Корейский для начинающих
Шрифт:
Злая и встревоженная отсутствием вестей, я подхватила Дашу под руку, и мы вернулись к нашему столику заливать моё горе пивом. В ресторане как-то внезапно стало меньше народу, и музыканты больше не выступали, и нам вскоре пришлось уйти, так как все изрядно подустали. Такси мы поймали сразу же и, распихавшись по машинам, покинули это чудесное место. Майя, с которой нам довелось ехать вместе, стала с грустью рассказывать про свою тяжелую жизнь, видимо, прилично накатив пива, и мы с Гюнай и Чон Мин, поневоле слушавшие её, искренне сочувствовали. Высадившись возле круглосуточного магазина
— Выпить, мне надо срочно выпить, — глотая слёзы, попросила меня налить макколи она, совершенно не осознавая, насколько мы испугались.
— Да что ж такое, Даша, немедленно говори, что случилось! — строго выпалила Гюнай, не выдержав тяжелого молчания.
— Я дура, я такая дура! — взвыла Даша в ответ и спрятала лицо в ладонях. — О, Господи…
— Даша!
— Я его поцеловала в такси на прощание, в губы… — поведала она тихо, а мы все синхронно вопросительно взглянули на начавшую хихикать Ксю.
— А… он? — осторожно поинтересовалась я, чувствуя, как и у самой поневоле бегут мурашки по телу. — Этот козёл тебя отверг? — взбычилась я, сжимая кулаки и обещая Иль Хэ все муки ада при завтрашней встрече.
Но я заметила, как неловко, точно не решаясь, Даша замотала головой из стороны в сторону.
— Он… ответил на поцелуй, — и она разрыдалась пуще прежнего, а мы впали в ступор, но быстро заржали.
— И правда дура, — с облегчением выдохнула я, смеясь. — Ты чего ревешь белугой?
— Она в шоке, — обратила внимание Ксюша, — и я тоже была, пришлось отвернуться и попросить таксиста поменять музыку, чтобы отвлечь его.
— Дашка! — заорала я на всю улицу, позабыв о том, что, в общем-то, была ночь и в общежитие все спали. — Ты такая прелесть!
Я бросилась Гюнай наперерез обнимать подругу и в итоге в эту суету вовлеклись даже Марина со Светой, которые в последние дни стали определенно с нами ближе. За поздравлениями с победой и обретенным счастьем мы и сами заревели все вместе.
— Блин, я из-за вас такой плаксой стала! — утирая слёзы, посетовала я. — Девочки мои дорогие, как же мы будем без нашей комнаты? Без нашего срача и развешанных лифчиков?
— Без клопов, — тоненько заныла Гюнай.
— Без тёть Марины, выгуливающей туалетную бумагу… — поддержала Ксюша.
— Без посиделок в туалете и криков ачжощи, — посетовала Света, и мы завыли сильнее, прижимаясь друг к другу.
Далее пошли громогласные тосты за любовь и дружбу, а также привычный литрбол, в ходе которого двое проигравших
— Аня, что ты творишь? — завопила Гюнай, унося ноги, из-за того, что я попыталась сделать вид, что целую её «по-настоящему» под всеобщий хохот. — Мои губы не для тебя предназначаются!
— Давай я лишу твой рот невинности? — хохотала я.
— Сумасшедшая!
Далее вышло так, что проиграла снова я и на этот раз Чон Мин.
— Аня, ты её хоть не порти! — возмутилась Гюнай, но каково было моё удивление, когда Чон Мин, наклонившись ко мне, запечатлела на моих губах невинный, но долгий поцелуй, потешаясь над раскрывшими рты подругами.
Даша, Света и Марина уже выбыли из игры, а мы продолжали пить с Чон Мин.
— Ого, да ты стала пить как я! — гордо заявила я, прижимая девчушку к себе.
— Я — маленькая Аня! — воскликнула та и залпом осушила ещё один стакан макколи, мило крякнув в кулачок.
— О… — я раскраснелась от такой чести. — Теперь у меня есть личный Мини Ми, как у доктора Зло из фильма об Остине Пауэрсе.
— Ань, а почему ты не с Юн Соном? — внезапно спросила Гюнай, заставив меня вернуться в тревожные мысли.
— Думаю, он очень занят, — отрешенно бросила я, но полезла в сумку за телефоном, чтобы на всякий случай проверить.
Тишина…
— Не расстраивайся, — тут же поддержала Даша, увидев моё кислое лицо, — ты сама говорила, что у него проблемы.
— Постараюсь.
— О, Нам Юн оппа в Какао токе, — внезапно сказала Чон Мин, роясь в своей мобиле. — Онни, хочешь что-то написать?
— Нафига? — бросила я. — Гы ттонг намчжа*…
— Что? — захихикала Чон Мин, и я попыталась объяснить, что попробовала перевести на корейский русское ругательство «говнюк». — Боже, ты что, отправила ему это? — я в ужасе взглянула на диалоговое окно, в котором Чон Мин написала обзывательство и добавила смайлик в виде достоверного завитка. — Аня, смотри! — она ещё раз кликнула по смайлам и мы уже вместе ржали над завитком во весь экран, посланным в следующем сообщении…
В итоге мы легли спать под утро, и, проснувшись уже сильно засветло, я едва не родила ежа против шерсти: по моей подушке распластались чьи-то длинные чёрные патлы в лучших традициях азиатских ужастиков. К счастью, это была всего лишь сладко спящая Чон Мин, которая обвилась вокруг меня подобно милой обезьянке.
— Твою мать, чуть кони не двинула! — возмутилась я, а она лишь сладко потянулась и, отпустив меня, перевалилась на другой бок.
— Ты чего? — сонно спросила Даша.
— Чего-чего, у меня Садако в постели!
— Кто? — на этот раз откликнулась Гюнай, чей милый храп прекратился из-за моего возгласа.
— Мёртвая японская девочка из фильма «Звонок»,— пояснила я, тыкая пальцем в макушку Чон Мин.
— Ахахахаах, описилась от страха?
— А-то, откуда она тут вообще взялась? — спросила я, стараясь выудить из памяти хоть что-то.
Девочки заржали всё ещё не очень трезво.
— Ты сама её не отпустила, просто подняла на руки и закинула на свою кровать, сказав, что если она посмеет спуститься, то ты её пристрелишь!