Коракс: Повелитель теней
Шрифт:
Воины, защищавшие станцию, входили в элитное подразделение — они носили броню, украшенную яркими красно–синими эмблемами, а оружие у них было куда мощнее, чем то, которым пользовались их ныне павшие товарищи на родной луне. Личная гвардия правительства частенько была элитной лишь на словах, и хорошо умела только ходить строем и издеваться на гражданскими, но в бою от них было не много пользы. Хорошие солдаты, как знал по собственному опыту Пеккс, защищали либо народное правительство, либо тех, кто обладал высокими моральными принципами. Те же, кто умел только угнетать население, редко
Защитники Агарта были получше многих, но все же недостаточно хороши. Почти элита, подумалось Пекксу, пока он шагал навстречу вражеским стрелкам. Пули–иглы отскакивали от его укрепленной брони. Пара волкитных зарядов превратила одного из воинов в кучу дымящегося мяса. Двое из отряда не выдержали и бросились бежать. Трусость, которую продемонстрировали эти люди, и храбрость тех, кто остался сражаться, мало походила на поведение солдат, которым промыли мозги. Значит, в какой–то степени они решили отправиться сюда добровольно и оставить свои семьи умирать, подумалось Пекксу, пока он разделывался с остальными. Их пулеметы хищно стрекотали, иглы отскакивали от изогнутых поверхностей его доспеха Моритат. Но вскоре последний из пулеметчиков пал, и стрекот оборвался.
Броня Моритат была модифицированной версией доспеха типа «Крестовый поход» - медленной, но куда более прочной, чем обычная. Идеальный вариант для воинов, которые должны были отвлекать на себя внимание противника, позволявший им как можно больше сломать и убить перед тем, как погибнуть.
Усиленные авточувства позволяли Пекксу следить за ситуацией со всех ракурсов. Ему подумалось, что эта и остальные системы нужны были для того, чтобы его мозг постоянно был чем–то занят, не отвлекаясь на видения — стоило ему полностью отдаться сражению, как он с ужасом обнаруживал, что его внутренние кошмары переплетаются с внешним миром. Из динамика вокса раздавались фантомные крики, которые он сперва принимал за настоящие, а однажды, когда он убил офицера защитников Агарта, из груди у того вместо фонтана крови с карканьем вырвалась стая черных птиц.
Чтобы отвлечься, он постарался найти рациональное объяснение природе этих образов. Что делало их такими — геральдика легиона или что–то еще? Отличались бы галлюцинации выходца из зерийских племен от видений ликейца?
Пушки Пеккса выдохнули облачко раскаленного пара. Коридор впереди раздваивался. Судя по ошметкам тел и лоснящимся пятнам гари, здесь погибли уже тринадцать зенитских солдат. Оставшиеся бойцы отступали к центру станции, где клубился дым и сверкали вспышки ослепляющих гранат. Завеса химического дыма и электрические разряды частично скрывали их от сенсоров брони Пеккса. Солдаты отступали, защищая своего хозяина, и Пеккс не стал их преследовать. Агарт не погибнет от пули.
Смахнув ладонью иглы, торчавшие из нагрудника, Пеккс направился по левому коридору вперед. Убегающие зенитские солдаты были слишком напуганы и не заметили, что он не преследует их.
Без проблем пробившись через несколько лестниц и узких площадок, Пеккс добрался до центра станции. Небольшой картолит, мерцающий перед правым глазом, показывал ему точное местоположение, но даже и без него
Из коридоров впереди периодически долетал шум битвы. Вскоре после высадки отряд Моритат рассеялся — в основном они сражались поодиночке. Пеккса это радовало. Отчаяние от черной метки усугублялось его новыми статусом, и он не желал, чтобы другие видели его таким.
Динамик шлема звякнул. Он почти добрался до цели. Настенная турель развернулась, беря его на прицел, но Пеккс отстрелил ее на ходу. Температура стала подниматься быстрее — теперь она увеличивались на полградуса каждые десять метров.
Справа в стене обнаружилась дверь. Проходы здесь были узкими, чтобы занимать как можно меньше места, но достаточно высокими, чтобы длинным каринейцам не приходилось пригибаться. Пеккс неловко втиснулся боком и волкит на его правой руке отвернулся в сторону, позволяя дотянуться до перстневидного переключателя, видневшегося на стене. Механизм был рассчитан на тонкие пальцы людей, выросших при низкой гравитации, и рука Пеккса в латной перчатке была слишком большой. Он ткнул сначала одним, затем другим пальцем, и только третий подошел по размеру. Дверь с лязгом отъехала в сторону, и сквозь проем вырвался сжатый воздух, горячий и затхлый — основная вентиляционная система сюда не дотягивалась.
Внутри, вдоль трех стен двухэтажного зала, тянулась платформа, ведущая к огромной гудящей аппаратуре. Четвертую стену заменяло алое энергополе, выступающее острым углом и окутывающее механизмы внизу. Внутри поля в открытый космос уходил длинный радиационный отражатель. Магнитное поле, окружавшее его, переливалось разными цветами. А дальше, впереди, космос закрывало собой солнце. Оно было так близко, что краев было не видно, и казалось, будто внизу раскинулся бурлящий огненный океан. В помещении не было ни одного люмена, и накопители волкитов Пеккса отбрасывали странные голубые блики на ближайшие поверхности. Сияние солнца окрашивало залу в густой оранжевый цвет, и Пеккс с облегчением скользнул в темно–красные тени.
Энергополе удерживало атмосферу и обеспечивало термозащиту, но здесь все равно было жарко, как в печи. Системы доспеха Пеккса перешли на максимум, чтобы не дать ему свариться заживо. Когда из коридора повеяло холодком, раскаленный воздух задрожал.
Судя по всему, здесь редко кто–то бывал. Пеккс подошел к одинокой панели управления, расположенной в центре платформы, обращенной к солнцу. На панели светилось только несколько ярких красных огоньков и вздрагивали, как во сне, стрелки датчиков.
Пеккс раздумчиво уставился на стрелки. Из динамиков вокса лилось мерное шипение. Он почти никогда не был так одинок, как сейчас, и его радовало это одиночество. Солнце впереди приглашающе сияло, манило подойти к краю платформы, перебраться через механизмы и спрыгнуть в пылающую бездну. Его жизнь оборвется. Вороны, истошно каркающие у него в голове, сгорят вместе с ним. Он будет свободен — никакой больше войны, никаких убийств. Одна быстрая смерть — и все закончится.
Он шагнул вперед…