Король Артур и рыцари Круглого стола
Шрифт:
— Не будет так! — вскричали судьи. — И король, и его рыцарь выпросили ему пощаду.
— Тогда пусть будет, как вам угодно, — ответил Блеоберис.
Судьи посовещались и оправдали короля Энгвиша. Затем они велели противникам примириться. Тристрам обещал никогда более не сражаться ни с одним из двух братьев, и те тоже поклялись всегда относиться к нему дружески.
Теперь прочитайте о том, как Тристрам и Изольда выпили волшебный напиток
Король Энгвиш возвратился
— Отчего же, сэр, вы не просите у меня ту награду, которую я вам обещал?
— Теперь время настало, милорд. Я прошу руки вашей дочери. Не для меня самого, но для моего дяди, короля Марка Корнуэльского.
— Ах, Тристрам, я отдал бы все свои владения, только бы вы сами женились на ней!
— Этого не будет. Я не могу изменить своему господину. И потому прошу вас, сир, исполнить то обещание, которое вы мне дали. Позвольте мне отвезти принцессу в Корнуолл.
— Отдаю ее вам. Поступайте, как сочтете нужным. Больше всего я бы желал, чтобы вы сами вступили с ней в брак. Но если вы решите вручить ее королю Марку, пусть будет по-вашему.
Итак, коротко говоря, Изольду Прекрасную снарядили в дальний путь, а сопровождала ее дама Брагвейн. Королева призвала к себе Брагвейн и Гувернейла, спутника Тристрама.
— Возьмите это и берегите, — велела она, передавая им бутыль с какой-то жидкостью янтарного цвета. — Проследите, чтобы король Марк и моя дочь выпили это зелье вместе в брачную ночь. Если они сделают так, то до конца жизни будут крепко любить друг друга.
Слуги взяли напиток и поднялись на борт корабля. Не успели далеко отплыть, как Тристрам и Изольда почувствовали жажду. Они увидели на соседнем столике некий сосуд, и Тристрам взял его, думая, что в нем доброе вино.
— Госпожа Изольда, — сказал он, — нас хотели лишить великого блага. Вот вино, которое наши слуги, Брагвейн и Гувернейл, решили придержать для себя.
Они дружно рассмеялись и выпили за здоровье друг друга, и напиток оказался слаще всего, что они пробовали в жизни. И в тот же миг они полюбили друг друга так крепко, что уже ничто не могло разлучить их сердца. Так решилась судьба Тристрама и Изольды.
Они поплыли дальше и добрались до побережья Корнуолла. По воле случая они высадились возле замка Плёр, что значит замок Плача. Злосчастное то было место. Они подъехали верхом ближе к замку, надеясь на приют, а вместо этого шесть вооруженных рыцарей захватили их в плен. Тристрама и Изольду отвели в темницу в глубоком подвале замка, туда не проникал свет, не доносились звуки голосов. К ним, горюющим о таком повороте судьбы, явились рыцарь и дама.
— Почему с нами так обошлись? — спросил их Тристрам. — Никогда не слыхал, чтобы гостей хватали и бросали в темницу.
— Владелец этого места зовется сэр Брюнор, — ответил рыцарь. — Таков его обычай: если явится сюда рыцарь, то должен вступить с ним в бой, и слабейший лишится головы. И вот еще что: если дама, которую он везет с собой, уступает красотой жене Брюнора, то и даму тоже обезглавят.
— Господи, что за постыдный обычай! Одно лишь утешение: дама, которую я привез с собой, прекраснее любого земного создания. Уж ее-то не обезглавят, это я знаю. Так что передайте сэр Брюнору, что я буду готов вступить с ним в бой, когда бы он того ни пожелал.
На следующее утро Тристрама привели на поле и возвратили ему коня и оружие. Вышел сэр Брюнор, ведя за руку свою жену: ее лицо было закрыто шарфом.
— Сэр Тристрам, — сказал он, — наступил решающий момент. Если ваша дама окажется красивее, разрешаю вам отрубить моей жене голову. Если же прекраснейшей окажется моя, я обезглавлю вашу даму.
— Дурной вы избрали обычай, — сказал ему Тристрам. — Я бы предпочел рисковать собственной головой, чем жизнью дамы.
— Нет, так не будет. Следует сравнить этих дам.
Итак, Тристрам вывел Изольду и мечом повернул ее три раза так, чтобы все могли поглядеть на нее. Затем сэр Брюнор снял шарф с лица своей жены и показал ее всем. Однако едва Брюнор увидел Изольду как понял, что победа достанется ей. Так и вышло: все присутствующие признали, что пальма первенства принадлежит Изольде.
— Итак, — сказал Тристрам, — моя дама, по-видимому, не лишится головы. А что до вашей, ее положение нелегко. Вы с ней завели в этом замке варварский обычай, и не будет греха в том, чтобы обезглавить вас обоих.
— Если вы ее убьете, не сомневайтесь: я убью вас и оставлю себе Изольду.
— Посмотрим! — и с этими словами Тристрам подступил к супруге сэра Брюнора и одним ударом меча отсек ей голову.
— Что ж, рыцарь, — промолвил Брюнор, — вы причинили мне великое бесчестье. Садитесь на коня и сразимся.
И они поскакали навстречу друг другу, и Тристрам выбил Брюнора из седла, но тот поднялся и пробил копьем бока Тристрамову коню, так что тот пал мертвым. Тристрам легко спрыгнул с коня, и они принялись обмениваться ударами. Так они сражались два часа, пока Тристрам не обхватил Брюнора руками и не бросил его наземь. Он сорвал с Брюнора шлем и отшвырнул его прочь, а затем обезглавил своего противника.
Тут все жители вышли из замка и стали восхвалять Тристрама за то, что он избавил их от дурных хозяев и дурных обычаев.
Но один рыцарь поскакал галопом в замок сэра Галахальта, сына Брюнора, и сообщил ему об этих событиях. Галахальт прискакал туда вместе с Королем-с-сотней-рыцарей и послал Тристраму вызов. Тот, конечно же, его принял, и вскоре оба рыцаря скрестили оружие. Когда же Галахальт пошатнулся и стало ясно, что он терпит поражение, Король-с-сотней-рыцарей выехал на поле со всеми своими воинами.