Корабли уходят к планетам
Шрифт:
Суровые предстартовые дни «Венера-5, -6» совсем не похожи на дни старта «Венеры-4». Тогда не знали, куда деться от жары. Сейчас лютые морозы с не знающими пощады, пронизывающими до самых костей ветрами. Таких морозов не знали старожилы здешних мест. Помню, как спорили за кружкой чая в скромном буфете «банкобуса» [5] , что легче перенести — жару или холод? И, конечно, единодушно сходились на том, что жару. Вслух мечтали: «Если бы можно было занять хоть немножко того тепла!» Молодцами показали себя стартовики. Готовить ракету
5
«Банкобус» — так прозвали испытатели одноэтажное здание с небольшим залом совещаний, буфетом и прочими служебными комнатами. Ранее на этом месте стоял автобус, в котором на первых порах проходили предстартовые совещания («банковали»).
Георгий Николаевич тоже на стартовой площадке. Одет — по-московски: в пальто, легких ботиночках. Дмитрий Дмитриевич чуть ли не силой увозит его на склад, заставляет облачиться в меховую куртку, унты. Резервный день. Раз на машине полный порядок — день отдыха. Полукаров поручает провести традиционную беседу со стартовиками, рассказать им о Венере, о результатах предыдущего полета, задачах завтрашнего. Ленинская комната. Портрет Ильича на стене, красные знамена. За столами, как за партами, совсем молоденькие ребята. Замечаю: одни, что называется, — уже опытные, с чуть обветренными лицами, другие — почти юноши, с прихваченными морозом щеками, носами, ушами. Ясное дело, впервые на космодроме попали в такой лютый мороз. Бравировали друг перед другом, не надели специальные меховые шлемы, в которых лишь глаза открыты.
Венеру называют «утренней» или «вечерней звездой». Мы считаем ее «утренней», потому что «стартуем» к ней всегда утром… Морозная январская ночь. Последние предстартовые часы. Бабакин возбужден, деятелен, подвижен. Не может присесть ни на минуту. Он всегда там, где проводятся самые важные в данный момент операции. Начинается заправка — он на нулевой отметке. Раскручиваются гироскопы системы управления — он в бункере, наблюдает за индикаторами…
В Георгий Николаевиче удивительно гармонично сочетались такие черты характера, как мягкость, доброта со смелостью, решительностью, быстродействием. Как техническому руководителю пуска и полета на его долю выпадали весьма нелегкие моменты.
Французский писатель и педагог Ф. Фенелон, современник Петра I, мудро заметил: «Не столь опасно принять плохое решение, как не решиться ни на что или решиться слишком поздно». Такому совету обязан всегда следовать Технический руководитель пуска и полета с одним лишь существенным дополнением: он не имеет права на неверное решение.
…Последние минуты «живет» «Венера-5» на Земле. Заканчивается заправка топливом последней ступени ракеты. И вдруг доклад: «Отказали датчики замера уровня!». Все же не виданный до селе мороз сделал свое дело — прихватил, заморозил измерители. Как же понять, сколько заправлено топлива? Если не долить, его не хватит для разгона станции к Венере. Если перелить, возрастет масса, и ракета не сможет вывести станцию на расчетную орбиту.
— Заправщиков ко мне! — требует Георгий Николаевич.
— Расходомеры в порядке? — В порядке. — Время начала и конца заправки? — Так… — Расчеты? — Блок должен быть заправлен правильно!
— Пуск разрешаю.
Пять дней, что оставались до запуска следующей «Венеры», для нас оказались более спокойными: работали со значительным
Май 1969 года захлестнул настолько, что ни на что другое, кроме работы с «Лунами», не оставалось ни сил, ни времени. Да, вернувшись с «Венер», узнал, что вновь назначен заместителем к Алексею Григорьевичу — техническому руководителю испытаний новых «Лун», тех самых, что высадили луноход, а также доставили на Землю лунный грунт. Если следовать хронологии, то самый момент приступить к рассказу о них. Но хочется все же прежде завершить рассказ о «Венерах». И вот когда «Венера-5 и -6» одна за другой пошли на посадку, выбрался на несколько часов в Центр связи.
Победа была полной, безоговорочной. Двойное зондирование атмосферы удалось на славу.
Преодолев в космосе расстояние в триста пятьдесят миллионов километров, сохранив полную работоспособность, выдержав температуру в одиннадцать тысяч градусов (в два раза больше, чем температура на поверхности Солнца, — когда твердая теплоизоляция не горит, а испаряется), преодолев перегрузки свыше четырехсот единиц, станции в трехстах километрах друг от друга провели исследования «воздушного» океана планеты, четко привязанные по высоте над поверхностью планеты. Газовые анализаторы уточнили состав атмосферы. Фотоэлектрические датчики не зарегистрировали энергетической освещенности атмосферы на ночной стороне выше порогового значения — полватта на квадратный метр. Однако несколько насторожило одно показание — 25 ватт на квадратный метр, — возникшее за четыре минуты до прекращения радиосвязи с «Венерой-5». (Давайте отметим это обстоятельство).
Газеты писали в те дни: «Финиш за финишем!», «На Венере — красные звезды!» Действительно, как говорят спортсмены, был завоеван золотой космический дубль.
До поверхности планеты теперь оставалось 10–12 километров — самых трудных…
Георгий Николаевич находился в особо приподнятом настроении, был сильно возбужден, весел, много шутил, охотно отвечал на вопросы корреспондентов:
— Что представляло для нас наибольшую трудность? Пожалуй, перегрузки… Приборы превращались в черепки…
— Какую роль будут играть автоматы в освоении космического пространства? Думаю, — решающую. Может быть, я пристрастен, но я не знаю, чего не могут автоматы.
— Какие качества больше всего цените в сотрудниках? Обязательное качество для космического конструктора — одержимость. К чести нашего коллектива — это качество присуще сотрудникам предприятия. И здорово помогает нам.
Следующее астрономическое окно к планете открывалось в августе 1970 года. И было решено на этот раз во что бы то ни стало прорваться к поверхности Венеры.
Иногда появлялась жутковатая мысль, что какая-то давно исчезнувшая цивилизация либо прилетавшие инопланетяне знали, что за условия царят на планете: уж больно совпадало понятие ада с венерианской «жизнью».
Если продолжить кривые температур и давлений, построенные по измерениям станций «Венера-5» и «Венера-6», только что завершивших полет, и считать, что и дальше изменения будут соответствовать адиабатическому закону, то у поверхности планеты можно было ожидать давление порядка 100 атмосфер и температуру около 500 °C. Итак, температура в полтыщи градусов, когда плавятся цинк, олово, а давление, как на километровой глубине океана. Чем не ад? И такой ад предстояло покорить.