
Сам Кеннит уже действовал в соответствии с собственным советом. Он сказал себе: если бы джамелийцы захватили сатрапа лишь затем, чтобы избавиться от него, они его давно бы убили. Но нет, их обоих не спешили убивать, хотя и могли. Значит, живой сатрап обладал в их глазах определенной ценностью. А коли так и если сатрап питал к нему, Кенниту, хоть малую толику благодарности, быть может, он и пирату поможет жизнь сохранить… Кеннит собрал остатки сил и постарался придать своему голосу убедительности.
– То, что они подобным образом с нами поступают, им даром не пройдет, – продолжал он нашептывать. – Мои корабли уже теперь их преследуют. Так что смотри на наших пленителей и предвкушай, кого из них какой казни предашь!
– Медленной, – заметно окрепшим голосом ответил сатрап. – Все они умрут очень медленной смертью. У каждого хватит времени вспомнить свою нынешнюю глупость и раскаяться в ней. – Он вправду выпрямился и, плотнее запахнувшись в алый плащ, грозным взглядом обвел джамелийцев. Кеннит покосился на сатрапа и пришел к выводу, что гнев ему определенно к лицу. Во всяком случае, перепуганным мальчишкой он более не казался. – Итак, мои собственные вельможи обратились против меня. Что ж, им придется жестоко заплатить за измену. И их семьям с ними вместе. Я разрушу их роскошные дома, сровняю с землей их леса, выжгу засеянные поля. Все их потомство до десятого колена будет нести бремя моего гнева. Ибо я знаю их имена!
Эти слова достигли ушей одного из стражей, и рослый воин пренебрежительно пнул сатрапа ногой.
– Хватит болтать, – сказал он презрительно. – Ты все равно умрешь еще до вечера. Я слышал, о чем говорилось! Они просто хотят сделать это в таком месте и так, чтобы все видели. Кровавая порука – вот как они это называли! – И он ухмыльнулся, показывая гнилые зубы. – Это и тебя касается, «король» Кеннит. Может, мне даже позволят самому с тобой разделаться! Твои поганые змеи двух матросов сожрали у меня на корабле!
– Кеннит! – раскатилось над морем.
Так мог бы говорить ветер, если бы внезапно обрел голос. Так могло бы реветь оскорбленное Божество. Страж сразу перестал насмешничать и крутанулся посмотреть, кто же это кричал. А у Кеннита по спине пробежал потусторонний мороз. Ему не потребовалось никуда смотреть. Он сразу узнал голос своего корабля. Голос своего мертвого корабля. И этот голос звал его к себе. За собой. Кеннит попытался встать, но без костыля у него получилось не сразу.
– Помоги! – приказал он сатрапу.