Король и ведьма
Шрифт:
— СМОТРИ ПОД НОГИ, ГЛУПЫЙ, А ТО СОЖЖЕШЬ СТУПНЮ! ПРИ ВХОДЕ В ТУННЕЛЬ БЕРЕГИСЬ ВЫСТУПА СПРАВА, А ТО ОН ВЫЩИБЕТ ДАЖЕ ТЕ ЖАЛКИЕ МОЗГИ, КОТОРЫЕ ЕСТЬ В ТВОЕЙ ГОЛОВЕ. НЕ ЗАБУДЬ РАССКАЗАТЬ МОРРИГАН, КТО ТЕБЕ ПОМОГ ПОПАСТЬ В ЛОХЛЭНН! НЕ…
Нырнув в туннель, я перестал слышать ее голос. Даже если тебя примется пилить красивая молодая девчонка, и то не очень-то вытерпишь, а уж от этой одноглазой ведьмы я и подавно не собирался такое сносить.
Длина туннеля была, наверное, около полумили, но идти было несравненно легче,
Чем дальше я уходил от кратера, тем становилось прохладнее, а когда впереди забрезжил свет, воздух стал свежим, бодрящим, напоенным ароматом цветов и трав. Я не мог надышаться им и вскоре принялся беззаботно насвистывать. Однако у выхода из туннеля, оборвав веселый свист, я издал вопль ужаса: меня там уже ждали! Неподалеку от отверстия туннеля стоял огромный чешуйчатый дракон. Спина и хвост чудовища были унизаны шипами, неуклюжее туловище увенчивали две женские головы с длинными светлыми локонами, украшенными розами. Огромные рты, сделавшие бы честь и гиппопотаму, обнажали в улыбке по три ряда белоснежных острых зубов.
Правая голова, облизнувшись, повернулась к левой и проговорила:
— Посмотри, сестра Себа, он наконец появился. Точно такой, как она говорила!
— Да, сестра Фифа, — отвечала левая. — А какой крупный и сочный на вид!
Они смотрели на меня так кровожадно, как будто я был аппетитной бараньей отбивной, только и ждущей, чтобы меня сожрали! Ну почему, подумал я в отчаянии, почему почти любое существо, которое я встречаю в этом проклятом мире, немедленно оценивает меня с точки зрения вкусовых и питательных свойств?
— Она не обманула нас, сестра Фифа, — заключила голова по имени Себа, тряхнув локонами. — Он вышел из туннеля, как она и предупреждала.
Вот теперь я понял, почему Мюллеартах столь заботливо направляла меня в туннель. Она предназначила меня на корм этому двухголовому монстру женского пола. Интересно, сколько же запросила морская ведьма за шкуру бедняги Дюффуса?
Чудовище стало приближаться ко мне, угрожающе размахивая десятифутовым хвостом, но при этом сохраняя приветливые улыбки на обоих своих лицах.
— Мы так рады видеть тебя, Дюффус Дженьери, — проворковала Фифа.
— Да, да! — согласилась Себа. — Долгие годы мы мечтали, что наконец появится кто-то вроде тебя!
— Дело в том, — сказала Фифа, — что мы — заколдованная принцесса.
— Да, да! — поддержала Себа. — Один мерзкий друид наложил на нас заклятие, и мы приняли этот облик.
— Только прекрасный принц может освободить нас от злых чар, — добавила Фифа. — Ты ведь прекрасный принц, да?
Полагаю, что я вполне мог считать себя принцем, так как среди моих предков числился по меньшей мере один король, а красивым меня признавали многие женщины. Но я не знал, под действием каких именно чар находилось чудовище, и решил уклониться от прямого ответа.
— Ты ведь нам поможешь,
— Конечно, поможешь! — с энтузиазмом воскликнула Себа. — Ты такой славный. И мы так долго ждали!
Обе вздыхали так печально, что мне стало их жаль. Как ужасно для прекрасной принцессы оказаться превращенной в двухголовое чудовище! Но почему все-таки у него две головы и два имени, если принцесса была одна?
Как и большинство существ этого мира, дракон умел читать мысли. Обе головы скромно потупились.
— Видишь ли, вот как это случилось, — начала Себа.
— Да, вот как, — поддержала Фифа.
— Был красивый молодой принц, — сказала Себа.
— И уродливый старый король, — продолжила Фифа.
— И мы полюбили принца, — сказали они хором, — но должны были выйти замуж за короля.
— И когда король обнаружил нас в постели с принцем, он рассвирепел и приказал своему друиду заколдовать нас, — сказала Фифа.
— При этом он кричал: «Раз ты такая двуличная, то пусть это станет очевидным для всех!» — закончила рассказ Себа.
— Согласись, это было жестоко и подло по отношению к молодой красивой девушке! — потребовала Фифа.
— Согласен. Но чем я могу помочь?
— Ты можешь снять с нас заклятие! — с жаром ответили обе.
«Ну что ж», — подумал я. Во всех сказках и легендах о заколдованных принцессах, которые я читал, поцелуй служил единственно надежным средством для снятия злых чар. Затем избавитель получал всевозможные, порой весьма недвусмысленные, изъявления благодарности. Меня не очень вдохновляла перспектива целовать этих толстогубых «красоток», но джентльмен всегда должен помогать даме, попавшей в затруднительное положение… особенно если его ждет заслуженная награда.
— А как снять с вас заклятие? — спросил я на всякий случай. — Что я должен делать?
— О, тебе ничего не придется делать, — уверила меня Себа-Фифа. — Мы сами сделаем все, что нужно.
— Как это сами?
— Мы тебя съедим, — с готовностью ответили они хором. — Нам надо проглотить прекрасного принца, чтобы вернуть свой прежний облик. Вот какой гадкий был король! Он ненавидел принцев!
Я попятился, а чудовище сделало ко мне шаг на своих четырех толстых неуклюжих ногах, похожих на короткие столбы.
— Я вам не подхожу, — сказал я быстро. — Во мне нет ни капли королевской крови. Мои предки все до единого были мойщиками туалетов или в лучшем случае конокрадами.
— Нет, это неправда! — крикнули головы. — Мы знаем, что ты — принц. Мы за версту чуем королевскую кровь, а кроме того, нам об этом сказала она!
Чтоб тебя разорвало, проклятая ведьма Мюллеартах! Попадись только мне еще раз, я тебе выколю твой единственный глаз, сказал я себе, снимая с перевязи Головоруб.
— Зачем тебе этот ужасный меч? — спросили головы, уставившись на мой палаш.