Корабли времени
Шрифт:
Даже в эти ранние эпохи, на заре событий, - стал говорить Нево, — вселенная имела структуру. Зарождающиеся галактики облаками холодного газа собирались в гравитационных колодцах…
Но структура схлопывается, концентрируется и сжимается, когда мы идем назад, к истокам.
Это взрыв наоборот — абсолютное поглощение вещества , — сказал я Нево, — И все вещество вселенной собирается в одной точке — словно громадное Солнце рождается посреди бесконечного и пустого космоса.
Нет.
И он напомнил мне о сгибании осей пространства и времени — искажение, лежавшее в основе путешествия во времени.
Сейчас то же самое происходит вокруг. Когда мы идем назад сквозь движемся назад сквозь время, материя и энергия не собираются, подобно мушиному рою посреди комнаты, в каком-то фиксированном объеме… Скорее, само пространство сворачивается — сжимается, подобно проткнутому шару, или листу бумаги, скомканному в руке .
Я попытался представить себе это — и содрогнулся. Что ждет меня там? Как может сознание, даже лишенное тела, пережить такое?
Тем временем вездесущий свет становился все интенсивнее, переливаясь всеми цветами спектра вплоть до фиолетового. Водородное море вокруг нас забушевало, и яркие силуэты кораблей уже терялись в этом взбаламученном сиянии. Наконец небо стало таким ярким, что казалось сплошным белым цветом, словно смотришь на Солнце.
Затем беззвучный толчок — от которого в голове прозвенело как от сдвинутых тарелок оркестра — и свет обрушился на меня сплошным потоком, ослепив окончательно. Теперь я перестал различать все остальное, в том числе и облака, и корабли — и даже самого себя — которого давно не существовало!
Я сообщил об этом Нево.
Этот свет… я ничего не вижу.
Его умиротворяющий голос был как островок спокойствия в этом океане иллюминации:
Мы достигли эпохи Распыления Вещества. Теперь пространство повсюду такое же жаркое, как солнечная поверхность, и заполнено электрически заряженной материей. Вселенная перестала быть прозрачной, более того — она как бы повсюду заполнена Солнцем — но не его светом, а именно поверхностью.
Свет возрастал, но этого уже нельзя было увидеть — интенсивность его стала намного сильнее той, что может воспринимать нормальный человеческий глаз. С каждой секундой, по шкале секунд и эпох, я наблюдал цикл разложения материи от звезд до атомов. В этом бульоне мироздания я потерял чувство верха и низа, дальнего и близкого. Мир вокруг был точно гигантская комната, посреди которой я повис. Но теперь, в этой эпохе Распыления, все отпало от меня. Я был пылинкой, бултыхающейся на поверхности великой реки, текущей обратно к своим истокам, отданный во власть этому потоку.
Между тем радиоактивный бульон разогревался все больше — до невыносимого — и я увидел, что вещество вселенной, материя, которой предстояло когда-нибудь составить звезды, планеты, а также мое отсутствующее ныне тело, было лишь тонким слоем пыли в этом вихре звездного света. Наконец — мне казалось, что я вижу это — ядра атомов распались под невыносимым давлением света Пространство заполнилось бульоном элементарных частиц, бушевавших вокруг и клокотавших точно в горниле печи.
Мы подошли к границам , — раздался шепот Нево. К началу самого Времени… И все же представь себе, что мы не одиноки, что наша История — эта молодая, еще только вылезающая из пеленок
Но все же температура и давление возрастали, а с ними плотность материи и энергии росла, и, наконец, даже эти последние фрагменты и материи были поглощены составом Пространства и Времени, и их энергии были сжаты этим последним Скручиванием, Сжатием.
Пока, в самом конце…
Последние искры не отлетели от меня, и сияние радиации дошло до пределов различимости.
Теперь остался только ровный серовато-белесый свет. Впрочем, это всего лишь образ, поскольку я знал, что имею дело со светом, о котором говорил Платон — светом, по сравнению с которым материя, события и даже сознание — всего лишь тени.
Мы достигли эпохи образования ядра, прошептал Нево. Пространство и время свернулись настолько, что стали неразличимы. Здесь уже не действуют никакие физические законы. Здесь нет структуры. Отныне никто не может сказать: «это вот здесь, а то там, на таком расстоянии, а я здесь». Нет 0измерений, нет ничего. Все Едино.
В этой точке сходятся все Истории. Отсюда начинаются бесконечные Множественности.
Здесь в самом деле не было ничего: ни времени, ни пространства, ни света ни вещества. Кроме одного — яркого, почти ослепительного — сияния платтнерита.
4. Нелинеарные двигатели
Множественность содрогалась. Она конвульсировала. Мы были посреди великого потока Случайности и Энтропии, враждебно вращавшегося вокруг.
Нево?
Он с подъемом откликнулся:
Это Конструкторы! Конструкторы…
Понемногу давление спало. Зеленый свет расточился, отступил, оставив меня в серо-белом веществе Творения. Но этот продолжалось недолго: ровный световой оттенок (скорее, нечто среднее между светом и тьмой, что точно не назовешь) существовал считанные мгновения, после чего на нем выступила роса нового Пространства и Времени.
Я еще продолжал свое путешествие во Времени, уже перешагнув Границу. Новая История началась с той же вспышки Образования Ядра. Все тот же свет, на несколько порядков интенсивнее солнечного.
Корабли времени уже не сопровождали меня, оставшись за Пределом Времен. Возможно потому, что они были достоянием иной истории и не могли перешагнуть этой границы, как я, источник разветвления причинностей. Платтнеритовая сеть, в которую я был заключен все это путешествие, исчезла. Но я был не одинок: вокруг меня, точно снежинки в луче прожектора, кружились изумрудные частицы. Это было элементарное сознание Конструкторов, и, возможно, там даже находился призрак Нево.
Интересно, мое путешествие сквозь время шло теперь обратным ходом? И теперь я снова пустился по стремнине Истории, очередной, к моей эре, где я так безуспешно пытался разыскать свой 1891 год?
…Нево? Ты слышишь меня?
Я здесь.
Что происходит? Мы снова идем сквозь время?
Нет , — ответил он. И все же в этом лишенном тела голосе было странное — какой-то подъем.
Тогда в чем дело? Что с нами происходит?