Кормилица по контракту

Бочарова Татьяна Александровна

Вот ведь елки-палки — а тетка-то, кажется, в юные годы была очень даже ничего, хоть и тощевата маленько. Небось и ухажеров у нее хватало.

Словно в подтверждение Валиных мыслей на следующей странице располагалось фото симпатичного молодого человека с курчавой шевелюрой и папиросой в зубах. Внизу карточки шла надпись витиеватым, затейливым почерком: «Милой Женечке на вечную память от Георгия Р.».

Валя с детским любопытством принялась воображать, кто же такой был этот Георгий Р. Может быть, теткин муж, который потом ушел, бросив ее? Верно, с тех пор она и стала такая злющая —

неудача в любви хоть кого сделает стервой. Интересно, а детей у них не было?

Валя хотела было перевернуть еще страничку, как вдруг из прихожей послышался звук отпираемого замка. Она вздрогнула от неожиданности и, точно воришка, поспешно захлопнула альбом.

— К-кто там? — оглушительно гаркнул Петруша.

— Свои, успокойся, — ворчливо произнес голос Евгении Гавриловны, и тотчас вслед за этим сама она появилась на пороге комнаты.

При виде растерянной Вали с альбомом в руках ее лицо, и без того длинное и узкое, вытянулось еще больше.

— Это еще что за фокусы? — сурово проговорила тетка и, шагнув к девушке, резким движением выхватила у нее альбом. — Я, значит, за порог, а ты по чужим ящикам шастать? Нечего сказать, пригрела змею.

— Да я… я только посмотреть, — виновато прошептала Валя, — просто так, скуки ради. Там же ничего секретного.

— Почем ты знаешь, что ничего? — не унималась Евгения Гавриловна. — Ишь, молодежь! Не воспитывают вас нынче, все дозволено. Скоро и воровать разрешат, и грабить средь бела дня.

— Вор-ры, вор-ры! — радостно подхватил знакомое слово попугай.

— Цыц, ты, оглашенный, — шикнула на него Евгения Гавриловна и, назидательно погрозив Вале длинным, узловатым пальцем, проговорила: — Гляди у меня: замечу еще что в этом роде, сразу выгоню вон. Ясно?

— Зачем вы так? — не выдержала Валя. — Разве я украсть у вас хотела? Я и так вас долго не стесню, скоро уеду.

— Куда это ты уедешь? — колко поинтересовалась тетка.

— Комнату сниму, — уже с явным вызовом проговорила Валя. — Я на работу устроилась.

— На какую такую работу? — Евгения Гавриловна недоверчиво сощурилась. — Ты, девка, ври, да не завирайся.

— Делать мне нечего, как врать. — Валя небрежно повела плечиком. — Я с завтрашнего дня в супермаркете работаю. На колбасе.

— На чем? — изумилась тетка.

— На колбасе! — отрезала Валя. Подумала секунду и прибавила с гордостью: — В универсаме «Надежда». Слышали, надеюсь, о таком?

— Слыхала, — слегка порастеряв пыл, проговорила Евгения Гавриловна. — Что ж, тебя верно туда взяли?

— Верно.

— Прямо так, с улицы?

— А что, по-вашему, кастинг надо было пройти? — съязвила Валя. — Это чай не «Фабрика звезд», а гастроном!

— Погоди ты, не насмешничай, — отмахнулась тетка и, сунув альбом с фотографиями на место, тяжело села на диван, — по порядку давай, что да как.

Валя почувствовала, что больше не сердится на нее. Ей захотелось поделиться своими впечатлениями, захотелось, чтобы ее выслушали и похвалили за принятое решение.

— Иду я, значит, домой, — с увлечением начала она, — и тут соображаю, что неплохо бы в магазин заскочить.

— В магазин заскочить, — ворчливо перебила Евгения Гавриловна, —

а говорит, денег у нее нет!

— Да я только хлеба буханку и сладенького к чаю, — беззлобно пояснила Валя, — вы не перебивайте, не то я что-нибудь спутаю. Ну и вот, спрашиваю у тетки, где здесь гастроном поприличней. Она мне и указала эту самую «Надежду». Я туда зашла, все купила, что надо, а когда уходить собралась, глядь: объявление висит. Нужен, мол, продавец. Ну, я ноги в руки и обратно. К охраннику — так и так, возьмите на работу. Тот меня с одной дамой свел, шикарная такая дама, ногти у нее обалденные, да и на внешность ничего. Она меня отвела к хозяину магазина. Нерусский он какой-то, зовут Муртаз Аббасович. Грузин, наверное.

— Никакой не грузин, — с уверенностью произнесла тетка, — самый настоящий азербайджанец.

— Вы откуда знаете?

— Знаю. Поклонник один у меня был родом из Баку. У него брата Аббасом звали. И вот что я тебе скажу, девонька, — напрасно ты радуешься.

— Почему? — Валя удивленно округлила глаза.

— Потому что по району об этом магазине дурная слава идет. Сам-то универсам хороший, спору нет, и товары в нем стоящие. А вот директор — тот лютый зверь. Набирает на работу молодежь без прописки, заставляет пахать, как на каторге, чуть что — штрафует, а то и увольняет. Так что недолго ты протянешь у него, либо сама уйдешь, либо вытурят тебя к чертовой бабушке.

— Ни за что не уйду, — твердо проговорила Валя, упрямо вскидывая голову, — и уж точно, никто меня не вытурит. Что, что, а работать я умею, привычная.

— Посмотрим, — поджав губы, произнесла Евгения Гавриловна и, кинув взгляд на стоящую на столе пустую чашку, строго велела: — Убери, и крошки за собой вытри.

Валя взяла чашку и поплелась в кухню, от души жалея, что доверилась тетке. Никогда не получится у них дружбы, как ни пытайся. Та будто специально ищет, к чему бы придраться, все ей плохо, ничем не угодишь.

«Ну и Бог с ней, — решила она, — стоит расстраиваться из-за таких пустяков! Посмотрим, что эта злыдня запоет, когда я через месяц заявлюсь домой в новой блузке».

4

Евгения Гавриловна никуда больше не ушла — очевидно, ее работа на сегодня была закончена, или она специально отпросилась пораньше, чтобы контролировать незваную гостью. Так или иначе, Валя не стала спрашивать тетку о причине ее возвращения домой посреди бела дня, просто потому, что ей не хотелось лишний раз заговаривать с ней.

Она еще немного посидела в квартире перед включенным в половинную громкость телевизором, послушала сногсшибательные заявления Петруши, потом потихоньку вышла из дому и, разыскав поблизости почту, позвонила в Ульяновск.

Матери дома не оказалось, трубку взяла одна из младших близняшек, семилетняя Маринка. Услышав голос сестры, она радостно завопила:

— Але, Валь, это ты? А мы по тебе скучаем! Ирка тебе письмо написала, завтра утром отправит.

— Ладно, пускай отправляет, — милостиво разрешила Валя и осторожно поинтересовалась: — Родители еще не пришли?