Король абордажа

ван Викк Мэсон Френсис

— А еще одной девушки, по имени Инесса, там не было?

— Может, да, а может, и нет, — уклонился от ответа рассказчик.

На пятое утро после захвата Панамы Дэвид почувствовал себя значительно лучше. Даже постоянная боль, которую причиняли ему изуродованные плечевые суставы, немного ослабла. Наверное, он уже никогда не сможет отвести руки назад или поднять выше плеч. Слава Богу, что, по крайней мере, руки у него перестали дрожать; возможно, со временем они снова обретут твердость и уверенность, как было до того, как их ему связали

за спиной, подвесили высоко над полом, а потом сбросили с высоты шести футов.

— А, вот и доктор. — Завернувшись в женскую кружевную нижнюю юбку, словно в плащ, Люк, раскачиваясь, вошел в обитель Ла-Мерседес. — Готов? Хорошо. Сегодня мы увидим редкое зрелище. Будут делить симпатичных девчонок.

— Делить? — не понял Дэвид.

— Да. Тех, которые могут заплатить выкуп, мы вернем обратно; а с теми, которые не смогут, порезвимся. Клянусь бородой Иуды, ребята просто сохнут по тем милашкам, которых они высмотрели в Сан-Хосе. — Он пошел прочь, бормоча: — Если бы мне только отыскать ту девчонку, которую я схватил в первый же день. Маленькая ведьма сбежала от меня в дыму пожара.

— В первый день? — Ему на память пришло ужасное воспоминание, что именно Люк был в тот день в вилле дона Андреаса. — Ее звали, ее звали… не Мерседес?

— Нет. Что-то вроде Изабелла. Увидимся в Сан-Хосе. Поправляйся, Дэвид, хватит тебе время зря тратить.

В зеленом сатиновом сюртуке с золотыми пуговицами, льняных штанах в белую и красную полоску, Дэвид вышел со двора, опираясь на выломанную из забора жердь.

На террасе перед церковью обители Сан-Хосе установили широкий стол, небрежно накрытый ковром, Рядом стояло глубокое кресло. Там сидел Бледри Морган со свирепым красным лицом, раздувшийся от еды и вина, которые он ухитрился поглотить за это время.

Под охраной отряда флибустьеров, бросавших на них плотоядные взгляды, сгрудилась толпа женщин; хорошенькие, простушки и страшненькие, большей частью смуглые, но попадались и белокожие; знатные дамы, жены младших чиновников и незамужние. Там были все возрасты от двенадцатилетних девочек до седых матрон, которым снова связали руки.

Дисциплина, которая и всегда-то хромала в ямайской армии, теперь совершенно исчезла, когда адмирал перестал следить за перемещениями де Гусмана; докладывали, что губернатор отступил до Пенономе и слал курьеров по Камино Реал в гарнизон Порто-Бельо, чтобы оттуда организовали атаку на лютеран, которые теперь были заняты дележом добычи.

Полковник Бледри Морган, очевидно, радовался порученному делу. По пыльному двору мелькали тени стервятников.

Вперед вытолкнули красивую женщину лет тридцати, которая прихрамывала, потеряв одну из туфель.

— Кто эта девка? — буркнул Бледри, разглядывая ее поверх золотой дароносицы, которую он использовал вместо кубка.

— Кармен Пизарро, жена королевского знаменосца.

— Это твое имя?

Женщина испуганно уставилась на приземистую яркую фигуру под голубым с золотом шелковым навесом и кивнула.

— У

тебя есть кто-то, кто может тебя выкупить?

Пленница отчаянно закивала.

— О да, да! Ради моего спасения муж заплатит три тысячи песо.

— Записать за этой Пизарро выкуп в четыре тысячи песо, — бросил Бледри писцу справа.

— Спасибо! Спасибо, кабальеро. — Бормоча слова благодарности, пленница странной прихрамывающей трусцой побежала обратно в обитель.

Следующей оказалась очень юная женщина с явными следами индейской крови в очертаниях изящного носа и бровей, а также в темных глазах.

— Выкуп? — рявкнул на нее Бледри.

Несчастная глухо простонала.

— Увы, благороднейший судья, я несчастная вдова — вязальщица.

Собравшиеся флибустьеры радостно заулюлюкали. Прошлой ночью цена этой девки повысилась до пяти сотен монет; обладатель первой бумаги на покупку протолкался на открытое место — мускулистый, рыжеволосый подонок.

— Тебе повезло, Джо, — кричали его друзья.

— Забирай ее, — проревел Бледри Морган. — Следующая!

Темные глаза вдовы заметались из стороны в сторону, и она открыла рот, чтобы закричать, но, увидев красивого хозяина, неуверенно улыбнулась и направилась к нему так грациозно, как только ей позволяли связанные руки.

— Добрый день, кабальеро, вы не будете обижать меня?

— Не буду, утенок, если ты будешь хорошо себя вести.

Собравшиеся пираты радостно гикали и вопили, когда новый хозяин, торопясь, вытащил кинжал, разрезал веревки и повел вдову прочь, вниз, к сапфировым водам Южного моря, нежно обнимая за талию.

Немногие из тех, кто не мог заплатить выкуп, уходили так же охотно, как и вдова; некоторые сопротивлялись, падали на землю, и их владельцам приходилось тащить их.

Доктор Армитедж постепенно пробрался вперед. Бледри увидел его, наклонился и пожал тощую руку Дэвида.

— Господь Всевышний! Да это виргинец! Мальчик, я думал, что ты сгнил еще восемнадцать месяцев назад! Садись, Дэви, посмотри, как мы развлекаемся.

Армитедж остался стоять, опираясь на палку.

— Спасибо, но я еще слишком слаб. Я пришел отблагодарить тех, кто спас мне жизнь.

— Я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Да. Могу я взглянуть на список пленниц и посмотреть, указаны ли там донья Елена де Амилета и ее дочь Мерседес? Это они и судья Амилета сделали мою жизнь в Панаме вполне сносной.

Друзья в Панаме? Даже несчастные женщины, ждущие своей очереди, обернулись и посмотрели на него.

Палец писца пробежал по списку и остановился.

— Да, здесь есть имя Амилета.

Бледри уставил на Армитеджа красные глаза.

— Ну?

— Я прошу тебя освободить их.

Бледри Морган почесал шею.

— Это может только Гарри. Но давайте взглянем на них.

Пара аркебузиров выкрикнули имена и скоро вытолкнули вперед донью Елену и ее дочь. Последняя дико осмотрелась вокруг, а потом вскрикнула: