Коралловый браслет
Шрифт:
– Боюсь, сегодня не получится, – с искренним сожалением ответила девушка, все же не похоронившая окончательно мечту о теннисистке. – Я тебе вечером позвоню.
– Где живет твоя подруга? Давай подъеду, – настаивал тот.
– Исключено! – В ее ответе невольно прозвучал испуг.
Павел сразу насторожился:
– А, ты у своего… Не бойся, я ему морду бить не буду. В конце концов, кто я тебе такой?
Маша представила, как Павел пытается спровоцировать на драку Илью, и передернула плечами. Отяжелевший от пива, рыхлый бизнесмен в золотых очках и невысокий, но коренастый сыщик, в каждом движении которого ощущалась сдержанная сила, – шансы были неравны. Но она пощадила самолюбие бывшего любовника, по
– Давай приеду, что тут такого? – В его голосе появились просительные нотки. – Клянусь, даже полнамека себе не позволю…
– Тебе так интересно на него посмотреть? – догадалась Маша.
– Еще бы… Кто это тебя так приворожил, что ты от меня, как от чумы, отмахиваешься? Между прочим, я имею некоторый успех у женщин!
Маша открыла было рот, собираясь ответить, что ничуть в этом не сомневается, но так и застыла, глядя на дверь, ведущую в коридор. На пороге стояла высокая рыжеволосая женщина и смотрела на нее со странным выражением – недоверия и антипатии. Испуга на ее лице не было, как, впрочем, и агрессии. Девушка положила трубку и вскочила:
– Я не слышала, как вы вошли! У вас ключи?!
– Как видите, – сухо вымолвила та, оглядывая девушку с головы до ног, словно пытаясь на глаз вычислить ее рост и вес. – А вы, как я понимаю, новая девушка Илюши?
«Неужели это старая девушка? – содрогнулась Маша, избегая встречаться глазами с незнакомкой. Та рассматривала ее уже совершенно бесцеремонно. – Не может быть, ей за сорок!» Сомнения Маши развеялись очень просто. Закончив осмотр и тяжело вздохнув, будто придя к какому-то выводу, женщина неожиданно протянула ей руку:
– Я сестра этого оболтуса. Меня зовут Рита.
Маша боязливо представилась, чувствуя себя крайне неловко. В этот момент зазвонил телефон. Рита подошла к столу, сняла трубку и, бросив «алло?», с поднятыми бровями выслушала ответ. Потом она протянула трубку Маше со слабой язвительной улыбкой:
– Вас.
Девушка с содроганием услышала недовольный голос Павла. «Я в квартире ее брата, и мне сюда звонит какой-то мужик!»
– Насчет ракетки все обсудим завтра, – подчеркнуто сухо заявила она в трубку. – Конечно, на таких условиях я ее заберу. Спасибо. Я перезвоню. – И дав отбой, торопливо пояснила: – Это один поставщик, нашел нужную деталь для моей куклы. Я делаю коллекционных кукол.
Это признание не раз спасало ее в сложных ситуациях, когда казалось, что наладить отношения не удастся. Неизвестно, что слышали в этих словах самые суровые и неприятные люди, но, узнав, что Маша делает кукол, они почему-то смягчались. Сработала уловка и на этот раз – Рита изумленно улыбнулась:
– Как интересно! А у меня дома огромная коллекция кукол, штук сто! Когда-то я начала, теперь дочка собирает… А фотографий у вас с собой нет? Я бы ей купила на день рождения!
– Ну как же! – обрадовалась девушка, выуживая из сумки маленький фотоальбом, который всегда носила с собой. Там были собраны ее лучшие работы. Зачем она таскала в вечно перегруженной сумке лишнюю вещь – Маша сама не понимала. Рекламировать кукол ей не было нужды, так как до сих пор она сбывала их в один и тот же магазин. Возможно, ею двигала та же надежда, которая заставляет моделей везде носить свой портфолио, – расчет на случайную встречу, которая перевернет судьбу, на удачу, которая застигает тебя врасплох… Маша, едва признаваясь себе в этом, втайне мечтала найти когда-нибудь коллекционера, который оценит ее работы так же высоко, как ценила их она сама, и навсегда снимет с ее плеч вечный груз проблем. А может быть, – об этом она подумала впервые – Маша носила с собой фотографии кукол так же инстинктивно, как матери носят в сумке снимки своих детей, стремясь никогда с ними не расставаться.
Женщина присела к столу и принялась рассматривать снимки, попутно роясь в карманах дорогой лайковой куртки изумрудного цвета. Найдя сигареты и зажигалку, она закурила и, выпустив дым, восхищенно призналась:
– Да это настоящее искусство! Вы меня просто ошеломили… Где вы с Ильей познакомились?
– На улице, – с улыбкой сообщила девушка. Теперь она окончательно освоилась в присутствии этой яркой дамы и исподволь ее разглядывала. Никакого сходства с братом в чертах Риты она не увидела. Очень худая, белокожая, нервного сложения, та вовсе не была красивой, зато несомненно могла считаться очень интересной. По всей вероятности, Рита это знала, и оттого выбирала яркие краски – для цвета волос, макияжа и одежды. Вокруг ее ярко-голубых маленьких глаз виднелись мимические морщинки, сам взгляд был твердым и пронзительным, даже сейчас, когда женщина пришла в хорошее расположение духа. Маша обратила особое внимание на ее руки – неожиданно массивные кисти, короткие узловатые пальцы, коротко обрезанные ногти без признаков маникюра не гармонировали с артистически изящной внешностью Риты. Сигарету та тоже держала по-мужски, зажав между большим и указательным пальцами, как обычно держат люди, делающие последние затяжки перед тем, как сесть в автобус.
– Ты мне кофе не сваришь? – внезапно совсем по-свойски обратилась к девушке Рита. Она даже не подняла головы, увлекшись альбомом. – А то сейчас свалюсь, двое суток не спала, дежурила…
– Дежурили? – Маша безропотно подошла к плите. Просьба новой знакомой совсем не показалась ей унизительной, таким естественным тоном она была произнесена. – Вы… врач?
Эта догадка осенила ее, когда она вспомнила виденный ночью профессорский кабинет. Теперь она поняла, что напомнили ей грубоватые, сильные руки этой изящной женщины. Яркий свет операционной, белые халаты и скальпели – вот чем объяснялась покрасневшая от частого мытья кожа и отсутствие маникюра.
– Ну да, как папа. – Рита перевернула последнюю страницу и закрыла альбом. – Тоже кардиолог. Только он был светило, а я – обычный хирург. Открытий не совершаю, тяну свою лямку. А ты, значит, свободная художница?
Маша, стоя у плиты, слегка повернула голову, следя за уровнем кофе в пузатой медной джезве.
– Точно, – призналась она. – Иногда даже слишком свободная.
– Ты что имеешь в виду? – насторожилась женщина, снова чиркая зажигалкой и не спуская с гостьи пристального взгляда. Она приоткрыла окно – точно так же, как это делал ее брат. Видимо, в этом доме не боялись холода.
– Хочется какой-то определенности, – пояснила Маша. – Постоянного места работы, что ли. Надоело жить одним днем. Сегодня куклы нужны всем, завтра никому, послезавтра с темой промахнешься, и конкуренция огромная. Всегда найдется кто-то, кто сделает твою работу за меньшие деньги.
– Миллиарды китайцев, например, – кивнула Рита. – Но ты не жалуйся, с твоими куклами не пропадешь. Илюшке повезло, нашел артистическую натуру. Если бы ты видела, кого он сюда раньше водил!
Маша едва не проглядела вздыбившуюся в джезве черную гущу, на раскаленной конфорке зашипела вода, запахло жженым кофе. Процедив напиток в две чашки, она поставила их на стол. Рита, будто не замечая ее нервозного смущения, продолжала, пуская дым в приоткрытое окно:
– Секретарши, продавщицы, официантки – все, кто по пути попадался… Я, честно говоря, боялась, что они или заразят его чем-нибудь основательным, типа СПИДа, или дадут во сне по башке и квартиру обчистят. Не понимаю некоторых мужиков – неужели им все равно?..
Опустив глаза в чашку, девушка с горящими щеками размешивала ложечкой кофе, насмешливый голос звонким эхом отдавался у нее в висках. Хуже всего было то, что Маша не понимала, летят ли эти камни в ее огород или Рита доверительно жалуется ей на жизнь.