Корабль судьбы. Том 2
Шрифт:
В другое время и при других обстоятельствах царственный сопляк, вероятно, и ухом не повел бы, но эхо невероятного голоса еще гремело в ушах, и сатрап, быстро поднявшись, подал руку пирату. Даже носившиеся по палубе моряки как-то замедлили бег, поглядывая за корму. И кое у кого на лицах начал проявляться отчетливый ужас. Кеннит наконец поднялся, опираясь на тщедушное плечико самодержца, и начал судорожно искать глазами призрачный корабль, позвавший его.
Он сразу же увидел его. Корабль был уже близко, он быстро настигал их с правого борта.
Невозможное дело! Это был Совершенный, после смерти превратившийся в юношу. Призрачно-белый змей вился у его форштевня. Живой корабль несся быстрей
У Кеннита язык прилип к нёбу. Призраки из его прошлого неслись, почти не касаясь воды, мимо джамелийского корабля, чтобы затем развернуться ему навстречу.
– Кеннит! – снова прогремел потусторонний гром. – Я иду за тобой! – В голосе Совершенного звучала холодная ярость. – Вы там! Отдайте мне Кеннита! Я приказываю вам! Ибо он принадлежит мне!
– Сдавайтесь! – расколол небеса голос Проказницы, раздавшийся с левого борта. Кеннит со своего места не мог видеть ее, но чувствовал, что она тоже была совсем близко. Сердце болезненно стукнуло. О да! Она вполне могла спасти его. – Сдавайся, джамелийский корабль, не то мы отправим тебя на дно!
Джамелийскому кораблю некуда было деваться. Капитан что-то кричал, но остановить добротно разогнанное судно было не в человеческих силах. А Совершенный между тем бесстрашно мчался врагу прямо в лоб! Джамелиец попытался отвернуть, но не успел. Раздался жуткий треск и за ним – не менее жуткий стон сминаемого дерева: Совершенный ударил его прямо в борт. Его диводреву удар ущерба не причинил, а вот от джамелийца полетели щепки. Он беспомощно накренился, неуправляемо разворачиваясь, над головами людей бешено хлопали паруса. В это время снова раздался скрежет и треск: это к его противоположному борту с разбегу притерлась Проказница. Это был весьма рисковый маневр, вполне способный утопить все три корабля. Но этого не случилось, сцепившиеся корабли только начали медленно кружиться. С палуб слышались крики ужаса, снасти грозили перепутаться. Слева и справа пронеслись «Пеструшка» и «Мариетта». Пираты не собирались подпускать близко джамелийский флот.
Палуба у Кеннита под ногами еще содрогалась от первоначального сотрясения, когда в нее начали впиваться абордажные крючья. В следующий миг через борта посыпались нападающие. И вновь кругом закипела ревущая битва, которой еще добавляли жару крики самих живых кораблей. Даже змей высунулся из воды и затрубил во все горло. А джамелийцам, только что торжествовавшим победу, пришлось отчаянно защищаться.
– Сатрап! Нам нужно на Проказницу перебраться! – Кеннит кричал сатрапу в ухо, продолжая крепко держать его за плечо. – Я тебя отведу! – добавил он на всякий случай, чтобы его «живой костыль» не вздумал спасаться в одиночку.
– Убейте их! – перекрыл все звуки сражения рев джамелийского капитана. Это был яростный крик человека, которому нечего стало терять. – Господин Криат приказал, чтобы их не брали живыми! Убейте сатрапа и пиратского короля! Не дайте им уйти!
Палуба Проказницы была завалена трупами. Кровь сочилась и перекатывалась каплями, не впитываясь в замкнувшееся диводрево. Идти было попросту скользко. Бегущие матросы, тянущиеся отовсюду руки раненых, не говоря уже о сущих пустяках вроде качки. Малта шла туда, где ей довелось в последний раз увидеть Рэйна, точно в кошмарном бреду. Одна-одинешенька, она очень медленно пробиралась куда-то на другой край света. Пираты носились туда и сюда, мимо нее, повинуясь командам, которые выкрикивал Уинтроу. Только Малта совсем не слышала их. Рэйн проделал такой путь, разыскивая ее, а у нее не достало мужества ему хоть словечко сказать. Она до того боялась неизбежного отторжения, которое он должен был испытать, что в итоге даже не поблагодарила его. А теперь, похоже, она собиралась благодарить мертвого.
Рэйн лежал на палубе лицом вниз. Чтобы добраться до него, Малте пришлось оттащить тело, навалившееся сверху. Оно оказалось очень тяжелым, ей не по силенкам. Она тянула и толкала, а всюду кругом нее весь мир сходил с ума, несясь куда-то в отчаянном стремлении спасти Кеннита. И ни одна живая душа не хотела помочь Малте, ни тетка, ни брат. Она заплакала, хотя и без слез, и продолжала свой труд. Краем уха она слышала, как что-то кричали друг дружке два живых корабля. Матросы обегали ее и чуть ли не перепрыгивали, не обращая внимания на то, чем она была занята. Наконец она припала на колени прямо в кровавую лужу, налегла плечом – и все-таки спихнула мертвеца с Рэйна.
Смотреть на него оказалось попросту страшно. Кровь пропитала всю его одежду и собралась под ним озерком. Так он и лежал – неподвижный.
– Рэйн, Рэйн, любовь моя… – выдохнула она заветные слова, так и обитавшие в ее сердце непроизнесенными со времен первой сновидческой встречи. И, не обращая внимания на кровь, нагнулась обнять Рэйна. Его тело было еще теплым. – Никогда, – простонала она, раскачиваясь. – Никогда…
Она словно бы заново теряла свой дом и семью. В этот миг она осознала, что лишь в его объятиях она могла быть по-прежнему той самой Малтой. Но не довелось. Вместе с Рэйном умерла ее красота, ее юность, все ее мечты.
Она перевернула его так бережно, как будто он еще мог чувствовать боль. Она все-таки увидит напоследок его лицо. Заглянет в чудесные медные глаза, пусть даже неспособные более ответить на ее взгляд. Вот и все, что им, оказывается, в этой жизни уготовано было разделить!
Руками, липкими от крови, она отстегнула его вуаль от ворота рубашки, потом откинула с лица. Там, где напитанная кровью вуаль соприкасалась с кожей, запеклись кровавые следы. Малта с бесконечной нежностью стерла их краем плаща. Потом нагнулась и стала целовать его неподвижные губы. Вот так-то – и не во сне, а наяву, и не через вуаль… Мир, в котором были корабли, паруса, битва и оружие, несся своим ходом мимо нее и помимо нее. Малте не было до него дела. Ее жизнь прекратилась здесь и сейчас. Она водила пальцами по его лбу, по тонким чешуйкам, осязавшимся, словно звенья великолепной кольчуги.
– Рэйн… – повторяла она чуть слышно. – Рэйн, мой Рэйн…
Тут его глаза чуть-чуть приоткрылись, из-под ресниц блеснула медь. Малта позабыла дышать: Рэйн дважды моргнул, потом глаза в самом деле открылись. Он сощурился, вглядываясь в ее лицо, потом шевельнулся, ахнул от боли и потянулся правой рукой к окровавленному левому рукаву.
– Больно… – прохрипел он.
Малта ниже склонилась над ним, кровь грохотала у нее в ушах.
– Рэйн, лежи тихо, у тебя кровь идет, – проговорила она, едва слыша собственный голос. – Сейчас я все сделаю.
И принялась расстегивать на нем рубашку. Она не позволяла себе надеяться, она не смела даже молиться – ни о спасении его жизни, ни подавно о том, чтобы он любил ее, как когда-то. Нет, нет, надежды были попросту неуместны.
У нее тряслись руки, она никак не могла совладать с пуговицами и наконец просто взяла и разорвала плотную ткань, ожидая увидеть страшные раны.
– Да ты почти цел! – вырвалось у нее. – Хвала Са, Жизнь Дарящей!
И она благоговейно провела рукой по гладкой бронзовой груди. Чешуйки переливались в лучах бледного зимнего солнца.