Корейский демон Тан Тэмин
Шрифт:
– Секретарь Мун! – Тэмина бросило в пот, казалось, сердце сейчас треснет и рассыплется на мелкие осколки, которые никогда уже не собрать вместе. Внутри разрасталась огромная дыра. Мира сказала не ехать за ней. – Принесите мне водки, и побыстрее. Мне нужно отключиться, иначе я могу наделать глупостей.
8
Спустя неделю. Анапа, Россия.
– О, решила выйти на работу, – съязвила Марина, приметив Миру в коридоре.
– Замолкни, – проворчала Ольга Николаевна, включая компьютер. – Если будешь ее доставать –
Марина надулась, наливая себе кофе.
– Бледная, как поганка, – пробормотала она, проходя мимо. – Ты точно там отдыхала?
– Я приболела немного перед отъездом, температура и все такое. Сейчас все нормально, так что не беспокойся, – Мира глянула на гору бумаг у себя на столе. Это хорошо, будет чем занять голову.
– Как Тан Тэмин? Ты с ним осталась в Питере? – не удержалась Марина, Алена кинула в нее ластиком.
Рука Миры дрогнула, выронив бумаги обратно на стол.
– Еще слабость осталась после болезни, – Мира быстро собрала все обратно в кучу. – Я не знаю, что с актером, он, наверное, уехал домой. Он не докладывал. После отъезда я с ним не общалась.
В обед Аня вывела Миру на улицу.
– Рассказывай, – велела она, усадив ее на лавочку. – Что произошло? Когда я тебе последний раз звонила, ты была сама не своя от счастья, даже говорить было некогда. А сейчас я вижу перед собой жалкий ходячий труп. Он все-таки бросил тебя?
Мира подняла глаза к небу, смаргивая враз набежавшие слезы при упоминании Тан Тэмина. Капля ледяного зимнего дождя тут же упала ей на нос.
– Я сама уехала, – прошептала Мира сквозь спазм в горле. – Я сбежала ночью, когда он спал. Он звонил утром, я сказала ему, чтобы забыл мой номер. Аня, Господи, как же это больно!
Аня тут же обняла Миру, укачивая ее, как ребенка, хотя куча вопросов вертелась на языке. Мира разрыдалась в голос, пряча лицо на плече у подруги.
Она не сказала Ане, что вернулась неделю назад и спряталась в доме. Первые несколько дней она лежала на кровати и смотрела в потолок, изредка проваливаясь в неглубокий сон или полудрему. Потом открывала глаза и снова прокручивала в памяти ночь, когда она оставила Тэмина в номере одного и уехала. Убеждала себя, что сделала все правильно, что так будет лучше для всех и в следующее мгновение выла от боли, которую не могла унять ни одна таблетка. Нестерпимая, оглушающая, глубокая, она пронизывала все тело, сжимала тисками сердце и ослепляла при каждом вздохе. «Невозможно так полюбить, это просто одержимость, какой-то приворот. Нужно время, и все пройдет, перегорит», – говорила она себе и снова начинала плакать.
Она потеряла счет времени, не отвечала на звонки, потом вообще отключила телефон. Когда, наконец, заставила себя подняться, то ноги подкосились и она грохнулась на пол, ободрала при этом ладони и обрадовалась этой боли. «Тэмин заставил бы меня поесть», – подумала Мира, рассматривая ссадины. – «Какая глупость». Она полежала еще немного, поднялась и, шатаясь, пошла на кухню. Заставила себя что-то проглотить, дошла до душа и вновь выпала из реальности.
К понедельнику кое-как привела себя в порядок, безразлично глянула в пустые глаза своего отражения в зеркале
И первое же упоминание имени Тэмина открыло кровоточащую рану.
– Я боялась, что не смогу уехать, – хрипло выговорила Мира, вытирая рукавом слезы, градом катившиеся по щекам. – Я так боялась, что слишком сильно привяжусь к нему. Это же пройдет, правда? – Аня покачала головой в сомнении. – Я хочу, чтобы это прошло, я уверена, что пройдет, нужно только немного подождать.
Аня вытащила платок из кармана и подала Мире.
– Дура ты, – только и сказала она.
Сеул, Южная Корея.
– И что с ним? – Ан Ли Тэун кивнул на Тан Тэмина, ничком лежащего на диване. – Я думал, что он только вернулся, а вы говорите, что он уже неделю дома в таком состоянии?
– Я не знаю, – чуть не плача, ответила мать Тан Тэмина, Тан Е Ын, высокая стройная женщина, нервно заправляя за ухо короткие волосы, которые тут же выскочили обратно. – Он приехал, мне не сообщил об этом. Я была уверенна, что он отдыхает у Лиен, но когда ей позвонила, Лиен сказала, что Тэмин к ней и не заезжал. Приехала к нему домой в начале недели, а он просто лежит, в одежде, сумка у входа, не разулся, – Тан Е Ын все же не сдержала слез. – Я его заставляю поесть, он как кукла. Открывает рот, глотает, и опять на диван. За неделю даже не переоделся ни разу, только ботинки с него смогла снять.
Ан Ли Тэун посмотрел на друга, потер лоб, снова посмотрел. Повернулся к Тан Е Ын.
– Госпожа Тан, я попробую выяснить, что с ним произошло, хорошо? Может, он при вас не хочет рассказывать. Можете нас оставить вдвоем? Я вам обязательно позвоню потом.
Ан Ли Тэун поклонился, прощаясь с госпожой Тан, и вернулся к Тэмину, который за время разговора ни разу не открыл глаз.
– Ах ты ж паршивец, разве можно доводить свою мать до такого состояния? – воскликнул Тэун, пнув ножку дивана. – Ты посмотри на нее, она же места себе не находит. Что ты там принимал в этой ледяной стране, что сам стал как ледышка? Почему к сестре не заехал, ты же к ней в гости и собирался?
– Уходи, – глухо произнес Тэмин, отворачиваясь лицом к спинке. – Зайдешь через неделю, сейчас у меня нет настроения болтать.
– Тэмин? Что с тобой? – уже мягче спросил Ан Ли Тэун, двигая бедром Тэмина и садясь рядом с ним. – Тебя же не выследила там среди вечных снегов Ли Нари, и не заставила жениться?
Тан Тэмин фыркнул, спихнул друга с дивана.
– Тэун, серьезно, приходи позже. Мне нужно побыть одному. Скажи маме, что у меня акклиматизация, никак не могу отвыкнуть от холода, слишком перемерз. Дайте мне пару дней еще.
Тэун огляделся. Мама Тэмина была права – он как приехал с аэропорта, так и бросил все вещи на входе. Темные шторы на окнах были так же занавешены, как и перед отъездом Тэмина, везде на мебели лежал слой пыли. На столике лежал сложенный вдвое лист бумаги, весь мятый, словно его не раз комкали, потом разглаживали, и снова мяли. Тэун осторожно развернул его и уставился на незнакомые символы.
– Это что такое? – потряс он листочком в воздухе.
Тэмин нехотя обернулся, но, увидев в пальцах Тэуна письмо Миры, слетел с дивана, выхватывая бумагу.