Король драконов
Шрифт:
— Что же делать?
— Ты знаешь, — Воротник неколебимо в меня верил, — Ты сможешь.
— Почему?
— Ты — Х'иссин.
— Да уж, — засмеялась я сквозь слезы. На душе стало легче, — Ты и не представляешь!
Я хотела прикрикнуть на дракончика, но тут вдруг что-то переменилось. Тьма, наполненная отравленными копьями, стрелами и врагами, неотвратимо светлела, становилась все понятней и прозрачней. Передо мной больше не было нерушимой преграды. Я поняла! Только издали стена едина и нерушима. Всегда найдутся щели и трещинки. И вообще, кто сказал, что я должна пробивать стены лбом?
— Значит, ты нужен им только живым и невредимым?
Звуки далеко разносятся по ночному лесу. Крики филина, сопение вышедшего на охоту упыря, даже тонкий звон цветков, на которых играет Ночной Народец. Так что появление всадника никого не удивило — лошадиный топот намного обогнал его по тракту. Из мрака вынырнул идущий размеренной рысью конь. Низенькая фигура в накидке шарахнулась от надвигающейся громады, отпрыгнула с дороги, но всадник и сам натянул поводья. Впереди на тракте темнела преграда — куча из наваленных колючих веток, молодых деревьев и прошлогодних листьев. Не очень надежно и основательно, но очень неплохо для сделанного впопыхах завала, обреченного исчезнуть с первым солнечным лучом. Отлетевший в кусты малыш недовольно зашипел. Десятки тонких копий из кустов нацелились на всадника в большом плаще с капюшоном. Еще миг! Еще движение!
— Где Буртун! Мой искать Буртун! — вдруг зашумел всадник. Копья вздрогнули и чуть опустились.
— Мой Буртун, — послышался из кустов настороженный голосок.
— Мой искать вожак! Самый главный, самый сильный Буртун!
— Мой Буртун, — уже гораздо приветливей повторил все тот же голос, и из кустов осторожно выдвинулась фигурка в накидке. Отряхнулась, сплюнула пару листьев и тут же приосанилась, погрозив маленьким кулаком в ответ на хихиканье из зарослей. Приятно, когда тебя называют самым главным и самым сильным, но чем-то этот всадник коротышке все равно не нравился! Был он какой-то неправильный! Не так выглядел, не так пах, не так сидел и лицо под капюшоном прятал — и вообще, откуда он взялся? Не хочет ли он обмануть ночных карликов? Но собраться с мыслями пришелец не дал.
— Твой меня пропускать. Мой спешить к Турулу за награда! Мой поймать дракона! Турул меня хвалить и награждать!
Из кустов раздался взволнованный щебет. Буртун покачнулся.
— Твой не может поймать дракона! Буртун должен поймать дракона! Буртун должен получить награда! — Маленький вожак чуть не расплакался. Рушилась его заветная мечта.
— Нет, мой поймать дракон. Мой нести дракон Турулу, если никто дракон не отобрать и не отнести сам!
Буртун задумался и быстро сделал выводы. Шагнув вперед, он вкрадчиво предложил:
— Твой не нести дракон к Турулу. Твой отдавать дракона Буртуну. Буртун получать награда! Буртун говорить, что он поймать дракона. Ты говорить, что Буртун поймать дракона. А за это Буртун не втыкать в тебя копье!
Добавляя веса его словам, из придорожных зарослей выскочили десятка полтора копьеносцев, окружили всадника и начали с явным намеком тыкать коню под нос острые, как игла, наконечники. Конь недовольно всхрапнул.
— Мой отнести Турулу дракона! Мой получать награда! — попробовал спорить всадник.
— Нет, мой, Буртун, отнести Турулу дракона и получать награда! — В доказательство своих слов малыш грозно махнул копьем.
— Хорошо. Ты, Буртун, относить дракона. Ты получать награда, — неожиданно легко согласился верховой
— Да, я, Буртун, поймать дракона, я получать награда! Где дракон? Отдавать!
Маленькие копейщики согласно закивали.
— Забирай! — И всадник отбросил с седла полу плаща. Копейщики подались вперед и тут же отпрянули. Поперек седла лежала темная туша. Луна отсвечивала в замершем большом глазу, играла на когтях бессильно покачивающихся лап, рождала отблески на темных засохших потеках на боку.
— Турул говорить — нельзя убить дракона! Нельзя кусать, царапать и втыкать стрелы! Турул будет сердиться! Турул будет топать! Турул будет спускать шкура! — выпалил маленький вожак.
— Да, Турул будет сердиться, — подтвердил всадник, — Турул будет кричать, будет топать, будет спрашивать: «Буртун! Для чего ты убить дракона?»
— Я?! — пискнул растерявшийся карлик.
— Буртун приносить дракона? Буртун получать награда? — напомнил незнакомец. — Буртун и отвечать! А Турул будет очень сердиться, очень кричать! А потом наказать Буртуна, наказать всех охотников, которые быть с Буртун! Наказать из-за Буртуна!
Копьеносцы осуждающе заворчали на своего вожака. И правда, почему они должны страдать из-за его промашки?
— Я не хотел! Это не я! — еще пробовал возражать Буртун.
— Дракон шевелиться! Дракон дышать! — вдруг пискнул один из копейщиков.
— Так он еще жить? Тогда почему Буртун мне мешать? Почему загораживать дорога? — вдруг вспылил незнакомец. — Я спешить! Я могу успеть! Я пожаловаться Турулу! Сказать, что дракон умереть из-за тебя! Турул будет на тебя сердиться, будет снимать шкуру! С тебя снимать, с тебя и с тебя!
С каждым «с тебя» всадник указывал пальцем на одну из низеньких фигурок, и та тут же исчезала, будто на нее навели Скипетр Возмездия. Через десяток тыканий дорога опустела. Остался лишь всадник, завал впереди и собственно Буртун, у которого от страха отнялись ноги.
— Пощадить Буртун! Не надо снимать с Буртуна шкура! Буртун не хотеть убивать! Буртун нечаянно!
О протыкании копьями речи уже не шло.
— Поглядим, поглядим, — проворчал всадник. — Если Буртун помочь, мой скажет Турулу, что ты убить дракона случайно. Может, Турул тебя пощадит. А пока давай расчищай дорогу.
Совершенно потерявшийся ночной охотник сломя голову кинулся к завалу. А всадник смог вздохнуть и незаметно вытереть пот со лба.
— Мой быть хороший! Мой помогать! — в очередной раз заявил бегущий впереди коротышка.
— Твой слишком быстро идти и быстро говорить, — лениво возразила я. Мышак довольно бодро топал по тракту, но Буртун успевал не просто держаться впереди, а забегать в кусты, отодвигать ветки, кого-то распугивать, с кем-то спорить и даже один раз подрался. Похоже, мы миновали еще пару дозоров. Может, больше, может, меньше — я не была уверена. Ночной карлик прямо из шкуры своей лез, чтобы эту самую шкуру с него не снял Турул. Иногда я его обнадеживала — рассказывала, как буду за него заступаться, а временами и запугивала, вновь вспоминая обо всех туруловских угрозах. Часто я замолкала и склоняла голову к шее коня — после всех этих приключений у меня совершенно не осталось сил. Ночная дорога ложилась под копыта и уходила назад единой неразличимой полосой, Буртун шнырял впереди и постоянно что-то бубнил, я ему сонно отвечала. Сколько мы уже проехали? Я не знала. И вдруг Мышак остановился. Я выпрямилась в седле и попробовала вглядеться. Малыш стоял перед конем.